Гори, гори ясно! - Анатолий Галкин

Володя шел быстро, но осторожно. Окна гостиной выходили к въездным воротам, а там, у площадки для гостевых автомобилей возвышались два столба с мощными фонарями. Так что, даже без света, он мог все рассмотреть в этой огромной комнате с коврами, диванами и голландскими натюрмортами… Особенно Пронину нравилась картина, где на красивом столе справа лежал огромный окорок на серебряном подносе, по центру – высокий графин с вином, а слева сидела живая лохматая собачка. Понятно, что она была нарисована, но выглядела совсем как настоящая. Володя даже пожалел, что это очень старое полотно. Это значит, что собачка, которая позировала, уже давно умерла.

Пронин мельком взглянул на ту стену. На картине в полумраке бронзовыми боками сверкал кувшин с вином, аппетитно блестела на срезе ветчина, а собачки совсем не было видно… Он проскочил в угол гостиной, глее стояли серванты и сервировочный столик.

Вот они конфеты! Они здесь, за стеклянной дверцей, почему-то запертой на замок… Что это за манера в своем доме запирать шкафы? От кого?.. Пальцами отогнуть замок не удалось. И тогда он вытащил пистолет и краем рукоятки подцепил медную завитушку в стиле Людовика… Испанская мебель заскрипела, звякнула и дверца открылась.

Пронин начал набивать карманы конфетами… Она просила десять штук, а он принесет тридцать. Или даже – пятьдесят!

Когда он спустился и тихо вошел в подвальную комнату, то его Надежда уже спала. При тусклом свете, проникающем из коридора через приоткрытую дверь, Володя видел ее плечи, прикрытые одеялом, ее спину, талию и все, что ниже… Очень захотелось дотронуться до нее, погладить или даже обнять, крепко сжав в своих руках. Но тогда она проснется и обидится. И тогда, возможно, исчезнет сказка их нежного общения.

Пронин положил конфеты на стул, стоявший рядом с кроватью, задержался на минутку у двери, тихо вышел и занял свой пост в коридоре…

А минут пять назад Надежда сформировала на кровати куклу из запасных одеял, выскочила за дверь и побежала направо. Там, где кончался коридор, было две двери – налево к лестнице, ведущей наверх, и напротив дверь в туалет… Надя юркнула направо. Она хорошо знала, что там, на уровне плеч есть окно, ведущее в парк, к пляжу и к какому-то озеру.

Надя подтащила под окно тумбочку, взобралась повыше и распахнула небольшие створки. И сразу в лицо дыхнул тяжелый сырой воздух. А еще в комнатку, где умывальник, зеркала и чистые хрустящие полотенца, ворвался крутой мат вперемешку с техническими терминами. За окном двое работяг чинили мотор японского грузовичка…

Это была не просто неудача. Это был провал всего ее плана… Можно, конечно, рискнуть и рвануться наверх в надежде на рабочую солидарность. Но современный рабочий отвык ненавидеть буржуев. Особенно, если те платят хорошую зарплату.

Надежда прикрыла окно и отошла назад. Стоя около двери, она услышала, перепрыгивая через ступени, спустился вниз ее охранник, как он прошел мимо, направляясь к ее камере… Надо выждать пять-семь секунд и можно выходить в коридор – Володя наверняка возле ее кровати и выкладывает на стул конфеты. Хорошо, что он такой скромный. Такой ни за что не дотронется до спящей девушки…

Пора!.. Патрикеева распахнула дверь и вылетела к лестнице, ведущей наверх.

Она поднялась на один пролет. Это был, понятно, первый этаж. Здесь должна быть дверь, ведущая к свободе… Надя сделала три шага и замерла.

Впереди был холл, а там кто-то разговаривал. Минимум – два человека!.. Они говорили и направлялись в ее сторону.

Ей оставалось только одно – назад и вверх! А там?.. Она могла подняться на третий этаж или попытаться проникнуть на чердак. Но зачем это делать? Ведь, чем выше лезешь, тем больше дух захватывает!

Она добралась до второго этажа и сразу юркнула в темный зал, где много ковров, диванов и картины на стенах… Ей повезло! Гостиную оформлял любитель мексиканских сериалов. Это там мягкую мебель ставят в центр съемочной площадки, чтоб артисты могли обходить ее со всех сторон… Вот и здесь – диваны стояли на метр от стены.

Понимая, что идущие сзади голоса могут повернуть сюда, Надежда бросилась за самый дальний диван… И те двое действительно зашли в гостиную.

Они зашли и, первым делом, включили свет – шикарную люстру, от которой все стало красиво. Все стало вокруг голубым и зеленым! И сразу ожили картины… Всех их Патрикеева не видела, но прямо над местом, где она лежала, висел натюрморт с ветчиной, вином и живой собачкой. Так вот казалось, что эта болонка сейчас залает и прыгнет на незваную гостью…

А двое солидных мужчин, чьи голоса преследовали Надежду из холла, подошли к ее дивану, сели под ее картину и заговорили о ней.

– Мне не нравится, Игорь, что ты эту девку держишь в моем подвале. У тебя грубые методы работы. Прямо, как в Средние века. Схватил девицу, и в темницу.

– Вы не правы, Наум Яковлевич… Темница у этой Патрикеевой с телевизором и евроремонтом. Только и название, что подвал… Далее. Охраняет ее не вертухай, а Вова Пронин – очень милый и интеллигентный мальчик с незаконченным высшим образованием… И главное не в этом. По моим сведениям Муромцев перестает дергаться и искать чемодан.

– Но ему надо как-то работать по убийствам Ларченко и Маслова.

– Не обязательно. Они не по его ведомству. Он подключился к следствию случайно… По Маслову у него вообще одни догадки. Он и предположить не может, что это мы его утопили в Пироговке.

– Не мы утопили, а ты со своими головорезами… А что будет с убийством Ларченко.

– Муромцев найдет подходящего бомжа, сформирует против него улики и сдаст дело областным ментам… И вот если он это сделает, то мы, Наум Яковлевич, с извинениями выпустим Патрикееву и дадим ей большую денежку – вроде подарка на свадьбу. А с него возьмем несколько расписок о сотрудничестве. И будет у нас свой человек в таком серьезном ведомстве.

– На первый взгляд – все очень красиво. Даже слишком все складно… Ты бы, Игорь, убрал лишних свидетелей. А мне надо чемодан Ларченко хранить в тайнике. Возможно, что этот Муромцев перестал за ним охотиться… Или это так, или нет! Одно из двух.

Надежда поняла, что мужчины встали с дивана и разошлись. Тот, который Игорь, пошел вниз по знакомой лестнице, а Наум Яковлевич пересек гостиную и пошел по коридору в правую часть коттеджа.

Когда шаги стихли, Надя выползла из-за дивана и в полусогнутом состоянии мелкими перебежками понеслась за личностью, ушедшей в правое крыло… Зачем она это сделала? Она и сама не знала…

Они сделали большой круг и сбросили скорость, медленно проплывая мимо особняка Злотника.

Оказалось, что олигарх ловко устроился. Его дом вода окружала с трех сторон. Этого не было видно с пристани Ушакова, но коттедж стоял на мысу, на маленьком полуострове. Слева был пляж с навесами в африканском стиле – вроде как бунгало у зулусов. А дальше в основное водохранилище врезался залив, довольно широкая заводь, уходящая в лесной массив. Она-то и огораживала участок Злотника с востока и, частично, с севера.