Герой ее романа - Вера и Марина Воробей

– И вы так легко к этому относитесь?

– А что? Жизнь не переделать. Да не переживайте вы так, Раиса Андреевна, мы еще не самые крутые фэны. Всего лишь на шестом месте. – Лапушка стукнул пару раз мячом об пол и обвел взглядом учителей: – Может быть, кто-нибудь спросит меня, кто на первом?

– Кто на первом? – спросила его Ирина Борисовна.

– Представьте себе, Ирочка Борисовна, – воспитанные англичане, – заулыбался Лапушка. – За ними педантичные немцы, горячие турки на пятом месте, и только после них мы, россияне.

– А вам, Игорь Вячеславович, известно, что на Белова в прошлом учебном году уже приходила бумага из милиции. Его задержали в Раменском после матча и препроводили в отделение, – подала голос биологичка, водрузив очки на нос.

– Известно. Ну и что? – с невозмутимым упорством повторил двадцатипятилетний физрук. – Я в его возрасте вообще на учете состоял по этому же поводу. И ничего, теперь сам с детьми занимаюсь, и вроде бы никто не жалуется.

– Теперь понятно, почему вы его так защищаете, – не удержалась от язвительной реплики Нина Викторовна.

Лапушка поморщился:

– Да не в этом дело! Белов, безусловно, не пай-мальчик, но если сто бьют одного, пусть даже и за дело, сто первым я не буду никогда!

Брови Дондурней иронично взлетели кверху. Ее мнение, которое она, как всегда, не спешила высказать вслух, было совершенно противоположным. Увидев сегодня Белова с распухшим багровым подтеком на подбородке, с рассеченной губой, Раиса Андреевна только утвердилась во мнении, что от этого неспокойного ученика нужно избавляться всеми правдами и неправдами. Она взглянула на физрука и миролюбиво отозвалась на его предыдущую реплику насчет каких-то там сто первых:

– Да вы, оказывается, поэт, Игорь Вячеславович. Кто бы мог подумать?

– Спасибо на добром слове, Раиса Андреевна, но это не мои стихи, а Евтушенко.

Раиса Андреевна испытала некую неловкость и даже почувствовала, что слегка покраснела, – это надо же так попасть впросак. А довольный собой Лапушка перебросил мяч с руки на руку, откланялся и, сославшись на подготовку к уроку, вышел. За ним под различными предлогами поспешили выйти из кабинета некоторые преподаватели, среди них Ирина Борисовна и Полина Сергеевна, последняя, по слухам, была очень близка с прежним завучем – Кошкиной. И судя по всему, в ее бытность в школе таких конфликтов между учениками и учителем не возникало.

«Как-то ведь ей, этой Кошкиной, удавалось сглаживать углы? – подумала Раиса Андреевна и задалась вполне правомерным вопросом: – Почему же на моем пути вдруг возникли такие сложности?»

В который раз за эти дни Раиса Андреевна подвергла свои действия тщательному анализу, стараясь понять, где она допустила просчет. Она всегда наносила удар, точно выяснив уязвимую точку и сконцентрировав в одном броске максимальные силы. Но у десятого «Б», как выяснилось, не было слабых мест. Три дня она потратила на то, чтобы с помощью угроз, посулов, давления привести ребят в чувство и прекратить это нелепое противостояние, а воз, как говорится, и ныне там. А ведь Клавдии Петровне не век на больничном сидеть! На следующей неделе, а может быть, и раньше, она непременно выйдет на работу. И в это мгновение ей словно кто-то шепнул на ухо: «Если не можешь изменить ситуацию в свою пользу, измени отношение к ней». Несколько секунд спустя блестящее решение (на этот раз действительно гениальное!) было найдено.

Довольная собой, Раиса Андреевна отправилась в десятый «Б», где первым уроком была ее химия.

– К доске пойдет Белов, – сообщила она сразу же после переклички.

– Раиса Андреевна, вы же его в четверг вызывали, – с места заявил Шустов.

– У меня хорошая память, Шустов, – прервала она его. – Не нужно мне напоминать, кого и когда я вызывала. Я как раз хочу дать Белову шанс, чтобы он исправил двойку по этой теме.

– Спасибо, – сказал Белов, подходя к учительскому столу.

– Итак, мы слушаем тебя.

Раиса Андреевна, улыбаясь, сосредоточила взгляд на Алисе Залетаевой, единственной ученице, оказавшейся незамешанной из-за болезни в этой неприятной истории. Она была уверена, что Белов учебника не открывал. Не до этого ему было. Вон как лицо разукрашено. И Раиса Андреевна уже заранее решила, что сегодня она проявит тактическое великодушие и ограничится точкой в журнале и моральной победой, а вот в четверг на контрольной… Каково же было ее удивление, когда Белов начал уверенно отвечать заданную тему.

– Строение молекул неорганических веществ выяснить не так трудно. Для этого нужно знать их состав и валентность элементов, из которых они образованы.

– Уточни, что такое валентность? – тут же среагировала Раиса Андреевна.

– Валентностью называют число атомов, с которым может соединиться атом того или другого элемента. Рассмотрим это на примерах. – В руке Белого появился мел.

Он подошел к доске. Раиса Андреевна, наблюдавшая за ним, сидя вполоборота, вдруг заметила, что в классе стоит оглушающая тишина.

– Возьмем соединения, состав которых хорошо известен: хлористый водород, вода, аммиак болотный, или рудничный газ… – На доске появились формулы этих соединений. – Как видно, общее для их состава – водород, но он входит в них в разных количествах.

Через минуту Раиса Андреевна была на грани шока. Белов ответил блестяще. Ребята смотрели на нее выжидающе. Она была вынуждена поставить ему четверку в журнал. Мало этого, ей пришлось его похвалить, сказать, что он при желании может удивить учителя своими знаниями и эрудицией.

Едва прозвенел звонок, ребята набросились на Белого с поздравлениями.

– Молоток! – расцвел в простодушной улыбке Неделя.

Борька подошел, чтобы пожать Сергею руку, и тут его прорвало:

– Ну и рожа у тебя, Шарапов!

Алиска громко и весело рассмеялась за компанию.

А в субботу у нее была совсем другая реакция, вспомнил Сергей. Не успела Алиска его увидеть, как с возмущением воскликнула: «Ни фига себе! Ну и куда я теперь с тобой таким красивым пойду? Только в кино на последний сеанс!» А спустя полчаса, когда он собрался уходить, вдруг сменила гнев на милость: «А знаешь, тебе идет эта легкая небритость. И вообще твой крутой видок впечатляет. Так в «Бригаду» и просится».

Казалось, эти слова сами по себе были лестными, но на Сергея они произвели обратное впечатление. Он почувствовал, как в нем растет непонятное раздражение: то ли на себя, то ли на Алиску, то ли на наш боевой кинематограф, и, когда Алиска прикоснулась губами к его губам, Белый, поморщившись, непроизвольно отстранился. Она, конечно же, решила, что ему больно: «Бедненький! Теперь тебя даже поцеловать нельзя!»

Дашкина реакция очень отличалась от Алискиной. Ну так они вообще были разные! Она не охала, не возмущалась, не переходила от истерики к бурному ликованию. Вначале она поинтересовалась: «Это на стадионе произошло? На игре?» Он ответил: «После игры». Тогда она сказала: «Не понимаю я футбола. Правильно старик Хоттабыч сделал, выбросив на поле мячи для каждого футболиста, чтобы они не толкались и не бегали за одним, а вволю наигрались каждый со своим». – «Да, с тобой не соскучишься!» – рассмеялся Сергей. А когда Даша дрогнувшим голосом спросила: «Сильно болит?» – он поспешил заверить ее, что ему совершенно не больно и что эти мелочи нисколько не помешают их занятиям.