Как я охранял Третьяковку - Феликс Кулаков

Иван Иваныч был явно взят врасплох, поэтому некоторое время соображал над ответом:

– Не, нету. Только пивная в гостинице.

– А-а-а… – разочарованно протянул Кулагин. – Ну а как же культурный досуг, Вань? Где же ты расслабляешься на пати?

– Какой там на хер досуг! – махнул рукой Иван Иваныч. – У нас досуг один – напьемся и лежим!

Иван Иваныч представлял собою самодвижущееся хранилище народной мудрости, которую он рассыпал вокруг себя с царской щедростью. Многие его афоризмы и пословицы навсегда остались в моей памяти. Например, по поводу интрижки с замужней женщиной Иван Иваныч и народ имели следующее консолидированное мнение: «Пизда не лужа – останется для мужа!». Мощно, да? С непривычки немного шокирует, а потом ничего, привыкаешь. Что поделать, если народ выражается именно так.

Ваня был человек простой, но по сути своей хороший. Его немного портили крестьянская хитреца и желание во что бы то ни стало сохранить за собой должность старшего поросенка.

У него так же, как и у Олега имелись в наличии бравые усы.

Игорь «Гарик» Романов. Милейший парень, большой любитель ненаучной фантастики, находившийся в чине заместителя начальника смены. Мастер спорта по боксу, человек незлой, но если надо – крайне серьезный. Обладал редким качеством для начальника – умением не вмешиваться. Всю рубку в капусту очередного провинившегося рядового барбоса осуществляли Олег с Ваней, Гарик же только с искренним сожалением взирал на происходящее и горестно вздыхал.

Когда я еще торчал на этажах простым линейным, Гарик, проходя мимо, иногда вдруг останавливался рядом, некоторое время озадаченно и удивленно смотрел на меня, а потом наконец с удовлетворением констатировал факт: «О! Фил». В смысле, «это Фил, я знаю Фила». Юмор.

Усов Гарик, к сожалению, не имел.

Теперь про ЧП, раз уж обещал. Это был ослепительный в своем великолепии господин, единственный в своем роде экземпляр. Бывший мастер производственного обучения в ПТУ, Эдуард Константинович всю жизнь мечтал о карьере офицера, или на худой конец прапорщика. Чувствовал, видать, во глубине себя неукротимое желание командовать парадом.

Мечтам его, однако, не суждено было сбыться – он так и не был принят ни в одно из училищ, что само по себе уже есть характеристика. Если даже Советской Армии не пригодился такой энтузиаст, то… Этот факт, по-моему, о многом говорит. В «Курант» Эдуард Константинович попал вероятно по недоразумению и чей-то преступной халатности. А уж как он дорос до «Зам. по службе и без.» – вообще загадка Подкаменной Тунгуски. Адюльтер? Увольте, даже думать об этом не хочу!

Было время, он завел престранный и нелепый обычай – общие собрания смены за час до начала работы. В 6-30 утра! Назывались эти шабаши «инструктажами» и проходили они на «восьмерке» – еще одном курантовском объекте в Большом Толмачевском.

Это был мрачный двухэтажный дом с небольшой прилагающей территорией, обнесенной бетонным забором. В прошлой жизни, то есть во времена исторического материализма «восьмерка» являлась районным вытрезвителем. Когда власти осознали бесполезность усилий по вытрезвлению подшефного населения, то отписали сей культурно-досуговый объект аффилированным третьяковским структурам. Бывший вытрезвитель охранялся «Курантом» сутки напролет, а потому представлял собою идеальное место для всяких преступлений против человечности, к разновидности которых «инструктажи» и относились без сомнения. Там, вдали от посторонних глаз Упорный мог зажаривать на всю катушку, совершенно не опасаясь международных правозащитных организаций и UNICEF.

Помимо обязательных заклинаний насчет усиления бдительности и неустанного крепежа ягодичных мышц, чэпэвские инструктажи искрились полезными знаниями и мудрыми наставлениями. Есть такое подозрение, ЧП мечтал оставить свой яркий след в Теории Безопасности, развить ее до состояния прикладной науки, вознести на невиданные доселе высоты мысли. Эта идея занимала все свободное пространство головного мозга Эдуарда Константиновича. Она билась там как вольная птица в клетке и требовала выхода наружу. К нашему общему несчастью иногда ей это удавалось.

Вот, к примеру, извольте видеть.

Стоим как-то поутру все в кружок, и как бараны тупо пялимся на неторопливо прохаживающегося в центре ЧП. Тяжелым, замогильным голосом он рассказывает нам очередную инструкцию:

– При общении с посетителями… сотрудникам Службы безопасности категорически… – тут он остановился, сделал паузу, и со значением ткнул пальцем в низкие дождевые облака. – Категорически запрещается подходить к посетителям ближе чем на расстояние длины ноги!

Мы, что называется, в ахуе… На какое-какое расстояние?! Даже для такого мастера парадоксов, как ЧП это была редкостная по красоте эскапада. Только ренегат Чубченко преданно и восхищенно кивал головой: «Ах, как же это я сам не догадался! Конечно же, именно на длину ноги!».

– Почему, Эдуард Константинович? Зачем? – спросил за всех сотрудник Цеков.

Упорный посмотрел на подчиненного с сожалением и презрением одновременно. Стиляга и тунеядец Цеков был у него не в чести.

– Повторяю… Для непонятливых! – сказал он строго. – На расстояние длины ноги. Почему? Я объясню почему.

И объяснил:

– Сейчас ведь все умные пошли… – с ироничной горечью сообщил нам ЧП.

– Ну, не все, Эдуард Константинович! Не преувеличивайте! – не вытерпел Пафнутий Короткевич.

Пафнутий ночи напролет не спал из-за своего новорожденного киндера, поэтому эти хоровые спевки на заре воспринимал особенно близко к сердцу. Лишний час сна был ему, простите за каламбур, совсем не лишним. Он как-то прямо заявил начальнику смены Шныреву: «Если я усну на посту, и мимо меня экстремисты пронесут бомбу, и всю эту вашу Третьяковку подзорвут к чертовой матери, то виноват в этом будет Эдуард Константинович!». Любезный Сергей Львович только виновато развел руками.

– Не-е-ет, Короткевич! Умные! – убежденно возразил ЧП. – Сначала спросят тебя… допустим, «как пройти в иконные залы?». А потом? Что потом, я вас спрашиваю?!

Сотрудники подавленно молчали. Шарада представлялась не из легких.

– А потом бьют ногой в пах! – завопил вдруг Упорный. – И добивают руками! Вот так: «Раз! Два!» – и он проиллюстрировал добивание.

Выглядело это действительно ужасно.

– Поэтому… – ЧП сноровисто поправил свою фантастическую прическу «а-ля Дональд Трамп», пришедшую в некоторый беспорядок. – Поэтому запрещается подходить к посетителям ближе чем на расстояние длины ноги!

Первые мгновения личный состав изумленно молчал, затем по рядам сотрудников прокатилось сдавленное хрюканье.

В дальнейшем в эту немыслимую директиву каждый посчитал своим долгом внести усовершенствования. Появились многочисленные «запрещается подходить ближе удара копья», «…ближе полета стрелы» и даже «…ближе выстрела из аркебузы». Стиляга и тунеядец Цеков при разговорах со случайными девушками, лживо смущаясь отмеривал портняжным метром длину их ног, и, отходя затем на положенное расстояние, пояснял: «У меня инструкция руководства, я человек служивый». Девки валялись по полу. Только на моей памяти он склеил таким циничным образом троих.