Обманщик - Фредерик Форсайт

Осторожно шагая по комнате, Шиллер осмотрел шкафы и выдвижные ящики.

– Проститутка, – сказал он. – Или девушка по вызову. Интересно, знали ли соседи. Нужно будет опросить всех жильцов. Составьте их список.

Помощник комиссара Вихерт уже было повернулся, собираясь уходить, но остановился и заметил:

– Этого парня я где-то видел… Хоппе. Бернхард Хоппе. Кажется, ограбление банка. Крутой парень.

– Отлично, – язвительно откликнулся Шиллер. – Только этого нам не хватало. Гангстерских разборок.

В квартире Ренаты было два телефонных аппарата, но Шиллер даже в перчатках не стал ими пользоваться. На них могли сохраниться отпечатки пальцев. Он спустился на первый этаж, поставил двух полицейских у подъезда дома, третьего – в вестибюле, четвертого – перед дверью квартиры Ренаты, потом позвонил от продавца книг.

Шиллер набрал номер своего начальника Райнера Хартвига, директора отдела по расследованию убийств, и сообщил, что, возможно, они столкнулись с последствиями разборок в преступном мире. Хартвиг решил на всякий случай ввести в курс дел своего начальника – шефа управления по расследованию уголовных преступлений. Если Вихерт прав и на полу действительно лежит убитый гангстер, тогда нужно будет привлечь специалистов из других отделов – по расследованию рэкета и ограблений, например.

Тем временем Хартвиг направил в Ханвальд бригаду Erkennungsdienst – службы криминальной экспертизы: одного фотографа и четырех специалистов по отпечаткам пальцев. В ближайшие часы вся квартира будет в их и только в их распоряжении до тех пор, пока в лабораторию не будут отправлены буквально все отпечатки, соскобы, волоски и частички, которые могут представить интерес для следствия. Хартвиг оторвал от других дел еще восемь человек: они будут ходить из квартиры в квартиру, из дома в дом, искать свидетелей, которые видели кого-то, кто входил в дом, где было совершено преступление, или выходил из него.

В документах было зарегистрировано, что эксперты прибыли в 11 часов 31 минуту и находились в квартире Ренаты почти восемь часов.

* * *

В это же время Сэм Маккриди отставил вторую чашку кофе и сложил карту. Он подробно рассказал Моренцу график и порядок встречи с Панкратиным на Востоке, показал последние фотографии советского генерала и объяснил, что тот будет в мешковатой форме сержанта Советской Армии и пилотке. Он приедет на «газике» – русском джипе. Все это предложил сам Панкратин.

– К сожалению, он думает, что на передачу приеду я. Нам остается только надеяться, что он вспомнит ваши встречи в Берлине и передаст материалы. Теперь, что касается автомобиля. Он здесь, на стоянке. После ленча мы немного покатаемся, чтобы ты привык к машине. Это черный БМВ с закрытым кузовом, с вюрцбургским номером. Ты родился в Рейнланде, но живешь и работаешь в Вюрцбурге. Твою полную легенду я расскажу после, тогда и передам все необходимые документы. Машина с таким номером действительно существует, и это черный БМВ той же модели. Но эта машина принадлежит компании. На ней уже несколько раз пересекали границу по мосту через Зале, будем надеяться, что она уже примелькалась пограничникам. Водители каждый раз менялись: ведь это не личный автомобиль. БМВ всегда направлялся в Йену, на цейссовские заводы, и никогда не вызывал подозрений. Но теперь машину немного переделали. Под кронштейнами для аккумулятора устроили небольшой плоский тайничок, если не знать заранее, его никогда не заметишь. В тайнике как раз поместится книга, которую ты получишь от «Смоленска».

(По тому же принципу минимума осведомленных Моренцу никогда не сообщали настоящую фамилию Панкратина. Он даже не знал, что тот получил звание генерал-майора и теперь работает в Москве. Когда он видел его в последний раз, Панкратин был полковником, служил в Восточном Берлине и работал на Запад под кличкой «Смоленск».)

– Давай немного подкрепимся, – сказал Маккриди.

Во время ленча, который им подали в номер, Моренц жадно глотал вино, руки у него дрожали.

– Ты уверен, что чувствуешь себя нормально? – спросил Маккриди.

– Уверен. Все проклятая простуда, понимаешь? И немного нервничаю. Это естественно.

Маккриди кивнул. Нервничают все, это нормально. Актеры перед выходом на сцену. Солдаты перед сражением. Агенты перед нелегальной (без дипломатического паспорта) заброской в страны советского блока. И все же ему не нравилось состояние Моренца. Он редко видел такой комок нервов. Но у Маккриди не было выбора: до встречи с Панкратиным оставалось двадцать четыре часа, а сам он идти не мог.

– Пойдем покатаемся, – сказал он.

* * *

В Германии ни одно происшествие не обходится без того, чтобы о нем не пронюхали газетчики. Так было и в Западной Германии в 1985 году. Среди репортеров, специализирующихся на уголовной хронике, ветераном и самым настоящим асом был и остается Гюнтер Браун из газеты «Кёльнер штадтанцайгер». Во время ленча его информатор из полиции упомянул, что в Ханвальде произошло что-то серьезное. Браун вызвал своего постоянного фоторепортера Вальтера Шистеля; не было и трех часов, когда они подъехали к месту происшествия. Браун попытался пробиться к комиссару Шиллеру, но тот оказался наверху. Через полицейского комиссар передал, что занят, и рекомендовал обратиться в пресс-службу полицайпрезидиума. «Как бы не так, – подумал Браун, – выхолощенное официальное сообщение полиции можно получить и потом». Он опросил всех, кто находился поблизости, потом несколько раз позвонил по телефону. Ранним вечером, когда времени до выхода утреннего номера оставалось еще достаточно, репортаж был готов. Получился он неплохой. Конечно, радио и телевидение опередят его, но им, кроме общих фраз, сказать было нечего, а Браун нащупал верный след, в этом он был уверен.

На втором этаже бригада экспертов заканчивала осмотр трупов. Фотограф запечатлел тела во всех ракурсах, а также обстановку спальни, кровать, огромное зеркало за передней спинкой кровати, специальное снаряжение в шкафах и выдвижных ящиках. На полу мелом очертили положения тел, потом их погрузили в мешки и отвезли в городской морг, где за работу взялся патологоанатом. Детективам срочно нужно было знать время смерти и найти пули.

В квартире обнаружили полные или частичные отпечатки пальцев девятнадцати человек, в том числе убитых и фрау Попович, которую уже доставили в полицайпрезидиум, где отныне будут храниться ее отпечатки и другие данные. Оставалось еще шестнадцать человек.

– Наверное, это все клиенты, – пробормотал Шиллер.

– Но какие-то отпечатки могут принадлежать и убийце? – предположил Вихерт.

– Сомневаюсь. Мне он представляется опытным профессионалом. Скорее всего, он работал в перчатках.

Проблемой было не отсутствие мотивов преступления, рассуждал Шиллер, а наоборот, их изобилие. Если жертвой должна была стать девушка по вызову, то убийцей мог быть выведенный из себя клиент, прежний муж, мстительная супруга, соперница по работе, разозленный бывший сутенер. Но могло случиться и так, что ее убили случайно, а все пули предназначались этому сутенеру. Экспертиза подтвердила, что убит был Бернхард Хоппе, уже побывавший в тюрьме, уличенный в разбойном нападении на банк, гангстер, мерзкий тип, настоящий подонок. Тогда мотивом преступления могло быть сведение счетов, сорванная сделка с наркотиками, соперничество рэкетиров. Шиллер боялся, что орешек окажется крепким.