Ночь, когда огни погасли - Карен Уайт

Я не знала, что делать, у меня щемило сердце, и я готова была оставить Ламара с отцом и пойти искать подмогу, но тут услышала крик Джимми. Он бежал к амбару, вслед за ним отец, и от облегчения я едва не потеряла сознание. Папа, наверное, был уже дома и ужинал, иначе не добежал бы так быстро. За ним мчались еще два работника, и я крепко закусила нижнюю губу, чтобы не закричать.

Папа велел Джимми бежать за доктором. Вместе с рабочими они дотащили Руфуса до кухонного стола, уложили на него. Я побежала в спальню, к маме. Она сидела в кровати, откинувшись на белые шелковые подушки, которыми очень гордилась, потому что привезла их из Саванны вместе с приданым. Рядом с ней в кресле-качалке сидел Бобби и читал вслух. Я сбивчиво рассказывала, что случилось, и умоляла о помощи, но она лишь сидела нахмурившись, словно не понимала, кто я и о чем говорю. Наконец она дотянулась до моей руки и легонько сжала, и тогда я заметила на столике открытую бутылочку с лекарством и засохшую коричневую струйку в уголке маминого рта, словно ей уже не нужен был стакан, чтобы принимать лекарство.

– Все будет хорошо, Элис, – пробормотала она сонно. Она единственная из всех называла меня по имени. – Тебе нужно самой научиться лечить людей, почему бы и не теперь. – Она указала на платяной шкаф пальцем, будто ей было слишком тяжело поднять руку. – Коробка с лекарством на нижней полке, старые простыни можешь порвать на бинты. – Она рухнула на подушки и закрыла глаза.

Бобби помог мне достать коробку из шкафа и дотащить до кухни, которую я с трудом узнала. Все было в крови: стол, мужчины, бедный Ламар, по-прежнему издававший жуткие звуки, словно задыхался. Кровавый отпечаток руки на контейнере для льда. Кровавый отпечаток ноги возле него, смотревший в другую сторону.

– Мама не придет, – сказала я и начала разворачивать старую простыню. Мой голос дрожал, как птичья трель, но хорошо, что я не плакала. – Не знаю, что с этим делать, но мама сказала, надо принести…

Большая папина рука легла мне на плечо.

– Руфусу это не поможет, Душка.

– Но он поранился. Он упал на вилы. Он…

– Я знаю. Но уже поздно. Его больше нет.

Я посмотрела на него и на стол. Ламар уже не плакал, он держался за руку Руфуса, словно хотел, чтобы тот забрал его с собой. Кровавые лужицы начали маленькими каплями стекать со стола. В кухне было так тихо, что звук каждой капли казался криком.

– Это был несчастный случай. – Гарри стоял в дверях, его лицо было бледнее скрученной простыни. Рубашка была испачкана рвотой, я чувствовала запах виски, но он был слабее запаха крови, который я ощущала во рту и на языке.

– Это был несчастный случай, – повторил Гарри, будто, если несколько раз произнести эти слова, они станут правдой. Он посмотрел мне в глаза, и я поняла – это предупреждение.

Я посмотрела на Ламара – он ведь тоже был там, он видел то, что видела я. Его глаза покраснели и распухли, все лицо в слезах, но он лишь покачал головой и отвернулся, стал пристально смотреть на ладонь своего отца, словно молясь, чтобы она шевельнулась.

Папа посмотрел на Гарри и снова на меня. Его щеки обвисли, он казался намного старше, чем сегодня утром, за завтраком.

– Это был ужасный, трагический несчастный случай, – сказал он затылку Ламара.

Обводя взглядом лица, я пыталась понять то, чего понять не могла. Я не так много знаю, но одно я в тот день узнала наверняка: правда бывает липкой, как патока, и я никогда уже больше не буду маленькой девочкой. Детство кончилось в ту самую минуту, когда Руфус побежал к амбару, чтобы увидеть, сможет ли помочь. Я рванула прочь из кухни, по пути задев локтем банку с головастиками, стоявшую на кухонной стойке, и звон разбитого стекла раздался мне вслед.

Мэрили

Электронные часы, стоявшие на кофеварке, мигнули два раза. Мэрили налила себе еще чашку. Прошлой ночью опять разразился шторм, и на несколько часов вырубилось электричество. Мэрили нахмурилась, глядя на светящиеся цифры. Один из нелепых гаджетов, которые она не умела настраивать, потому что этим всегда занимался Майкл. Не то чтобы она была не способна или слишком глупа, чтобы научиться, – просто это, как и многое другое, вызывало воспоминания о взаимопомощи и поддержке, которых лишил ее развод. О невысказанном «я сварю кофе, а ты настрой часы». И то и другое само по себе не вызывало особой сложности, но, целый день выполняя множество простых действий в одиночку, к вечеру она попросту выматывалась.

Раскаты грома загнали обоих детей в ее кровать – хотя до развода они никогда не пугались до такой степени, – и, промучившись несколько часов в попытках уснуть, когда маленькие локотки и коленки то и дело толкали ее в спину и под ребра, Мэрили спустилась вниз и, сидя на заднем крыльце, смотрела на дождь и думала о той истории, которую ей рассказала Душка.

Вскоре после этого старая женщина, посмотрев на тяжелые тучи, заявила, что ей немедленно нужно уходить. Мэрили предложила ее подвезти, но Душка покачала головой и пошла к двери. Ее глаза приняли цвет океана после шторма, будто воспоминания размешали их краску и сделали ярче.

Мэрили захотелось отбелить стол – ей казалось, она еще видит умирающего и кровь, пропитавшую старое дерево. Она напомнила себе – не важно, что картинка в ее воображении такая яркая; все это случилось восемьдесят два года назад. Давным-давно. Но, видимо, недостаточно давно, чтобы забыть.

– Мам?

Мэрили повернулась и увидела Лили с ноутбуком. На ней была ночная рубашка с персонажами «Холодного сердца», которую она получила от родителей Мэрили на прошлое Рождество. Она уже тогда была ей мала, а теперь больно впивалась в тело. И не сказать, чтобы это был любимый мультфильм Лили. Она носила ночную рубашку лишь потому, что та создавала иллюзию, будто бабушке и дедушке, которых Лили почти не видит, на нее не наплевать.

Мэрили поцеловала дочь в макушку, наслаждаясь запахом детства и с грустью думая, что скоро он изменится.

– Ты чего так рано вскочила?

Лили положила ноутбук на стол:

– Бейли прислала мне ссылку на тот блог, про который я рассказывала. Мне кажется, тебе надо его почитать.

– Когда она тебе ее прислала? Мы же договорились, что я прочитаю первая.

Лили кивнула и опустила глаза:

– Я знаю. Но когда я позвонила Бейли спросить насчет контрольной по математике, она сказала, что мне нужно срочно прочитать этот блог. И я прочитала. И он правда ужасный, и надо, чтобы ты его увидела. Там написано про тебя. А в последнем посте – еще и про папу.

– Подожди, – сказала Мэрили, надеясь, что кофеин побыстрее дойдет до мозга. – Когда это все случилось?

– Поздно ночью. Я волновалась из-за контрольной, а Бейли сказала, что никогда не отключает телефон, вот я и позвонила.

Мэрили сделала большой глоток кофе, не заботясь о том, что обожжет себе язык и нёбо. Было так много вопросов, которые ей предстояло обсудить с дочерью, но если кто-то анонимный пишет гадости про нее и про Майкла, в первую очередь надо разобраться с этим.