Бандит по особым поручениям - Борис Седов

Он был похож на главврача, осматривающего собственное хозяйство.

Третья… Оп! – Мартынов резко закрыл дверь. Трое мужиков в зеленых халатах махали двумя утюгами с проводами над чьей-то волосатой грудью. Волосы черные, густые, значит, молодой. Значит, просто не повезло…

Коломийца он нашел в пятой по счету палате. Старик лежал, глядя в потолок. Различия между оригиналом и фото были незначительны. Разве что похудел Коломиец. В квартире на улице Ватутина Мартынов видел пышного мужика с зачесанными назад белыми волосами, сейчас же перед ним предстал дед с заострившимися скулами и разбросанными по подушке желтоватыми лохмами. Профессионально отметив особые приметы, «снятые» с фотографии, Мартынов шагнул в палату и плотно притворил за собой дверь.

На сказку с «Северным сиянием» не было ни времени, ни нужды.

– Коломиец, посмотрите на меня!

Старик медленно повернул голову в сторону звука.

– Коломиец, вы меня видите?

– Все хорошо, доктор… У меня есть шанс?

– Есть. Небольшой. Если ответите мне на один вопрос.

– Конечно, доктор…

– Куда делся Артур Мальков?

Старик хотел опереться, но рука соскользнула с кровати и повисла плетью. От неловкого движения он изменил положение и сейчас почти полностью повернулся к Андрею Петровичу. Его лицо отражало неподдельный ужас.

– Кто вы?

– Я рад, что вы в состоянии соображать. Я видел вашу жену, она нынче очень несчастный человек. Думаю, она не переживет, если узнает о вашей кончине. Но, может быть, вы еще и поживете. Где Мальков? В кого вы его клонировали, Коломиец?

Мартынов поднял руку больного и аккуратно положил ее ему на грудь.

– В августе семьдесят восьмого ваш бывший коллега по Бодайбинским лагерям привез к вам мальчика, сына известного в то время советского боксера. Вы приняли его у себя. Я знаю, что приняли именно вы! И хочу знать, в кого преобразовался тот семилетний ребенок и где он сейчас находится. Коломиец, не мучайте меня. И жену.

Бывший директор детдома стал искать в груди сердце и в ходе этих поисков бросил мимолетный взгляд на висевшую над их головами капельницу.

Время шло. Ответа не было.

Мартынова такое течение разговора никак не устраивало.

– Не заставляйте меня быть извергом, Коломиец. Где Артур?

– Неужели… вы даже сейчас не можете… оставить его… в покое? Мальчик хлебнул…

– Все хлебнули, – перебил Андрей Петрович. – Где он?

– Что вам от него нужно?

Мартынов многозначительно посмотрел на капельницу.

– Кем сейчас является Артур Викторович Мальков и где он находится? Быстрее, дед.

– Я… изменил его документы…

– Это я сегодня уже понял. Дальше.

– Рому…

Мартынов поджал губы:

– Не рановато ли в двенадцать дня начинать с рома? Ты что, издеваешься надо мною, старик?

– Рому… ищи… Дай лека…рство…

– Рому? – Андрей Петрович посмотрел в окно. – Рома… Вот оно что… Был такой, кажется. Как фамилия?

Старик хватал ртом воздух и тянулся рукой к таблеткам на тумбочке.

– Фамилия? Как его фамилия?

Через мгновение Андрей Петрович понял, что не будет ни фамилии, ни дальнейшего разговора.

Проследив агонию до конца, Андрей Петрович вынул носовой платок, протер спинку кровати, на которую опирался, заглядывая в лицо больного, и вышел из палаты.

Сержант видел, как из палаты, соседней с той, в которой находился подследственный, вышел врач-шутник. Тот держал у уха телефонную трубку и что-то объяснял невидимому собеседнику.

– Да, да, Ирина Павловна, внутривенно два куба ноотропила. Кавентин также внутривенно, физраствор… Можно семакс по капле в каждый носовой ход. Нет, антибиотики исключены.

Получивший за время боксерской карьеры что-то около десяти сотрясений мозга, Мартынов знал названия только упомянутых лекарств, не имеющих к кардиологическому отделению совершенно никакого отношения. Сержант же, помнящий лишь «ацетилсалициловую кислоту» по причине того, что «аспирин» было запомнить труднее, с уважением посмотрел на Мартынова. Однако в душе милиционера все еще шевелилось какое-то сомнение, и он шагнул к человеку в белом халате.

Заметив движение в свою сторону, Мартынов быстро наклонился к сержанту:

– И чоботы, чоботы, пожалуйста, наденьте.

Халат и стетоскоп он скинул в мусорный бак по пути в детдом, даже не выходя из машины.

Некоторое время на душе лежала тяжесть, но вскоре она прошла.

Алешка добрался до дома бабки Чувачихи, с трудом сдерживая сочащуюся из раны кровь. Мухоморы пришлось оставить в лесу, он заберет их потом. В кусты волчьей ягоды все равно никто из грибников не полезет, белкам тоже такое угощение ни к чему.

Бабка попричитала, выслушав рассказ о том, как он, упав, распорол ногу о сук дерева, и принялась священнодействовать. Мойша смутно помнил, что в таких случаях нужно немедленно перетянуть рану и как можно быстрее обратиться в медицинское учреждения для дезинфекции и шитья. Однако старуха не хотела слышать ни о каких учреждениях, тем более о медицинских. Мгновенно превратив интерьер халупы в подобие реанимационной палаты, она, полуслепая и полуглухая, ловко приготовила какие-то растворы, мази, пойло и потчевала молодого человека этими снадобьями сутки кряду.

Опыт прошлых лет говорил Алеше, что полное восстановление ноги при удачном лечении должно произойти не менее чем через неделю, однако уже на следующий день о лесном происшествии ему напоминал лишь синеватый шрам и… И брызги крови, ударившие в ствол сосны после выстрела, о которых он никак не мог забыть.

Пообещав старухе вернуть корзину со свежими мухоморами, он, стараясь не опираться на раненую ногу, отправился туда, откуда ковылял всего двадцать часов назад.

Но это произойдет только на следующий день. Подойдя к кустам волчьей ягоды, в которых так ловко замаскировал корзину, он, рискуя разорвать одежду и расцарапать лицо, облазит их вдоль и поперек, но корзины так и не найдет.

Удивительно. Поразмыслив, Мойша придет к выводу, что кто-то обнаружил корзину и решил завладеть бесхозной вещью. Но тогда этот кто-то должен был вывалить из корзины мухоморы. Мойша исследует гектар леса вокруг кустов, однако не обнаружит искомого.

А потом он подойдет к месту захоронения.

Это произойдет в тот момент, когда Андрей Петрович Мартынов, частный детектив, нанятый Роем Флеммером для поиска Артура Малькова, во второй раз спустится в подвал детского дома…

Вечер наступил гораздо раньше, чем на это рассчитывал Мартынов. За делами время пролетело незаметно, и теперь, когда на часах половина девятого, нужно суметь вовремя остановиться. Мера – главное, что должно двигать человеком, занимающимся негосударственным розыском. А это означает, что ехать домой к Крутову, возвращать его в детский дом для продолжения поиска документов – чрезвычайно глупое и опасное мероприятие. Мужик он, как пришлось убедиться, внимательный. Никак не мог совместить воедино прическу и костюм. Значит, делает выводы, значит, мыслит рационально. От доверия до подозрительности – один шаг.