Бухта радости - Инга Деккер

Теперь их губы оказались рядом. Лоренс почувствовал ее теплое дыхание на своем лице и нежно провел губами по ее губам, совершив ошибку, которой старался избежать.

— Не благодарите меня. Просто позаботьтесь о себе и о ребенке.

Алберта согласно кивнула.

— Да… Берти?

— Что?

— Если я еще раз приближусь к вам, сделайте одну вещь.

— Какую?

— Дайте мне пощечину.

Она удивленно распахнула глаза, потом улыбнулась.

— Вряд ли женщине приличествует давать пощечины хозяину.

— Вряд ли хозяину приличествует целовать свою повариху.

— Ну вы же привезли мне подарок. Это просто обычная благодарность.

Лоренс удивленно взглянул на нее.

— Спасибо за подсказку.

— Лоренс?

— Да?

— Поцелуй был прекрасный. Я вас не стукну, если вы меня поцелуете еще раз.

— Пожалуй, мне лучше уйти, — простонал он.

— Конечно, — улыбнулась Алберта. — Мне так много нужно сделать — ведь завтра у нас будут гости. Так что вам лучше заняться своим бизнесом. У нас на острове множество искусных мастеров. Не позволяйте конкурентам захапать все самые интересные их изделия. Так что отправляйтесь на охоту за сокровищами.

Лоренс сознавал, что уже нашел одно сокровище прямо здесь, на своей кухне. К сожалению, Алберта — запретный плод.

К несчастью, мне свойственна страсть к запретным вещам, уныло подумал он.

— Наша Берти — просто душка, — говорила Луси Уилборн Лоренсу, когда Алберта вкатила в комнату сервировочный столик. — Она навещает нас с Франом по крайней мере раз в неделю, чтобы узнать о нашем самочувствии. И подвозит нас на обход в больницу. Это так важно. Многие пациенты нуждаются в утешении, в том, чтобы их навещали и говорили с ними. О, это выглядит просто великолепно, дорогая, — добавила она, когда Алберта по ставила перед ней тарелку с тушеными летними овощами и кебабом из маринованного цыпленка.

Старушка улыбается, забыв о боли в шишковатых пальцах, о стоящей рядом с ней трости и своей поношенной одежде, отметил про себя Лоренс. И она, и ее муж выглядят изможденными, а ведь они, по словам Алберты, обязательно посещают больных по крайней мере раз в неделю, несмотря на то, что из-за мизерного дохода не могут себе позволить самую дешевую машину. А сама Алберта, работающая полный рабочий день, пишущая книгу и готовящаяся стать матерью, подвозит их в больницу? Интересно, думал Лоренс, чего еще я не знаю о своей кухарке?

— В больнице Франсиса и Луси называют ангелами-хранителями, — сообщила Алберта.

Лоренса интересовало другое: как называют саму Алберту?

— Вы заняты важной работой, — сказал он супругам.

— О, мы всего лишь навещаем больных, — отозвалась Луси.

— Я и говорю: очень важная работа, — кивнул Лоренс. — Если бы меня посещали такие люди, как вы, когда я лежал в больнице, я, возможно, не стал бы таким неуживчивым.

Он встал, чтобы усадить Алберту, и заметил озабоченное выражение в ее глазах.

— Что-нибудь серьезное? Почему вас госпитализировали? — спросила она.

— Вы не можете отправиться в прошлое и изменить мою биографию, Берти, — улыбнулся Лоренс. — Ничего серьезного. Небольшое повреждение головы в результате автокатастрофы, моя дорогая Флоренс Найтингейл.

— Небольшое повреждение головы? — скептически отозвалась она.

— Он тебя раскусил, Берти, — хихикнула Эстер Гиллер. — Но она больше, чем Флоренс Найтингейл, мистер Стоун. Когда я практиковала глубокое дыхание, готовясь выступить в школе с речью, Алберта тренировала меня три дня подряд, пока я не смогла произносить свою речь, не думая даже о том, что говорю.

— Как бы не так, — возразила Алберта. — Ты четко знала, что говорила. Рейф Спайдер рассказывал мне, что учитель опрашивал тебя повсему материалу и ты ответила правильно на все его вопросы. Ты сама заработала высшую отметку. Причем ты тогда работала после занятий, да еще помогала в ветеринарной лечебнице.

Лоренс улыбался, пытаясь понять, понимает ли Алберта, как яро она поддерживает своих друзей. Его порадовало и то, что после окончания обеда Эстер предложила помощь Алберте, собираясь вместе с сестрами перемыть всю посуду, несмотря на протесты Алберты, напомнившей им, что они гости.

Он понимал, естественно, что Алберта не позволит Эстер и ее сестрам заняться посудой, и поэтому сказал:

— Благодарю вас, юные леди, но позже ко мне придут помощники. Стини, почему бы тебе с братом не помочь мне отнести все это на кухню, чтобы Берти не беспокоилась?

Алберта нахмурилась.

Лоренс же задумался, как отправить ее домой, не позволив ей мыть посуду. Пожалуй, следует потолковать с Тимом перед следующим обедом, чтобы он подыскал учеников средней школы, которые захотят подрабатывать время от времени. Сегодня же я сам позабочусь о наведении чистоты. Не первый раз я попадаю впросак, и приходится искать выход, подумал он.

Алберта открыла рот, но Лоренс опередил ее и мягко сказал:

— Пожалуйста, не волнуйтесь.

— С тем же успехом, — рассмеялся Франсис Уилборн, — вы могли бы приказать Алберте не дышать. Она занимается решением проблем людей с тех пор, как я ее помню. И этим многие пользовались, — продолжил он. — Как только подумаю об этом подонке Фреде Дрейке, который пригласил другую девушку на школьный бал после того, как Алберта шесть месяцев убеждала его, что на самом деле он не такая уж и дрянь, мне хочется…

Его супруга мягко притронулась к его руке и заставила его замолчать.

Алберта покраснела, испытывая неловкость.

— Это было давно, Франсис, — тихо сказала она. — Я успела забыть.

— Я знаю, знаю. Но такое случалось не раз.

Вот, например…

Его супруга громко кашлянула и твердо произнесла:

— В другой раз, дорогой. Ты смущаешь ее.

Франсис взглянул на супругу и замолчал.

Лоренс отметил про себя этот факт, хотя и не сводил взгляда с Алберты. Она так прелестно покраснела, потом попыталась улыбнуться, но безуспешно.

Итак, кое-кто злоупотреблял особенностями ее характера, что не удивило Лоренса. Совсем не удивило.

Надо будет расспросить ее об этом, узнать, кто причинил ей боль.

Ей подобные расспросы не понравятся.

И вообще это неразумно. Я ведь обещал себе обуздать свои чувства к ней. И понимаю, как опасно дать себе увлечься ею. Нет, не буду смущать ее, посягая на ее частную жизнь.

По крайней мере не сейчас.

— Мне нужно бы выйти в город сегодня, — сказала Алберта Лоренсу три дня спустя. — Вы не против?