Отчаянный шантаж - Нора Робертс

– Романы?

– Не совсем, – ответила Сибил. – Наблюдения. Я поживу немного в вашем городе и понаблюдаю.

Сет вытер губы тыльной стороной ладони. Ладони, которую Глупыш энергично облизал несколько минут назад и которой занялся снова! Сибил внутренне передернулась;

– Вы напишете книгу о яхтах? – спросил Сет.

– Нет, о людях, живущих в маленьких городках, в маленьких приморских городках. Тебе нравится? Я имею в виду, тебе нравится жить здесь?

– Нормально. В городе погано. – Сет снова поднес ко рту бутылку пепси и снова шумно глотнул. – Те, кто живет в большом городе, просто чокнутые. – Он усмехнулся. – Как Фил.

– Сет, ты неотесанная деревенщина. Я начинаю беспокоиться о твоем будущем.

Фыркнув, Сет впился зубами в свой сандвич.

– Я пойду на пристань. У нас там утки болтаются.

Он направился к грузовым воротам, собаки не отставали от него.

– Сет очень категоричен, – сухо заметил Филип. – Думаю, в десять лет мир кажется черно-белым.

Сибил вдруг поняла, что от любопытства забыла о волнении.

– Ему не нравится городская жизнь. Он жил с вами в Балтиморе?

– Нет. Он жил там некоторое время со своей матерью. – Филип помрачнел, и Сибил вопросительно приподняла брови. – Это часть той длинной истории, о которой я упоминал.

– А я упоминала, что с удовольствием послушала бы.

– Тогда поужинайте со мной сегодня, и мы обменяемся нашими историями, – предложил Филип.

Сибил посмотрела на грузовые ворота, за которыми исчез Сет. Необходимо провести с ним больше времени, понаблюдать. И необходимо узнать точку зрения Куинов на сложившуюся ситуацию. Почему бы не начать с Филипа?

– Хорошо. С удовольствием.

– Я заеду за вами в семь.

Сибил отрицательно покачала головой. В данный момент Филип казался совершенно безопасным и очень милым, но она не собиралась рисковать.

– Нет, лучше встретимся в ресторане. Где это?

– Я вам напишу адрес. Давайте начнем экскурсию с моего офиса.

Экскурсия не заняла много времени. Особенно смотреть было не на что: крохотный офис Филипа, маленькая ванная комната и темная грязная кладовка. Даже неопытному наблюдателю становилось ясно, что сердце и душа всего предприятия – огромное рабочее помещение.

Этан терпеливо рассказывал Сибил о тонкостях обшивки корпуса внахлестку, а она слушала и думала, что из него получился бы прекрасный учитель: ясные простые фразы, готовность ответить на любые, даже самые примитивные вопросы. Она смотрела – с искренним интересом, – как мужчины опускают доски в ящик и пропаривают их, пока те не примут нужную форму. Кэм продемонстрировал, как соединять края досок, чтобы образовался гладкий шов.

Глядя на Кэма и Сета, Сибил вынуждена была признать, что они привязаны друг к другу. Если бы она ничего не знала, то приняла бы их за братьев или за отца с сыном… Но, может, в отсутствие посторонних они ведут себя как-то иначе?

Интересно, как они станут вести себя, если привыкнут к ней и перестанут считать посторонней?

Кэм тихо присвистнул, когда Сибил покинула здание, и многозначительно пошевелил бровями.

– Отлично, братец. В самом деле, отлично. Филип ухмыльнулся и поднес к губам бутылку минералки.

– Не могу пожаловаться.

– Она пробудет здесь достаточно долго, чтобы…

– Очень на это надеюсь.

Сет отложил доску и раздраженно фыркнул.

– Дерьмо. Ты собираешься приударить за ней? Вы, парни, только об этом и думаете.

– Ошибаешься, еще о том, как бы поколотить тебя! – Филип сорвал с Сета кепку и легко стукнул ею по голове мальчика. – А о чем же еще нам думать?

– И еще женитесь, – с отвращением протянул Сет, пытаясь выхватить свою кепку.

– Я не собираюсь на ней жениться, – возразил Фил. – Я просто хочу – как цивилизованный человек – поужинать с ней.

– А потом трахнуть, – закончил Сет.

– Господи, Кэм, это он от тебя набрался, – обвинил Филип брата.

– Он уже был таким. – Кэм обхватил Сета за шею. – Правда, сопляк?

Если раньше, когда Сета кто-то касался, его охватывала паника, то сейчас он просто вывернулся и ухмыльнулся.

– Я-то не думаю все время о девчонках. Вы, парни, просто отстали от жизни.

– Отстали от жизни? – Филип натянул кепку Сета на собственную голову и плотоядно потер руки. – Кэм, давай выбросим этого недомерка в залив.

– Вы не могли бы заняться им попозже? – кротко спросил Этан, не участвующий в общем разговоре. – Или я должен строить эту чертову лодку в гордом одиночестве?

– Ладно, позже. – Филип медленно наклонялся, пока не оказался нос к носу с Сетом. – И ты ни за что не догадаешься – когда и где.

– Ха-ха-ха! Я весь прямо трясусь от страха.

Сибил открыла компьютер, закусила губу, размышляя над первой фразой, затем начала печатать:

"Сегодня днем я вступила в контакт с объектом».

Да, именно так, решила она. Так более объективно. Чтобы правильно оценить ситуацию, лучше думать о Сете как об объекте.

"Мы не узнали друг друга, как я и ожидала.

Объект кажется здоровым. Худой, но крепкий и красивый мальчик. Глория всегда была худой, следовательно, он унаследовал ее телосложение. Он – блондин, как и она… то есть какой я видела ее в последний раз.

Он вел себя со мной непринужденно. Я знаю, что многие дети стесняются незнакомых людей, но он не застенчив.

Когда я пришла на верфь, его там не было, однако он вскоре пришел. Из его жалоб и последующего разговора я поняла, что ему приходится часто выполнять различные поручения. Это можно истолковать двояко: или Куинам удобно иметь «мальчика на побегушках», или они прививают ему чувство ответственности. Видимо, истина лежит где-то посередине.

У него есть собака. Полагаю, это типично, даже традиционно для ребенка, живущего на окраине или в сельской местности.

Он также одаренный художник. У меня самой есть способности к рисованию, как и у моей матери. Однако Глория никогда не проявляла ни интереса к искусству, ни художественных способностей. Надеюсь, наш общий интерес к рисованию поможет установить более тесные отношения с объектом. Чтобы выбрать правильную линию поведения, необходимо будет провести некоторое время наедине с ним.

По моему мнению, объекту нравится жить с Куинами. Он кажется довольным и спокойным. Однако в его поведении наблюдается некоторая грубость. Несколько раз в течение часа я слышала, как он ругается. Раза два его довольно рассеянно одернули, в остальных случаях его сквернословие игнорировалось.