Мой дерзкий герой - Сьюзен Джонсон

– С ума сошла? Пользуйся тем, что он здесь. Жизнь коротка!

– Вряд ли он заинтересован. – Не совсем так, конечно, но какого черта? Должна же у человека быть гордость, ведь он тогда, за обедом, совершенно недвусмысленно выразился – сказал: не хочет, чтобы его «имела» подчиненная ему ассистентка.

– Да ладно тебе! Куда он денется? За ужином буквально пожирал тебя взглядом. Я сидела напротив. Все видела.

– Ты бредишь. Мужик развлекается с женщинами из высшего общества.

– Ну и что? Сегодня вечером женщин из высшего общества здесь нет.

Касси отрицательно покачала головой:

– Мне с ним работать. А секс во все вносит путаницу.

«Как будто без этого он был бы возможен», – подумала она.

– Ну пораскинь мозгами, что ты теряешь? – не отставала от нее Уилли, которая словно бы читала мысли Касси.

– Гордость.

– Все это чепуха. На дворе двадцать первый век, куколка, и теперь женщины наконец выравнивают счет. Если ты его хочешь, возьми его. Балом правит женщина. Попробуй.

«Непременно, вот только, следуя Будде, достигну нирваны», – подумала Касси.

– Возможно, попробую, – солгала она, чтобы прекратить пререкания с Уилли, которая твердо была уверена в своей вседозволенности.

– Давно пора, детка. Расскажешь потом, каков он в постели.

– Непременно. – Врать с каждой минутой становилось все проще.

– Вот почему я не вышла замуж за Тодда, – сказала Уилли, как будто Касси ее об этом спрашивала. – Он никуда не годился в постели, к тому же хотел, чтобы я всегда сидела дома, в буквальном смысле. Можешь себе такое представить? И это притом, что этот эгоистичный болван знал, как я долгие годы мечтала получить статус профессионала в гольфе. Он закатил настоящую истерику, когда я сказала, что не выйду за него, и выдвинул мне ультиматум – он или гольф. Но тут никаких сомнений быть не могло.

– А он… ну… в воспитании ребенка он хоть участвует?

– Когда не слишком поглощен своими попытками сделать карьеру банкира.

Презрительная насмешка, сквозившая в ее голосе, исключала какие бы то ни было слова утешения.

– Думаю, оно и к лучшему, – ответила Касси, точно воплощая собой этим вечером кладезь лжи и банальностей. Господи Иисусе! Неужели среди ее знакомых нет ни одного счастливого брака? Ни одного такого она не могла припомнить. Что говорило явно не в пользу ее друзей. Не считая, конечно, Мег и Эгона, специалиста по гравюрам в их музее. Вспомнив об этих благополучных семьях, она вздохнула почти с облегчением, словно они были ее спасительной нитью, «дорогой жизни» к более гармоничному миру любви, добра и сочувствия.

– Именно так. Коул счастлив. Он путешествует со мной. А я люблю играть в гольф.

– Ты рождена для славы, Уилли. Все всегда были в этом уверены. – Уилли даже в детстве в погоне за своей мечтой ничего не видела вокруг себя. – Завидую твоей безраздельной преданности гольфу.

– Ты ведь тоже занимаешься тем, чем хотела.

– Правда. – Если б еще придушить Артура, вообще не работа была бы, а сказка.

– Ну, давай за то, чтобы мечты сбылись! – Уилли подняла бокал вина и подмигнула. – И за Бобби Серра в твоей постели.

Касси чокнулась с ней бокалом и улыбнулась:

– По крайней мере за мечты.

– Хотя бы за одну, черт побери… за то, чтобы хоть одна из двух исполнилась.

– Не будем больше об этом.

И они захихикали, как всегда хихикали вдвоем с тех пор, как познакомились в первом классе.

– Тебе нужно быть поактивнее. Вот приезжай ко мне как-нибудь, когда я буду в турне, – улыбнулась Уилли. – Если надо, могу гарантировать полную анонимность.

– Анонимность в чем? – вмешалась Мег, как старшая сестра, которой все вынь да выложи непременно нужно знать.

Но Касси, будучи младшей сестрой, давно научилась увиливать от ответа.

– Уилли рассказывает, как скрываться от папарацци, – сказала она.

– Ах так? Отлично. Тогда не спрашивай меня, что мама рассказывала о тете Лиззи, не скажу. – Мег поставила на стол широкую тарелку с сахарным печеньем. – Кто-нибудь хочет кофе?

– Да о тете Лиззи нечего рассказывать.

– Кое-что все же есть.

– Я на это не клюну.

– Ну и прекрасно. Бобби, кофе?

Бобби стоял в дверях кухни и с полуулыбкой на лице наблюдал знакомую ему перепалку детей из одной семьи.

– Да, пожалуй.

– С сахаром? Со сливками?

Он отрицательно покачал головой:

– С вашим растаявшим мороженым.

Он сел за стол. Касси, посмотрев на него из-под ресниц, улыбнулась:

– Мег просто командир.

– Ничего страшного. Угощение удалось на славу.

Бобби съел десерт до последней капли, через несколько секунд съел три печенья, выпил кофе и учтиво, как воспитанный человек, ответил на вопросы Уилли и Мег о своей жизни, по сути, мало что сообщив о себе. Впрочем, ни ту ни другую это ничуть не обескуражило и вовсе не удержало от дальнейших расспросов, продолжившихся в режиме нон-стоп, пока наконец не вмешалась Касси.

– Уже поздно. Нам, пожалуй, пора, – сказала она, желая спасти Бобби от вопросов, которые все больше и больше уклонялись в сторону, приближаясь к его бывшему браку.

После обмена благодарностями и прощания вернулись дети, чтобы помахать с крыльца. Как только Касси с Бобби расположились в кожаном салоне автомобиля, Касси забилась в угол, отодвинувшись как можно дальше от притягательного Бобби Серра. После всех этих рассказов Уилли об искусных в постелях мужчинах она ощущала необходимость принять меры предосторожности.

– Спасибо, что взяли меня с собой. Мне было очень приятно, – улыбнулся Бобби. – И вам вовсе не было необходимости спасать меня.

– Мне не хотелось, чтобы вы оказались в неловком положении.

– Я мастерски умею уходить от обсуждения этого предмета. – Он широко улыбнулся. – Богатый опыт. А теперь скажите мне, кажутся ли вам какие-то имена в вашем списке любопытными?

Касси обрадовалась, что он перешел к делам, но какое-то противное маленькое чувство обиды на его равнодушие все же не давало ей покоя. Она, конечно, не надеется на победу в соперничестве со старлетками, резонно рассуждала она, но все же, все же… Хотя бы чуть-чуть интереса с его стороны не помешало. Эта мысль ее отчего-то потрясла. Касси вдруг поймала себя на том, что уже может смотреть на мужчин без неприязни. Что это? Прогресс? Она покрутила головой по сторонам, проверяя работу новехоньких антенн для приема мужских волн, и обнаружила, что магнит для ее пробудившихся чувств спокойно себе спит.