Девушки начинают и выигрывают - Натали Крински

В заключение я бы хотела назвать ЭВТ реалией современного мира. Я говорю вам: не бойтесь обсуждать ее, даже принять ее. Отправляйтесь в эту субботу в «Жабу» с новым восприятием эрекции во время танца. Не подводите красавчика Бобби. Пусть он не смущается и скажет:

— Я красавчик Бобби, и иногда во время танца у меня бывает эрекция.

Понедельник. Дзинь. Дзи-инь. Дзи-и-инь. Контакт с моим будильником, как и с моей матерью, с каждым разом раздражает меня все больше. Я тянусь, чтобы ударом заставить его замолчать (чего я никогда не сделаю по отношению к маме), и попадаю рукой в пепельницу, стоящую рядом с кроватью. ЧЕРТ. К ладони прилипают окурки. Я ударяю по ней еще раз.

Дзи-и-и-инь.

— Может, заткнешься? — говорю я, со злостью глядя на часы.

— Хлоя, твой будильник… опять, — произносит, повернувшись на своей кровати ко мне лицом, Бонни, моя милая, необщительная, лишенная секса соседка по комнате.

— Извини, — кротко отзываюсь я.

— Это повторяется каждый день, — сурово произносит она. Слишком сурово для нее, должна я добавить.

— Извини!

ДЗИ-И-И-И-ИНЬ. Громче, что ли, сделался?

— Черт побери, Хлоя! Выключи его! Я могу спать еще два часа.

В семье Бонни Джонсон шесть человек, родом она из милого провинциального Мэриленда — идеального места для проживания верхушки среднего класса. Ее расписание идеально. Ее средний балл (почти) идеален. Она из тех студентов, которые проходят летнюю практику в октябре и каждый день находят время, чтобы пробежать пять миль, да к тому же еще и учат детей в школах города. Мы живем в одной комнате с первого курса, в основном потому, что сдержанно симпатизируем друг другу, а также потому, что каждый год я говорю себе: если я буду жить с Бонни, она положительно на меня повлияет. Я убеждаю себя, что каким-то чудом перейму ее феноменальную усидчивость. Но по-видимому, этого не происходит. Я полюбила Бонни за то, что она придерживала мне волосы, когда я блевала всю первую неделю первого курса. Она всегда все понимает.

Собрав все силы, которые смогла набрать за три часа сна, я наношу будильнику последний удар. Попадаю в цель, и он, упав, замолкает.

В этом году я решила пройти интенсивный курс итальянского языка, и занятия начинаются каждый день в восемь тридцать утра. Наверное, я слишком сосредоточилась на «итальянском» и почти совсем не обратила внимания на время. Итальянский — это так изысканно, думала я. Я поеду в Европу и впишусь в эту толпу темноволосых сексуальных людей.

Что ж, оказывается, в Европу я не еду и по-прежнему считаю, что «Прада» по-итальянски означает «туфли». Кроме того, восемь тридцать не имеет ничего общего с сексуальностью. Я глубже зарываюсь в теплую постель, боясь поднять глаза и встретиться с неподвижным взглядом Бонни. Для человека с такой скудной личной жизнью она очень неблагодарна: ведь я обеспечиваю ей хоть какие-то развлечения.

Еще пять минут, говорю я себе…

Через полчаса я сажусь в постели и смотрю на ненавистный будильник. «Восемь пятнадцать, — самодовольно говорит он. — Надо было послушаться меня с первого раза».

Иди ты, будильник, куда подальше.

Я опаздываю. Я опаздываю. Я чудовищно опаздываю! О, и в качестве бонуса, я забываю вытереть руки после попадания в пепельницу, поэтому моя кровать, простыни, мое лицо — все в черных полосах и воняют, как помещение «Жабы».

Туалетная вода «Жаба» — не тот аромат, за которым будут давиться в «Барнисе». Уж вы мне поверьте.

Вскочив с кровати, я несусь в душ. Я одна из тех немногих обитателей кампуса, которые никуда не могут пойти, не приняв душ. Мои подруги не понимают этого моего пунктика, но у большинства из них свои заморочки. Когда у меня будет приятель, я тоже не стану принимать душ. Но сейчас… А вдруг любовь всей моей жизни пойдет по Колледж-стрит, а я промчусь мимо него по дороге на занятия, оставив после себя шлейф кислого запаха тела? Это будет, мягко говоря, ужасно. Вместо этого я должна стремительно, но грациозно пройти мимо, источая сладкий, но не резкий аромат «Марк Джекобс для женщин» (мой фирменный запах). Именно так привлекают внимание потенциальной любви-на-всю-жизнь.

Я хватаю с крючка на двери полотенце, торопливо обертываю его вокруг своего тела — «необходимо сбросить пять фунтов, согласна, можно и десять» — и несусь по коридору в ванную.

Может, этот день окажется более удачным, думаю я. Но, как видно, я хочу слишком многого. Обе душевые кабинки заняты (что совсем неудивительно — их всего две на восемнадцать человек), а в туалете стоит характерный запах только что исторгнутых продуктов жизнедеятельности человека. Пользование удобствами совместно с лицами противоположного пола приводит иногда к омерзительным результатам. Сегодня это вылилось как в чарующий аромат, которым веет из кабинки номер один, так и в клочья волос в раковине, бывших, вероятно, частью чьей-то бороды (я надеюсь, что к той странной девице Наталии, которая тоже живет в нашем отсеке, это не относится, хотя все возможно).

— Нельзя ли побыстрее? — кричу я, стараясь перекрыть шум льющейся воды.

— Спокойно, Хло! — доносится ответ. Это Горячий Роб.

Ну, это утро обещает хотя бы одно приятное зрелище.

— Давай, давай, давай. Я опаздываю!

— По-моему, ты всегда опаздываешь.

— Я из Нью-Йорка. Ты у меня узнаешь, что опаздывать — страшно модно!

Он выключает воду и выходит, абсолютно голый, мокрый и, должна добавить, с хорошей эрекцией.

— Вообще-то, Роб, об этом ты должен заботиться в душе, — замечаю я, указывая на его «дружка». Хотя, честно говоря, не знакома с правилами мастурбации в общественных душевых.

— Я думал, ты мне поможешь, — говорит он улыбаясь.

— Я спешу.

— Я тоже.

— Катись отсюда, — бормочу я, краснея.

— Не вопрос.

Он ухмыляется и вразвалочку покидает ванную, явно очень довольный собой и своим каменным членом. Должна признаться, что зрелище мне понравилось, хотя Горячего Роба я видела обнаженным не один раз.

Впервые это произошло в день заселения на первом курсе — вероятно, это были самые напряженные сутки в моей жизни.

Как только мои родители удалились (а под словом «удалились» я подразумеваю, что я вытолкала их и загнала пинками в машину), а я познакомилась с Бонни, мы с ней отправились бродить по коридору в поисках новых друзей. Нас занесло в комнату Горячего Роба и Активиста Адама, и, никого вначале не увидев, мы распахнули дверь в спальню. Там находился совершенно голый Роб, вешавший над кроватью постер с изображением Анны Курниковой. Активист Адам еще не приехал, потому что все лето работал на органической ферме в Тоскане и его рейс задерживался. Бонни чуть не закричала, когда Роб протянул ей руку для приветствия, но справилась с собой, и теперь его голый вид совсем не кажется нам странным.