Королева Карибов - Эмилио Сальгари

— Где капитан? — спросил он, держа в руке обнаженную шпагу и озираясь в поисках нападавших испанцев.

— Наверху, в башне, лейтенант, — ответил Кармо.

— Он жив еще?

— Да, но ранен.

— Тяжело?

— Нет, но не может держаться на ногах.

— Вы оставайтесь здесь в коридоре, — крикнул Морган своим людям. — Остальные пусть выйдут на улицу и перекроют подходы к дому.

В сопровождении Кармо и Ван Штиллера он проник в верхнюю комнату башни. С помощью Яры и Моко капитан уже поднялся и протянул руку своему помощнику.

— Спасибо, Морган, — сказал он. — Однако ваше место не здесь, а на борту «Молниеносного».

— Это правда, капитан, — ответил помощник. — Но дело требовало человека решительного, способного провести отряд через весь город, кишащий врагами. Надеюсь, вы простите мою неосторожность.

— Победителей не судят, — хлопнул его по плечу Черный Корсар.

— Тогда возвращаемся немедленно, мой капитан. Испанцы могут заметить, что отряд наш немногочислен, и обрушиться со всех сторон. Моко, возьми этот матрац, он понадобится, чтобы сделать носилки для капитана.

— Не беспокойтесь, — сказал Кармо. — Моко самый сильный из нас — он понесет капитана.

Негр уже поднял своими крепкими руками Корсара, когда тот вспомнил про Яру. Молодая индианка тихо плакала, скорчившись в углу.

— А ты, девушка, разве не идешь с нами? — спросил он.

— Ах, сеньор! — воскликнула Яра, тут же вскакивая. — Я думала что вы забыли про меня.

— Нет, моя храбрая девушка. Ты отправишься со мной на корабль, если ничто не удерживает тебя в Пуэрто-Лимоне.

— Я с вами, сеньор, — ответила Яра, вспыхнув от радости. Все быстро покинули башню и спустились в коридор. Матросы, увидев своего капитана, которого считали мертвым или захваченным испанцами, разразились радостными криками:

— Да здравствует Черный Корсар! — вопили они. — Ура Черному Корсару!..

— На корабль, мои храбрецы! — закричал сеньор ди Вентимилья. — Скоро мы дадим бой этим двум фрегатам! На воде мы сильнее, чем на суше.

— Быстро! Быстро уходим! — поторапливал Морган. Четверо матросов уложили Корсара на матрац и, устроив из мушкетов нечто вроде носилок, вышли на улицу со всеми остальными.

Обратный путь к гавани оказался для отряда флибустьеров нелегким. Испанцы опомнились и напали на них с тыла. К тому же на любой из улочек могла встретиться засада, а самые смелые из жителей открыли стрельбу по пиратам со своих крыш и из окон домов.

Ответными меткими выстрелами те вынудили жителей укрыться за окнами и тут же выслали вперед авангард, чтобы расчистить дорогу к гавани и избежать неожиданностей.

— Еще десять человек вперед! — приказал Морган. — Еще десять в арьергард, и огонь по всей линии!

— Берегись боковых улиц! — крикнул Кармо, который принял на себя командование арьергардом.

И весь отряд, продолжая стрелять и вопить в темноте во все горло, чтобы посеять больший страх и создать впечатление, что их значительно больше, почти бегом направился в порт. Напуганные жители отказались от мысли преследовать флибустьеров, однако время от времени с какой-нибудь высокой террасы раздавался ружейный выстрел или летел цветочный горшок.

Отряд был уже метрах в трехстах от порта, когда в центре города раздались новые выстрелы. И вскоре появились люди из арьергарда, бегущие, прижимаясь к стенам домов.

— На нас напали с тыла! — крикнул Кармо, догнавший отряд вместе с Моко и Ван Штиллером.

— Их много? — спросил Черный Корсар.

— Не меньше сотни по крайней мере.

В этот момент со стороны бухты прогремели пушечные выстрелы.

— Ну и дела! — воскликнул Кармо. — Фрегаты тоже хотят принять участие в празднике!

Отряд, который Морган повел было вперед, заслышав за спиной мушкетную пальбу, быстро вернулся к Черному Корсару, чтобы защитить его от этой атаки.

— Морган! — крикнул сеньор ди Вентимилья, увидев вернувшегося помощника. — Что происходит в бухте?

— Ничего особенного, капитан, — отвечал тот. — Это фрегаты палят по берегу, решив, видимо, что мы готовимся напасть на них.

— У нас за спиной гарнизон форта.

— Знаю, капитан. Но он не причинит нам хлопот. Эй! Тридцать человек в арьергард и отстреливайтесь! А мы вперед, бегом!.. Дорога свободна!

И пока арьергард, усиленный еще двадцатью людьми, удерживал испанцев в их натиске, авангард отряда, ускорив шаг, вышел по берегу к тому месту, напротив которого стоял «Молниеносный».

Экипаж, заметив, что на берегу началась схватка, заранее спустил на воду шлюпки, а канониры, чтобы прикрыть их огнем, принялись палить по фрегатам и форту.

— Садитесь! — приказал Морган.

Черный Корсар был помещен в одну шлюпку вместе с Ярой, Кармо и несколькими ранеными и быстро доставлен на борт.

Вступив на палубу своего доблестного корабля, он глубоко вздохнул и сказал:

— Вот теперь сразимся по-настоящему. Мой «Молниеносный» стоит целой эскадры!

Тем временем его люди, оставшиеся на берегу, продолжали отбиваться от врага, который наседал, паля из всех улиц и переулков; силы нападавших увеличивались на глазах. Залпы следовали за залпами, не давая флибустьерам добраться до шлюпок. Видя опасность, которой подвергались его матросы, Черный Корсар не покинул палубу, а повернувшись к канонирам, приказал:

— Картечью по врагам!.. Зарядов не жалеть! Оба орудия повернули свои жерла к главной улице города, где скопилось больше всего испанцев, и обрушили на нее ураган картечи. Нескольких выстрелов хватило, чтобы рассеять врагов хотя бы на некоторое время. Флибустьеры, которые оставались на берегу, воспользовавшись этим, быстро сели в шлюпки.

Когда испанцы заполнили берег, последние матросы уже всходили на борт.

— Опоздали, дорогие мои! — крикнул Кармо, делая врагам длинный нос. — И не суйтесь — в картечи у нас нет недостатка.

Видя, что его люди, включая раненых, уже на борту, Черный Корсар велел перенести себя в каюту.

Это была не обычная капитанская каюта, а скорее, просторный салон, прекрасно меблированный, с двумя окнами, обрамленными резными колонками, с роскошными шелковыми занавесками на них.

В правом углу располагалась удобная кровать, слева шкафы из красного дерева, на стенах большие венецианские зеркала и драгоценное оружие в живописном беспорядке.

Большая лампа с плафоном из розоватого стекла распространяла странный свет, похожий на свет летней утренней зари.

Корсар позволил перенести себя на кровать, не сделав и движения. Его веки были сомкнуты, лицо исхудало и побледнело. Казалось, пережитые волнения и нечеловеческие усилия совершенно истощили силы этого несокрушимого человека, он явно нуждался хотя бы в кратковременном отдыхе и лечении.