Ловите невесту - Люттоли

С такой же ловкостью Маша соскочила с поручень. И в ту же минуту, слух Малышева прорезал истошный вопль:

– Террористы. Они хотят взорвать станцию. Бомба. Здесь бомба. Она взорвётся. Мы все умрём.

На эскалаторе мгновенно началось движение. Люди едущие вниз, развернулись и попытались подняться наверх. А иные полезли на поручни пытаясь перелезть на противоположный эскалатор который двигался вверх.

Малышев соскочил с поручень и тут же был сбит с ног бежавшей толпой. Он несколько раз поднимался и его столько же раз сбивали. Наконец ему удалось не только встать на ноги, но и прорваться к правой платформе, где стоял пустой поезд с открытыми дверями. Забежав на платформу, он сразу же увидел Машу. Она стояла в самом начале поезда, возле кабины и махала ему руками. Когда Малышев подбежал к ней, он увидел, что кабина открыта, а машиниста на месте нет.

– Сбежал вместе с остальными, – довольным голосом сообщила ему Маша и тут же указала рукой на кресло в кабине. – Ты вроде говорил, что умеешь управляться с подводной лодкой? Надеюсь, справишься с паровозом?

– Это не паровоз!

– Ладно, разберёмся. И не такие проблемы решали. На худой конец, я ведь и сама могу порулить!

– Нет уж, лучше я, – Малышев буквально вбежал в кабину и быстро занял место машиниста. Маша вошла следом. Двери закрылись. Поезд медленно тронулся с места.

Поезд

Кабеля на стенах, рельсы и сплошной, чёрный тоннель. Яркий свет высвечивал едва ли каждую деталь на пути.

Малышев сидел в кресле машиниста перед приборной панелью. Левая рука лежала на рычаге скорости, а правая – на тормозном кране Скорость движения не превышала шестидесяти километров в час. На этот факт указывал датчик.

Маша стояла слева, опираясь ладонью на край приборной панели, и напряжённо всматривалась в бегущую впереди дорогу. Малышев украдкой посматривал в её сторону, и каждый раз делал для себя всё новые и новые выводы. Её взгляд, вид, манера поведения, да вообще всё, составляло резкий контраст с тем, что ему доводилось видеть раньше.

Даже сейчас, когда на ней целого места не осталось, она ведёт себя с непонятным достоинством, и смотрит так, словно ничего плохого не совершила. Нет страха, даже беспокойства нет. Откуда такая удивительная выдержка в таком хрупком создании?

Малышев бросил в её сторону ещё один быстрый взгляд. На голове опять торчит этот флажок. Волосы превратились в беспорядочную массу с колечками. Несколько таких колечек висят прямо над её носом, но она этого не замечает. Лицо в кровоподтёках, под глазом красуется синяк. Веснушки местами стали голубого оттенка. Платье…превратилось в маскарадный костюм. Некая такая мини юбка с жалюзи. Странно, что она всё ещё остаётся белого цвета. Лишь местами видны тёмные пятна. А ноги? – Малышев только и мог покачать головой. – Одни раны. Везде пятна крови. А ступни стали багрового цвета. И не различишь где кровь, а где грязь. И как же она умудряется при таком виде, смотреть с такой гордостью? – Малышев перехватил именно такой взгляд брошенный Машей в его сторону. – Довольна собой, и своими проделками, – понял он. Ну подожди у меня, – подумал он с внезапной злостью.

– На этой ветке ещё четыре станции. Какая наша? – Маслов бросил вопросительный взгляд в сторону Маши.

В ответ, она безразлично махнула рукой.

– Мне без разницы! Давай до конца, а там посмотрим.

Малышев собирался ответить, но в это мгновение «заговорила» рация. В кабине раздался грозный мужской голос:

– Немедленно остановите поезд и сдайтесь полиции. Немедленно. Ваши действия представляют серьёзную угрозу для общества и могут быть квалифицированы как «терроризм». Поймите, мы в первую очередь пытаемся помочь вам.

Маша сняла с приборной панели трубку.

– Если хотите помочь, передайте моему жениху, что я его пристрелю. И больше не звоните. Дайте человеку спокойно умереть.

Маша повесила трубку и снова устремила взгляд на рельсы.

– Из твоих друзей? Подвёл тебя? – Малышев задал эти вопросы очень осторожно. Он и хотел вызвать её на откровенный разговор, и боялся отпугнуть.

– Жених! Бывший жених! – выразительно ответила Маша.

– Кличка? Понимаю, – Малышев одобрительно покачал головой, – наверное, он тебя сейчас ждёт?

– Не думаю! – Маша бросила в сторону Малышева насмешливый взгляд. – Он знает, какой у меня характер. Если я разозлилась, значит ему конец. Сбежит, если уже не сбежал. Гад.

– Пригнись! – приказал Малышев.

– Чего? – Маша нахмурилась.

– Скоро будет станция. А там могут стоять снайперы!

– Да плевать я хотела на них. Пусть стреляют.

Малышев даже удивиться не успел. Они, не останавливаясь, пролетели пустую платформу, и снова въехали в тоннель. Незаметно для Маши, он потянул ручку назад, и сбавил скорость до тридцати километров.

– Не понимаю, – Малышев и на самом деле не мог понять эту девушку. Она всё время вела себя совершенно непредсказуемо. Но какой террорист в здравом уме станет говорить такие вещи? А может её подставили или использовали? – возникла в голове мысль. Она принесла с собой непонятное облегчение. Как только злость ушла, все его сомнения вернулись назад. Более того, он смог признаться себе, что с первой минуты почувствовал симпатию к Маше. И несмотря на все попытки, никак не мог от этой симпатии избавиться. Все эти мысли и вылились в следующих словах. – Зачем тебе всё это? Жила бы как все люди. Вышла бы замуж, семья, дети, собачка, дача. Разве не здорово? Бегаешь от полиции, пугаешь людей, похищаешь машины и поезда. Ты уже столько натворила, что наверняка ближайшие двадцать лет проведёшь в тюрьме. Это в лучшем случае.

Маша очень внимательно его выслушала, а потом и с выражением полной безысходности изрекла одно слово: «Тупица»

– Ты меня назвала «тупицей»?

– Тебя конечно. Здесь же никого больше нет.

– Меня ещё никто так не называл! – Малышев бросил на неё предостерегающий взгляд. – И тебе не советую этого делать.

А как тебя ещё назвать? – издевательским тоном поинтересовалась Маша. – На мне свадебное платье, я говорю о женихе, а ты советуешь мне выйти замуж. Да я ещё утром собиралась выйти замуж! – прямо ему в лицо гневно закричала Маша. – Он шесть месяцев твердил, что готов едва ли не Африку ради меня завоевать, всю жизнь будет на руках носить, по сто раз в день о своей удивительной любви твердил, говорил, что она пришла к нему от Бога, а когда появился этот болван с фотоаппаратом, предал меня, оскорбил и убежал.

Это она о шефе, – понял Малышев. – Наверняка он всё слышит.

– Ты хочешь сказать, что у тебя была…настоящая свадьба? – недоверчиво спросил Малышев.

Маша выпрямилась и устремила на него изумлённый взгляд.

– А какие ещё бывают свадьбы?