Черти поневоле - Владимир Пучков

— Надеюсь, теперь никто не сомневается, что мы победим? — сказал Кощей. — Надо только вовремя среагировать и не допустить, чтобы они нанесли превентивный удар.

— Верно! — крикнул Горыныч. — Пусть попробуют! Мы им покажем примитивный удар! Мы на них Полумракова напустим! Чтобы в бараний рог!

— Вот и посмотрим, каков ты будешь герой, — процедил Кощей. — Однако боюсь, что этим повестка дня не исчерпана… Меня смушает некая нездоровая возня вокруг мифических сокровищ. Недавно в нашем лесу объявились неизвестные. Впрочем, пусть об этом расскажет Лексей!

Леший опасливо посмотрел на супругу и встал с места.

— А чего тут говорить? — начал он, комкая шапку. — Приехали четыре таких мордастых… Один одного страшней, чистые эсэсовцы! Костер запалили, чуть лес не сожгли, рыбу бомбой глушили. А один из ружжа бесперечь пулял! Хотел я их пристыдить, так чуть не застрелили.

— Интересно! — Глаза Кощея с любопытством скользнули по Косте. — А где был в это время наш уважаемый лесник?

Костя покраснел до ушей:

— Я… Я отчет составлял.

— А ты на него не зыркай! — вступилась за Костю Степанидовна. — Он один. За всем не уследит! Мы-то на что, народное ополчение? Я вот тоже одного молодца с ружьем утихомирила. Он Потапычу чуть глаз не вырвал!

— А я видел аквалангистов в реке, — насилу выдавил из себя Костя. — Это что же получается?

Кощей выдержал паузу.

— Молодо-зелено! — сказал он, переходя на покровительственный тон. — Думаю, что это одна и та же банда. Потому я и заговорил о сокровищах Тридевятого царства. Чувствую, что наплачемся мы от этих любителей приключений!

— А это уж, батюшка, позволь я возьму на себя, — сказала Яга. — Я их так ущучу! Уж они у меня попляшут!

— Может, их лесным чертям отдать? — предложил Горыныч, переходя на шепот и оглядываясь. — И нам проще, и им достаток!

— Цыц! — гаркнула Яга. — Злодейства не потерплю. Я их и так уем! Убегут — только пятки дымиться будут!

— Хорошо, — сказал Кощей. — Будем считать это генеральной репетицией перед встречей с пиратами.

Чаепитие закончилось на закате. Кощей в пояс поклонился хозяину и попросил пару французских книг.

— Приятно видеть человека, разумеющего столь прекрасный язык, — сказал он смущенному Шлоссеру, к которому эти книжки попали неизвестно как. — Правда, этот язык несколько отличается от того, которым я владел когда-то, — продолжил Кощей, — но читать можно.

— Вы были во Франции? — с детским изумлением спросил Костя.

— У меня там были некоторые финансовые дела, — уклончиво ответил Кощей, — но это дело прошлое.

— Ох уж и прошлое! — скривилась Яга. — А кто каждый месяц летает на совещания ОПЕК? Не верь ему, Костюшка, как был он барыга-олигарх, так им и остался!

— Ну подумаешь, немного нефти, — пожал плечами Кощей.

— А Де Бирс! — не унималась бабка. — Кому Де Бирс в ножки кланяется? А Билл Гейтс, твой племянничек, на чьих деньгах распух? Да разве все перечислишь? Молчи уж!

— Все это для спортивного интереса, — заявил ничуть не смущенный Кощей. — Мое главное занятие — это наука и философия. Я, если хотите знать, истинный марксист. Где-то даже ленинец!

Получив книги, он бережно завернул их в шелковый лоскут, взявшийся невесть откуда, и с равнодушием опытного фокусника спрятал немалый сверток в нагрудный карман.

— Однако пора, — сказал он скучающим голосом. — У меня еще дракон не поен и не выгулян.

Он отошел в сторонку и топнул ногой. Тотчас поверхность двора заходила волнами, вспучилась, и из черной глубины вынырнул великолепный тонконогий скакун. Его бока, без единого светлого пятнышка, лоснились и блестели. Кощей легко запрыгнул в седло, махнул рукой и направил коня прямо к воротам.

— Подождите, я открою! — крикнул Шлоссер, но конь с ходу перемахнул через ограду и мгновенно скрылся с глаз.

Полумраков защелкнул отвалившуюся челюсть, а Евстигнеев выразил общее мнение:

— Силен старик!

— Силен-то силен, — проворчала Яга, — да больно покрасоваться любит!

— Точно! — подхватил Горыныч. — Трюк-то заезженный, вон Копперфилд еще и не то делает. Однако мы и впрямь засиделись.

— Ах ты мой голодненький, — пропела Шишига. — А я как раз приготовила сегодня сладкое да сочное!

Горыныч до того смутился, что даже не смог как следует расправить крылья. Галантно подхватив Шишигу под мышки, он бестолково мотнулся в сторону, налетел на поленницу, развалил ее и только тогда взлетел.

Шишига от испуга мгновенно потеряла сознание и повисла как тряпка. Сделав над домом круг, Горыныч прокричал что-то невнятное и заскользил по направлению к лесу.

— А где моя ступа? — хватилась Яга. — Только что тут была! Неужто кто спер? — Она уставилась на Шлоссера, но тот лишь развел руками. Все принялись искать ступу, только Крян продолжал сидеть на месте и давать советы:

— А может, она в сарае? Нет? А в силосную яму заглядывали?..

Наконец ступа нашлась. Оказывается, на ней как раз Крян и сидел.

— Извиняюсь! — сказал инопланетянин. — Готов возместить…

— Да чего уж! — отмахнулась Яга.

Бандиты мрачно сидели за столом. В комнату с кухни доносились странные запахи. То есть запахи были вроде съестные, но вызвать аппетит они могли разве что у свиньи Авдотьи. И, безусловно, вызывали, потому что со двора доносились отвратительный визг и хрюканье.

— Сейчас, голубушка, сейчас, солнышко! — томным, грудным голосом произнесла бабка. — Только вот этих оглоедов накормлю и тебе вынесу. Эй, гвардия! — высунулась она из кухни. — Долго сидеть будете? Подходи по одному!

Парни переглянулись.

— Шеф, ты первый, — не выдержал Колян. — Иди, мы следом.

Эдик провел рукой по голове и ощутил вмятины, оставшиеся от когтей четвероногой птицы.

— Пошли, — сказал он, — некогда рассиживаться! — И первый двинулся на кухню.

— А вот и квартиранты мои дорогие, — фальшиво проворковала Маланья, помахивая в воздухе здоровенным черпаком. — Давайте-ка столоваться! А то ведь мне некогда, вон Авдотья с ума сходит, жрать просит. — Она щедро зачерпнула из огромной двухведерной бадьи и плеснула в миску.

— Это что, нам? — Эдик даже присел от удивления.

— А кому же еще? Знамо, вам! — широко ухмыльнулась Маланья и снова как-то недобро покачала огромным черпаком. Черпак был толстый, железный, на деревянной ручке.

— Мы это… Такого не едим! — твердо заявил Эдик.

— Вот как? — Старуха уперла руки в бока. — А что же вы хотите?

— Ну это… Колбасу, окорок там, пельмени…

— Колбасу? Окорок? — Старуха побагровела и, взяв черпак наперевес, двинулась вперед. — Ишь какие умные! Да я свинье таких вещей не даю! А уж как я ее люблю, голубушку! В общем, так: не хотите — ходите голодные. А я-то, дура, старалась угодить! Я уж и рыбьих голов положила, и капустного листа, и очисток картофельных!