Лезвие власти - Андрей Гальперин

— Дело в том. Ваше Величество, что сегодня маркграф Кирский, прибывший в столицу лично, просил вашей аудиенции…

— Как и всякий подданный Империи, маркграф имеет на это право.

— Но, я позволил себе отказать маркграфу Нурру, Ваше Величество.

Россенброк замолчал и стал смотреть, какое впечатление произвели его слова на Императора. От его отца, в таких случаях можно было ожидать чего угодно — от буйного гнева, до полного равнодушия. Конрад выглядел растерянным. Он приглаживал свои желтые густые волосы и пристально смотрел в тарелку. Потом, не поднимая глаз, нерешительно начал:

— Граф… Вы многим отказываете в аудиенции и не ставите при этом меня в известность. Я мог бы потребовать, что бы списки на аудиенцию подавались мне лично, но считаю, что в большинстве случаев, дворцовая канцелярия способна справиться с потоком желающих пообщаться с Императором. Я даже не требую сообщать мне о тех, кому вы отказываете. Порой, от придворных, я узнаю, что вы отказали в аудиенции дворянам, чей род опускается своими корнями к истокам Старой Империи. Но вы отказали правителю целого маркграфства! Тем более, что, как я слышал, у маркграфа Нурра серьезные проблемы. Объясните, граф!

— Ваше Величество! Проблема маркграфа Кирского намного серьезнее, чем вы думаете. Смею вам напомнить, что еще вашим прадедом был заключен договор с правителями Марки, согласно которому, с населения Киры не собиралась подать в пользу Императора. Маркграфы не делали отчислений на содержание Имперской армии. Взамен войска Марки должны были обеспечивать неприкосновенность северных границ Империи. Маркграфам давалось право на размещение своих форпостов на территории Анбира, Борхеи и Люцийского Епископства. Долгие годы войска Марки охраняли покой Империи и деньги Императоров. На содержание собственных арионов на таком удалении от центров власти, потребовались бы огромные средства. Однако маркграф Нурр решил привнести собственные изменения в расстановку сил на севере. Двенадцать лет назад войска Киры напали на соседний Анбир, отбив небольшой участок бесплодной земли, примыкающий к перевалам Той-Поллира. Несколько скал и болотистую низину… Впрочем, через два года анбирцы вернули захваченное. Но Твари Холода, воспользовавшись ослаблением на границах, захватили земли лежащие за перевалом и разрушили до основания единственный в этой части Лаоры имперский порт Буран. Граница и по сей день проходит по южной стороне перевала. После затяжного конфликта с Анбиром в войсках маркграфа, часть из которых, издревле составляли анбирские трапперы, началось повальное дезертирство. Этим опять воспользовались Твари Холода и дважды прорывали границу, доходя до земель Винтира. При этом был разрушен древний Поллир. Оленеводы и поселенцы спешно покинули эти края, и сейчас можно лишь приблизительно сказать, что происходит в этой части Империи. Два года назад маркграф втрое увеличил налоги и ввел новые подати внутри Марки. Это привело к волнениям черни, вдоль дорог появились сотни виселиц, в городах запылали костры. Ваш покорный слуга встречался тогда с маркграфом Нурром и настоятельно рекомендовал ему снизить налоги и вместо карательных экспедиций обратить внимание на охрану границ. Но, помнится мне, что маркграф ответил тогда довольно резко… А на предложение генерала Коррона, временно усилить охрану форпостов имперскими пантами, маркграф рассмеялся нам к лицо. Но это было два года назад. А сейчас маркграф вынужден бежать от армии оборванцев, которую ведет, и весьма успешно, некий Миуш Чаг, по прозвищу Сухарик. Армия его, численностью до пяти тысяч человек, состоит в основном из бедных охотников и оленеводов, но немало в ней и дезертиров из пограничных войск Марки. Вооружены они весьма посредственно и имеют постоянный недостаток в провианте, но продвигаются достаточно быстро. Часть войск маркграфа просто бежала, часть переходит на сторону голодной и озлобленной черни. И сейчас, по моим сведениям, армия Сухарика вышла к порогам Тойль-Толла, и готовится к форсированию реки. За рекой скопились верные Нурру войска, но вряд ли их будет достаточно для того, что бы сдержать мятежников на подходах к Кире. Маркграф, спешно покинул свою страну, и обратился за помощью в Винтир, к Вашему троюродному брату. Но, очевидно, что герцог отказал Нурру в помощи. После оккупации части Графства Анбирского, отношения между Винтиром и Кирской Маркой стали довольно напряженными. Маркграф не раз позволял себе высказывать вслух о своих претензиях на всю северную часть Империи. И вот теперь, маркграф прибыл в Вивлен, что бы просить помощи у Империи.

Все это время, пока канцлер вел свой неторопливый рассказ Император неподвижно сидел, все так же опустив глаза, и молчал. Россенброк придвинул к себе блюдо с остывшей рыбой и наполнил бокалы. Руки старика заметно дрожали, и он пролил часть вина на белоснежную скатерть, но Император казался погруженным в раздумья, и совершенно не обратил на это внимание.

«Великий Иллар! Неужели мальчик начинает что-то понимать?» — Россенброк отпил вина и выжидающе посмотрел на правителя. Наконец Конрад поднял свои удивительные васильковые глаза и посмотрел на старика. Во взгляде его застыло тревожное недоумение.

— Но если мы не окажем помощи, то Кирская марка падет под напором мятежников. И это значит, что некому будет защищать наши северные границы…

— Вы совершенно правы, Ваше Величество! Но мы не можем сейчас послать наши арионы на север. Ближайшие из них находятся в Куфии и Вилайяре, сдерживая готовую разразиться там гражданскую войну. Остальные войска расположены на достаточном удалении, и вряд ли успеют прийти на помощь.

— Вы хотите сказать, граф, что мы можем потерять контроль над нашими северными территориями?

— Конечно, Ваше Величество, мятежники, в случае победы не смогут удержать границы. Голод и холодная зима, скорее всего, подвигнут Тварей Холода на совершение новых набегов. Это может стать фатальным для государств, расположенных на севере. А именно на севере. Ваше Величество, авторитет короны наиболее силен. Империя не может бросить своих верных союзников. К тому же, Ваше Величество, армия Сухарика вряд ли остановится на завоевании Киры, и скорее всего, двинется потом на более богатый и спокойный Винтир.

— Отвратительная осень, вы не находите, граф?

— Да, Ваше Величество. — Россенброк смотрел, как молодой Император встал, подошел к огромной карте Лаоры, выполненной прямо на стене из тонких золотых и серебряных проволочек и инкрустированной драгоценными камнями, и принялся водить пальцем по изумрудной россыпи, изображающей Княжество Атегаттское. За окном дождь с шумом обрушивался в холодные воды реки Диа. Дворцовый колокол пробил начало третьей службы. Откуда-то возник безмолвный гвардеец и подложил дров в камин. Пламя вспыхнуло, на стенах заплясали оранжевые демоны. Россенброк молчал и держа бокал на весу, смотрел на Императора.

«Он еще мальчик. Просто мальчишка. Порою он соображает быстро, порой совершенно не уверен в себе. О Боги Старой Империи! Дайте мне протянуть еще немного, до того времени, когда этот юноша скажет мне, что старый Россенброк не прав, и что он видит ход, более сильный, чем предложенный канцлером. И тогда я поклонюсь и произнесу — „Грядет Император!“ А потом пойду и лягу на свой диван, и буду просто лежать, и не буду думать за всю Империю. И верный Ландо будет приносить мне горячее вино, и читать вслух сочинения Теобальда Расса».