Солнце сквозь снег - Дениз Робинс

— Что ж, отныне тебе не придется больше страдать и мучиться, — сухо сказал Гай. — Можешь уложить свои вещи и хоть завтра отправляться к нему. А сейчас уже поздно, и мне пора спать.

Он направился к двери, но Люсия проворно соскочила с кровати и опередила его. Ее так трясло, что она еле держалась на ногах.

— Гай, поверь, тебе без меня будет даже лучше, ты найдешь другую женщину, которая подойдет тебе гораздо больше, — бормотала она как в лихорадке, плохо соображая, что говорит. — А девочек оставь, пожалуйста, мне. Я сама их воспитаю. Гай, маленьким девочкам нужна мама, а не отец. Давай с тобой разведемся тихо, без огласки. — Люсия чувствовала, что на нее накатывает истерика. Хладнокровие и выдержка покинули ее.

— Детей ты сможешь увидеть только по постановлению суда, и то лишь с моего согласия, которое я могу и не дать, — заявил Гай.

Люсия почувствовала, как горло сжимает страх. Она попятилась от мужа, лицо ее стало пепельно-серым.

— Господи, господи, Гай! — залепетала она. — Ты не можешь быть таким бессердечным. Ты забываешь, что я их мать!

— Это ты забыла, что у тебя есть дети, в тот день, когда сошлась со своим любовником Чарльзом Грином. А сейчас прошу меня простить, я иду к себе. — Он открыл дверь.

Люсия с тупым удивлением смотрела в его широкую спину. Перед ней вдруг предстала вся чудовищная картина их развода. Гай станет мстить ей за счет детей, и это самое ужасное. Он будет ей чинить препятствия к встрече с девочками, говорить им всякие гадости про мать. Возможно, даже постарается воспитать их в презрении и ненависти к ней. Конечно, Барбара уже через год станет взрослой, выйдет из-под опеки и тогда уже сможет решать сама. Но Барбара всегда была ближе к отцу. А ее милая, сладкая, маленькая Джейн… ей всего одиннадцать… ей придется хуже всех. Она так любит свою мамочку! Но если им не позволят встречаться, она скоро от нее отвыкнет и вообще перестанет считать матерью.

Вдруг из самых глубин ее существа вырвался крик:

— Гай! Вернись, давай все обсудим! Гай, не отбирай у меня детей, прошу тебя, Гай!

Но, словно не слыша этой горячей мольбы, Гай Нортон решительно затворил за собой дверь ее спальни.

2

На следующее утро Люсия проснулась неожиданно — от того, что Клара отдернула занавески на окнах. В комнату внезапно хлынул солнечный свет. Люсия присела на постели и закрыла лицо руками — свет резал ей глаза, красные, опухшие, заплаканные. Всю ночь она то и дело просыпалась и принималась рыдать, а под утро впала в какой-то ступор и теперь пыталась встряхнуться.

Клара, как обычно, поставила на столик у кровати горячую воду с лимоном. Люсия всегда пила этот напиток вместо обычного чая — считалось, что от этого молодеет и свежеет кожа.

— Доброе утро, мадам, — сказала служанка. — Сегодня такой замечательный день.

Люсия с трудом изобразила улыбку. Клара была милой девушкой и очень хорошей горничной.

— Да, день прекрасный!

Люсия вспомнила события минувшей ночи и поежилась. Она даже слегка позавидовала Кларе. У той в жизни было все просто и ясно, никаких трагедий. Она была помолвлена с почтальоном Альбертом, который каждый день приносил в их поместье газеты и письма. Он уже подарил Кларе колечко, и следующей весной она собиралась выйти за него замуж и оставить работу.

— Что будете на завтрак, мадам? — поинтересовалась девушка.

Люсия провела пальцами по воспаленным векам.

— Принеси мне только кофе и грейпфрут. И задерни, пожалуйста, занавески. У меня голова болит.

Горничная сделала, как ей велели, хотя про себя подумала, что хозяйка напрасно отгораживается от мира в такое чудесное утро.

— Река так и блестит на солнце, — заметила она. — Какая жалость, мадам, что у вас болит голова. В такой день хорошо пойти на прогулку.

Люсия ничего не ответила и откинулась на подушки, радуясь полутьме в спальне. Клара тихо вышла, гадая, что могло случиться с миссис Нортон. Обычно миссис Нортон жизнерадостно откликалась на ее утренние приветствия. Клара считала ее «безумно красивой леди» и была уверена, что ей очень повезло с хозяйкой — та обращалась с горничной почти как с равной и всегда интересовалась, остается ли у нее свободное время, чтобы встречаться с Альбертом.

Люсия с трудом выбралась из полудремы. «Боже! Как раскалывается голова!» Она пыталась разобраться со своими мыслями, но у нее это плохо получалось. Она помнила только, что сегодня настал роковой день, когда она решилась бросить мужа, дом и главное — детей. Ее мутило при одной только мысли об этом, во рту пересохло, сердце бухало кузнечным молотом.

А ведь она могла бы чувствовать себя сейчас совсем по-другому! Ей почему-то казалось, что все должно было произойти, как в стародавние времена — тайное бегство в безумном порыве, женская фигура с прикрытым вуалью лицом, любовник сажает ее в карету, за ними гонится обманутый муж с пистолетами… В наше время все так прозаично, так неинтересно. Надо собрать чемодан и уйти из дома как можно быстрее и незаметнее, а потом попросить Элизабет переправить ей остальные вещи.

В голове у Люсии немного прояснилось. Она отпила глоток горячей воды с лимоном, потом сняла трубку и набрала домашний номер Чарльза — впервые в жизни. Раньше она всегда ждала, пока он приедет на работу, и шла звонить из телефона-автомата, чтобы никто не мог ее подслушать. Но сегодня ей уже не нужно было притворяться и оглядываться. Все это осталось позади.

К телефону подошел Чарльз. Услышав его голос, Люсия почувствовала, как горячая волна любви затопила сердце. У нее сразу поднялось настроение, и боль утихла.

— Дорогой, — сказала она, и голос ее слегка дрогнул. — Все, дело сделано. Я сегодня приеду в Лондон. Где мы с тобой встретимся? Давай пообедаем вместе.

— Если хочешь, можно встретиться и раньше.

— Нет, тебе же надо работать… Да, в отеле «Лэнгхем», там закажем себе столик… В час дня? Хорошо. До свидания, любимый.

Люсия повесила трубку. Сердце ее учащенно билось, в ушах звучали последние слова Чарльза: «Береги себя, дорогая, и ни о чем не беспокойся». Снова откинувшись на подушки, она попыталась вспомнить тысячу разных дел, за которые ей предстояло взяться теперь, когда жизнь ее так круто изменилась.

Она услышала за стеной в ванной плеск воды, потом жужжание бритвы и скрипнула зубами — это Гай бреется. О чем он, интересно, думает сегодня утром?

Зайдет ли он к ней сказать что-нибудь на прощание или молча уедет в город, так и не повидав ее?

В этот момент дверь с треском распахнулась, и в спальню влетела маленькая фигурка в голубой ночной рубашке.

— Мама! Мама! Как сегодня хорошо на улице! Поедешь с нами к ветеринару за Бискит? Врач сказал, что сегодня ее уже можно забирать. — Не дожидаясь ответа, Джейн с размаху плюхнулась на постель и стала чмокать маму в щеку.

Люсия обняла толстенькое, упругое тельце с особенной теплотой. Она тут же забыла про головную боль и заплаканные глаза.