След. Укус куфии - Ангелина Шевцова

Но Семен с Натахой не жаловались. Им ведь так повезло в тяжкой постсоветской жизни. Только две проблемы никак не могли они решить. Первая — понятно — с супружеским долгом. Свидания в скверике никак не способствовали его выполнению. А хозяева обоих категорически запрещали приводить гостей. А вторая — и она была значительно серьезнее — без родителей росла их любимая доченька. Девятилетняя Ксюшка. Спасибо, троюродная сестра Семена, снимавшая в Москве комнату, сжалилась над ними и взяла девочку к себе. Следить за ней она, правда, не могла. Ишачила круглые сутки на стройке маляром, но ночлег и кормежку — за деньги девочкиных родителей, конечно, — обеспечивала. Семка подозревал, что и сама она кормилась из этого же источника, отсылая лишнюю копеечку, вернее, лишний цент — они ж европейцы, блин, так что им «деревянные» российские рублики копить, — домой. Там на ее заработки муж достраивал дом для их троих детей. А то откуда такая неожиданная широта души? Но все равно был благодарен родственнице.

Ксюша у тетки прижилась. И несмотря на то что не могла похвастаться ни нарядами, ни игрушками, быстро, благодаря боевому характеру, стала главной заводилой дворовой детворы.

— Ленчик, ты что? — дернула она за руку совсем скисшую малявку после того, как та не ответила на первый вопрос.

— Я к маме хочу…

— А мультик?

— По телевизору посмотрю. Вон там дядька страшный. А мне мама рассказывала, что дядьки детей воруют…

— Вот глупая, — громко обругала ее атаманша. Но голос дрогнул.

Тип, что шел за ними уже минут десять, от самого автобуса, ей тоже не нравился. Но показать страх перед мелочью и пуститься бежать она не могла. Взяв за руку Леночку, она даже, наоборот, чуть сбросила темп.

Пусть обгонит.

Но он не обгонял…

Новенький джип остановился у подъезда многоэтажки постройки семидесятых годов.

Галина Николаевна вышла из машины. Окинула взглядом дом, словно проверяя, не ошиблась ли.

Домофон в подъезде еще не установили. Кодовых замков — тоже. Гуляйте, маньяки, себе на здоровьечко…

Она толкнула дверь и вошла.

* * *

— …Вот примерно так все и обстоит, Валя. Тебе решать.

Они сидели на кухне Валентины Антоновой, старой подруги Галины Рогозиной. И разумеется, чисто случайно — Валя Антонова была известна в профессиональных кругах как один из лучших патологоанатомов страны.

Белокурые волосы молодой женщины были собраны в пучок. Что совершенно ее не старило и не портило. От всей ее ухоженной, хоть и одетой по-домашнему, фигуры веяло уютом и теплом. Хозяйка дома стояла у плиты, вполоборота к гостье, колдуя над парящей и издающей нереально вкусный аромат туркой. Голос у нее был хоть и несколько грустный, но вполне уверенный:

— Галя, ты прекрасно знаешь, я об этом мечтала всю жизнь — чтобы с тобой, чтобы такие возможности… Но… — она обернулась, пожала плечами. — Я теперь домохозяйка.

Рогозина откинулась на спинку кухонного диванчика и посмотрела на подругу с усмешкой.

— Не говори глупостей, Валентина. Домохозяйками не становятся, ими рождаются. А патана[1] лучше тебя в России нет!

Антонова подсела к столу.

— Нет, Галюня, все изменилось. С двумя детьми, из которых старшему десять, не больно побегаешь… Кстати, Степан его уже должен из школы привезти. Да и малую мою ты видела.

— С детьми тебе повезло, — искренне сказала Рогозина.

— Вот именно, — отозвалась подруга. — Что я, не понимаю, какого рода эта работа? Позвонили — и несись, как сивка-бурка, хоть в дождь, хоть в пургу… Нервы ни к черту… Я уже так не смогу. Да и не хочу. Я привыкла, Галь. — Она обвела рукой уютную кухню. — Привыкла ко всему вот этому. Ты не поверишь, но — просто прикипела. И ничего другого уже не хочу. Да и сколько уже не работала. Глаз не тот. Рука…

Воцарилось молчание. Рогозина ясно помнила, как всего несколько дней назад рассуждала точно так же. И точно так же аргументы эти казались ей самой совершенно непробиваемыми. Ей самой. Но не окружающим. Точно так же Галина не могла не видеть, что ее подруга хочет, очень хочет принять ее предложение. Но боится. Боится реакции мужа, родных… Боится разрушить действительно дорогой ей мир. И одинокая бездетная Рогозина не имела морального права давить на нее. Хотя и понимала, что смогла бы…

В какой-то момент обе — одновременно — вспомнили про кофе, и Валентина метнулась к плите, успев переставить турку, над которой уже поднялась шапка пены, готовая обрушиться на конфорку.

— Вот так всегда, — шутливо пожаловалась она, чтобы немного разрядить атмосферу. — Еле спасла. Давай чашку…

Они сидели, смаковали кофе и снова молчали.

— Ладно, Валь, не переживай, — заговорила Рогозина. — Я все понимаю. И где-то даже тебе завидую. Что такое все эти трупы, допросы, нервы, свидетели… когда дома такая семья.

Валентина сразу ощетинилась.

— Вот только этого не надо, ладно?

Ее старая подруга примирительно подняла руку.

— Я искренне. Совершенно.

Обе одновременно повернули головы на стук открываемой входной двери.

Послышался голос Степана, мужа и главы семьи:

— Валя! Ты дома?

Валентина жестом остановила поднявшуюся было Рогозину.

— Пришли. Ты сиди.

Она вышла из кухни, и тут зазвонил рогозинский мобильник — как раз в тот момент, когда владелица делала хороший глоток кофе. Рогозина достала телефон и прижала к уху.

— Да. Слушаю. Что-что? — Лицо ее стало напряженным, она резко встала из-за стола. — Еду.

На ходу пряча мобильник, полковник милиции Рогозина вышла в коридор.

Судя по брошенным в угол кроссовкам и детской куртке на вешалке, Антонов-младший успел раздеться и ускакать к себе. Антонов-старший, напротив, задержался и сейчас давал жене ценные указания.

— Собери Юрины вещи. Ночью холодно. — Он приобнял Валентину за плечи. — Первый раз у парня поход с ночевкой, волнуется.

— Добрый вечер, — поздоровалась Рогозина.

Степан растерялся, явно припоминая, как ее зовут.

— Здравствуйте… Вы — Галя, верно?

Она улыбнулась.

— Верно.

— Вы у нас на свадьбе были, я помню. Чего не заходите?

— Да вот, зашла, как видите.

Валентина уже направлялась на кухню.

— Галь, ты что, собираешься? Посиди еще.

— Да нет, Валюша, я пойду, — обуваясь, ответила Рогозина. — Времени в обрез.