Строптивая мишень - Татьяна Полякова

Пожар полыхал с чудовищной силой, за две минуты, что ябежала, он охватил весь дом; стекла треснули, и языки пламени вырвались наружу,мгновенно превратив синий пятистенок в черный остов. Возле соседних домовжались люди. Вели они себя как-то странно, смотрели испуганно, и никто напомощь соседям не спешил. Как только я вывернула из-за угла, стало ясно почему:четверо молодцов стояли перед домом и палили из автоматов по металлическомугаражу. Значит, Алексей a неведомым мне Чикой скорее всего были там.

Так и оказалось. Я приникла к забору, пытаясь разглядеть,что происходит. Парни перестали стрелять. В то же мгновение боковая дверьгаража, выходящая в сад, открылась и появился Алексей. На спине у него былчеловек, выглядевший как-то странно — до меня не сразу дошло, что у него нетобеих ног.

Сгибаясь под тяжестью своей ноши, Алексей бежал через сад —видимо, где-то сзади имелась калитка, через нее он и надеялся уйти. Он исчез изполя зрения, и я бросилась вдоль забора назад, заглядывая в щели, хотя это былосовершенно бесполезно: мы находились по разные стороны дома. Чтобы с нимвстретиться, мне надо было обогнуть сад и выйти в другой проулок. Кусты малиныцеплялись за кофту, раздирали в кровь руки, я чувствовала, что трачу слишкоммного времени. За домом оказалась помойка, я поскользнулась, упала, с трудомподнялась и побежала дальше и наконец выскочила в переулок. Как раз вовремя:Алексей уже выбрался из сада. Калитки не было, как он ухитрился махнуть череззабор с ношей на плечах — не понимаю. Его уже ждали. Я закричала, хотя было этобессмысленно — Один из молод чиков пальнул в мою сторону, меня точно толкнуло,я взвизгнула и упала, покатившись со склона холма вниз, туда, где была помойка.Встав на четвереньки, я ходко поднялась наверх и как раз успела увидеть, какЛешку огрели обрубком трубы по голове. Удар такой силы должен был оставитьзаметный след на граните. Алексей рухнул на колени, безногий, что был на егоспине, свалился на землю. Двое молодцов подхватили Алексея под руки и поволоклик подрулившей откуда ни возьмись машине.

Его с трудом затолкали на заднее сиденье. Ярко — вишневая«Тоета» подалась вперед, ровно настолько, чтобы переехать безногого, а потом —не спеша назад. И выехала на улицу. Конечно, я знала, с кем имею дело, но этобыло уж слишком. Так я и сказала вслух. А потом бросилась в переулок, гдеоставила Соловья, на ходу пытаясь разобраться в хитросплетении улиц ипереулков.

Соловей лежал, привалившись к забору, не бледный даже, азеленый, и скрипел зубами. Я подхватила его и поволокла к машине. Он изо всехсил помогал мне; беда в том, что сил этих оставалось немного. Но он ещеумудрялся разговаривать.

— Где Лешка?

— Увезли. И Чику вашего убили. А тебе в больницу надо,не то помрешь.

— Не надо, там меня и кончат…

— Ну и дела у вас… Давай за Лешкой…

— В какую сторону поехали?

— Вниз, в переулок.

— Значит, им одна дорога, у железки мы их перехватим.

«Перехватим» звучало здорово. В машине четверо вооруженныхамбалов, которым ничего не стоит переехать безногого. Что им в таком случаеженщина и раненый… Но у меня, наверно, от пережитых волнений сделалось что-тонеладное с головой: я всерьез решила вызволять Алексея. Каким образом —представляла себе смутно, но в последний момент всегда что-то приходит вголову, только на это я и рассчитывала.

— Давай в этот переулок, — захрипел Соловей сзаднего сиденья. — Я покажу.

Через несколько минут мы были возле железной дороги. Тихаяулица выходила на проспект. Если верить Соловью, сейчас должна появиться«Тоета»… Мы приткну лись за кустами сирени. Я потела, ерзала, а он истекалкровью.

— Аптечка есть, я тебя перевяжу, — сказала я,вытирая лицо рукавом.

— Позже. Сейчас явятся.

Соловей опустил стекло со своей стороны и сидел, сжавпистолет двумя руками. Руки у него тряслись, я сомневалась, что он попадет вслона на расстоянии метра. Он еще и раскашлялся — похоже, были простреленылегкие, — дышал с трудом и таял на глазах. Из переулка донесся шумподъезжающей машины. Если Соловей прав, это та самая. Пора было на что-торешаться. И вот тут — то я вспомнила о гранатах под сиденьем.

Моя врожденная гениальность не подвела: в три счета в головесозрел план. По десятибалльной шкале глупости он тянул на 15, но мне на этобыло наплевать. Я чувствовала в себе силы сразиться со всем миром. Прямокакая-то белая горячка. «Горячка белая, Лев Маргаритович…»

Я шагнула к кустам, рассовав гранаты по карманам, а однузажав в руке, и только тут заметила, что левый рукав кофты пропитан кровью, апо ладони стекает тонкий, но стремительный красный ручеек. Только теперь явспомнила, что один из психов с «Тоеты» меня подстрелил. Ладно, хрен с ней,если я до сих пор жива, значит, ничего серьезного. Рука вдруг стала странно неметь — возможно, я просто испугалась.

О руке пришлось забыть, потому что появилась «Тоета». Я быласердита не на шутку. И полна решимости. Дурацкий план или нет, отступать отнего не стоит, потому что другого все равно не было. Как там Лешка говорил:держи крепче, швыряй дальше? Я и швырнула. Граната разорвалась перед машиной,грохнуло так, что в доме напротив треснули стекла, а я от не ожиданностиподпрыгнула. Однако заметного ущерба ненавистной машине это не нанесло. И славаБогу: в машине находился Лешка, и я должна была его спасти, а не угробить.Скрипнув тормозами, «Тоета» замерла, правда, ненадолго. Я ожидала, что амбалывыскочат из машины, но они попытались подать назад и развернуться. Чтобыизбавить их от лишних хлопот, я бросила вторую гранату, но перестаралась: онаразорвалась довольно далеко, правда, впечатление все-таки произвела.

Машина, сделав несколько бессмысленных кругов, замерла возлесирени: как видно, ребята все-таки решили разобраться, кто их беспокоит. Тяжковздохнув, я вы-шла к ним с третьей гранатой в руках — Держала я ее так. чтобыим было хорошо видно. что она в любой момент может взорваться вместе с ними и,к сожалению, со мной.

— Выходите из машины, — попросила я. — Идурака не валяйте. У меня с перепугу руки дрожат, могу ее уронить.

Все четверо вышли. Глядели они на меня с сомнением, норисковать не стали. Я была уверена, что Лешку придется выносить на руках и,соответственно, нести до нашей машины, что было совершенно невозможно: четверомужиков успеют десять раз разделаться со мной, и никакая граната не поможет.Значит, придется воспользоваться «Тоетой», что было не менее опасно: ездить наиномарках мне не приходилось, так что потребуется какое-то время, чтобытронуться с места. В этот момент я буду совершенно беспомощна…