Рано или поздно - Элизабет Адлер

Средств катастрофически не хватало. Элли пришлось, стиснув зубы, пахать, пахать и пахать, пока дело не сдвинулось с мертвой точки. Может быть, скоро кафе начнет приносить ощутимую прибыль. Элли не собиралась отступать, даже если придется работать двадцать четыре часа в сутки. Как раз в этом, по мнению Майи, и состояла проблема.

После закрытия кафе Майя осталась помочь Элли.

— Хочешь мой совет, подружка? — сказала она, когда, закончив уборку, они попивали фруктовый «Мерло» и поглощали ломти мягкого белого батона с сыром пармезан. — Позвони ему. Скажи: «Да, я не против с вами поужинать». — Она откусила от огромного бутерброда и с удовольствием причмокнула. — Обещаю, все будет очень просто. Ты получишь такое же удовольствие, как я сейчас.

— Хочешь поспорить? — Элли меланхолически пережевывала бутерброд. Она устала и думать не могла ни о каком Дэне Кэссиди. — Но у меня действительно полно работы. Понимаешь, полно.

Майя пожала плечами. Она знала, когда следует отступить.

— Ладно, я только сделала попытку. И буду приставать к тебе впредь. О, женщина, ты вот все о работе, о работе, а я знаю, что обязана вытащить тебя из этой трясины. Причем прежде, чем ты забудешь, что ты женщина. — Она бросила взгляд на часы. — Боже, опаздываю! Именно сейчас я должна быть… — Майя схватила сумочку и направилась к двери. — Пока, тороплюсь на встречу с Грегом.

— Что за Грег? — кивнула вслед Элли.

Майя обернулась, положив руку на дверную ручку:

— Грег — писатель. Из тех, которые издаются. Он помогает мне кое в чем. Знаешь, иногда возникают стилистические трудности. — Майя улыбнулась. — Я даже не знаю теперь, насколько мои писания принадлежат мне, а насколько — ему. Кроме того, он на редкость приятный мужчина, и у него на редкость приятные друзья. Может быть, хочешь познакомиться с ними?

— Счастливо, Майя. — Элли вытолкнула ее за дверь. — Увидимся завтра. Желаю хорошо провести время.

Она понесла тарелки на кухню. Еще немного усилий, и можно отправляться домой.

Поздним вечером на веранде Дэн размышлял о том, что и в уютном коттедже с видом на океан можно чувствовать себя очень одиноким. Не с кем любоваться закатом, слушать гул прибоя и вдыхать чистый соленый воздух, особенно приятный после смрадных испарений Нью-Йорка или Лос-Анджелеса. И романтической луной, плывущей высоко в бездонном, усыпанном звездами небе, и серебристой дорожкой, простирающейся по воде к самому горизонту, тоже, кроме него, восхищаться некому.

Лунный свет и тишина в таких количествах не появлялись в его жизни много лет. Да и откуда им было взяться в Нью-Йорке?

Конечно, человека заменить нельзя, и все равно Дэн решил завтра первым делом отправиться в местный питомник и взять собаку.

Элли добралась домой только в час ночи. Ныла спина, болели ноги, на шее напряженно пульсировала жилка.

Скинув туфли, она подумала о приглашении Дэна Кэссиди. Пойти куда-нибудь поужинать? Смешно! Она сама кормит людей ужинами.

Но если честно, Элли просто боялась. Слишком многое было поставлено на карту. Она вложила в кафе все, что имела и смогла занять. Кафе означало будущее. Она была полна решимости показать, на что способна. Хотя кому, пока не уяснила. Деньги нужны были для того, чтобы содержать бабушку. Наверное, это самое главное.

У Элли был свой дом. Маленький, но приятный.

Тесный холл, слева небольшая гостиная, обставленная мебелью из особняка «Приют странника». На видавшей виды каминной полке пара серебряных подсвечников. Там же несколько фотографий в рамках: Мисс Лотти, Мария и, конечно, Лабрадор Бруно. Над полкой венецианское зеркало. У одной стены антикварный французский шкафчик (дерево с позолотой) с большой фаянсовой вазой, в вазе красные тюльпаны. Кофейный столик со стеклянной крышкой завален книгами, а приставной, бронзовый, задрапирован шелком, и на нем лампа девятнадцатого века с янтарным абажуром. На стенах полдюжины старых картин. Ну что еще? Удобный диван, обитый кремовым льняным полотном, пара кресел, еще пара небольших столиков. В общем, мебели хватает.

Справа от холла столовая, стены выкрашены в травянисто-зеленый цвет. По углам щели — память о землетрясении. Обеденный стол, круглый, с крышкой из белого итальянского мрамора. Вокруг стола полдюжины старых стульев. В терракотовой кадке искусственный фикус. На стенах картины.

Арочный проход ведет в небольшую кухню, выложенную белой плиткой. Здесь все безукоризненно. Главным образом потому, что Элли редко бывает на кухне.

Наверх ведет крутая лестница. Там ванная и большая спальня. Это самое обжитое место в доме и самое ее любимое. Кровать с балдахином принадлежала еще родителям. Только в те времена она была задрапирована индийскими шалями и яркими тканями с блестками, из которых шьют сари. Золотистыми, оранжевыми и пурпурными. Теперь балдахин — из кремовой кисеи, кровать завалена подушками. На полу красивые персидские ковры, они частично перекрывают друг друга, образуя приятный мозаичный узор. Ночной столик — из итальянского мрамора с инкрустацией, а лампа — в форме вазы светло-коричневого оттенка.

На антикварном сосновом комоде с зеркалом серебряный поднос с парфюмерией и принадлежностями для макияжа, а также флакон «Изы» (ее любимая туалетная вода) и фото родителей. У окна на полосатый шезлонг брошен розовый махровый халат. Очень удобный. Он у нее с семнадцати лет, и она никак не может с ним расстаться.

Элли приняла душ, надела старую футболку с эмблемой местной баскетбольной команды «Лейкерс», белые хлопчатобумажные носки и села перед зеркалом. Рассмотрела себя, намазалась кремом, причесала волосы, досадуя, что они вьются, и представляя, как бы выглядела с короткой стрижкой.

Подойдя к окну, Элли посмотрела на океан, отраженную в нем луну и представила свидание с Дэном Кэссиди. Они оба, принаряженные, в хорошем ресторане за бутылкой вина. Фантазия почему-то показалась ей неуместной, однако, взобравшись на постель под балдахином, усталая Элли подумала, что подобного рода мечты перед сном не так уж и плохи.

Она вспомнила лицо Дэна, его темно-голубые глаза и то, как они меняли выражение от гнева до удивления, когда он ее узнал. Зевая, она сказала себе, что, наверное, он до сих пор воображает ее веснушчатой девочкой, которую много лет назад учил серфингу. Она заснула и погрузилась в те дни, когда жизнь была забавной и легкой, а Мисс Лотти — не слишком старой и полной энергии. Тогда Элли думала, что солнце будет сиять для них вечно.

Утром она не могла выбросить из головы один сон: берег и окруженный ребятами улыбающийся Дэнни-бой. Видение не покидало ее целый длинный день. В конце концов, ближе к вечеру, она сняла трубку:

— Привет. Это звонит девочка из группы серфинга. Ну, та, которая недавно ударила вашу машину. Вспомнили?

Брови Дэна поползли вверх, углы рта дрогнули в довольной улыбке.

— Это вы? — Дэн в десятый раз шуганул со стула пса. А тот в десятый раз взобрался на стул и высунул язык. Чертов пес, у него всегда на уме шалости!