Верка - Анатолий Изотов

Вначале Верка боялась гостей: казалось, что представители страны традиционного виноделия стоят на голову выше ее, но в беседах выяснилось, что она может вести с ними нормальный профессиональный разговор и отвечать на многочисленные вопросы. Постепенно она поняла: гости хорошо владеют производством, неплохо ориентируются в мировом и, особенно, в европейском рынке, а вот в вопросах теоретической подготовки явно отстают. У Верки сложилось мнение, что ее заграничные коллеги прошли хорошую школу по возделыванию винограда (это полностью совпадало с ее убеждением: настоящий винодел должен идти именно таким путем), а дальше они специализировались по узким направлениям и достигли виртуозного производственного мастерства. Их высокий профессиональный уровень чувствовался и по вопросам, которые гости задавали советским виноделам, и по тому, как легко они ориентировались в технологических линиях, виноградных лозах, в организации виноделия… Иностранцы побывали в «Восходе», где их встречал Алексей, давний друг Виктора, потом ездили в Джанкой и на южный берег Крыма. Верка всюду их сопровождала, участвовала в званых обедах, увеселительных прогулках, дегустации вин и в хлебосольных пирушках, которые устраивали все, кто принимал иностранную делегацию. Гости были тронуты столь радушным приемом, но больше всего их радовало постоянное присутствие Веры Павловны, покорившей их и своей красотой, и глубокими знаниями науки о вине. Им особенно понравилось ее сообщение о стадиях развития грибков в десертных винах «Гарс Левелю». Не остались гости равнодушными и к исследованиям Виктора, касающимся выработки у степных сортов винограда иммунитета против крымской разновидности филлоксеры – болезни, поражающей корневую систему виноградных кустов, о которых с особым энтузиазмом рассказывала вдова.

Верка еще воспринимала повышенное внимание мужчин через призму замужней женщины и особенно не переживала из-за того, как на нее смотрел из-под тёмных кудрей черноглазый Антал. А он, забыв приличия гостя, пожирал цыганскими очами белокурую красавицу и старался постоянно находиться возле нее. «Председатель колхоза» – так величали наши специалисты Антала – сносно говорил по-русски и свое повышенное внимание к Верке дополнял всякими разговорами. Сначала он расспрашивал ее о вине, затем о Крыме, потом рассказывал о своем посещении французских виноделов, потом делился впечатлениями, которые произвели на него крымские степные просторы, море, крутые скалистые горы. Верка спокойно и внимательно слушала собеседника. Иногда ее охватывало легкое беспокойство, но не от цыганского взгляда, а от поведения специального представителя, который проявлял безразличие к иностранцам, да и ко всему происходящему, что Верка понимала как уловку опытного сыщика. На самом деле пожилой работник первого отдела, не хватавший с неба звезд по службе, просто вкушал прелести пира, пользуясь представившейся возможностью. Он прекрасно понимал: мадьяр-земледелец вряд ли станет заниматься шпионажем во благо проклятых империалистов, а советские граждане, даже если и захотят перебежать на Запад, не имеют никаких шансов на успех; поэтому ни за кем не следил и не собирал какой-либо «политической» информации. Однако чутье подсказывало ему: за Подгаецкой нужен глаз да глаз…

В культурной программе по развлечению иностранцев был запланирован поход в русский драматический театр, где давал концерт самый популярный в то время певец Леонид Осипович Утесов. Верке нравился голос артиста, его исполнительская манера и особенно – содержание произведений, глубоко западавших в сердце. За последние годы она собрала большую стопку граммофонных пластинок с его песнями, которые охотно слушала и при этом всегда вспоминала лицо артиста по чудесному кинофильму своей юности – «Веселые ребята».

На концерт Верка пришла в длинном темно-синем костюме (подарке Виктора), особенно подчеркивающем ее стройную фигуру. Увидев Веру Павловну, Антал обомлел, потом что-то прошептал, видимо, на своем языке, и лишь после этого робко поздоровался. С этой минуты он окончательно опьянел от любви к советской коллеге и уже не управлял собой. Они сидели рядом, что давало Анталу возможность улавливать притягательный аромат, исходивший от пышных волос соседки. От этого запаха кружилась голова, хотелось петь самому нежные и сокровенные песни, но концерт шел своим чередом, так что влюбленному иностранцу приходилось с трудом подчиняться его программе и ритму.

Утесов легко вышел на сцену и сразу запел: «Раскинулось Черное море у крымских родных берегов…» Такие слова известной песни Верка слышала впервые и с волнением впитывала каждую строчку. Леонид Осипович вел концерт сам, много рассказывал забавных и смешных историй и, конечно, пел, пел и пел. Закончил он пение, казалось, неожиданно, хотя прошло полтора часа, и предоставил возможность блеснуть своему оркестру. Изменилось лишь освещение, но лица оркестрантов будто появились впервые на фоне сияющих инструментов. Молодые, задорные и улыбающиеся ребята в голубых костюмах казались все на одно лицо. Солисты часто вставали, красиво жестикулировали трубой или саксофоном, кланялись и снова растворялись в дивном свечении. Многие знакомые мелодии оркестр исполнял в особой аранжировке, отчего они звучали совершенно по-новому и вызывали ощущение неповторимого музыкального праздника.

Затем был двадцатиминутный антракт. В буфете иностранцев обслуживала отдельная официантка, так что гости успели выпить шампанского и немного закусить. Антал предложил тост за удивительных русских женщин, которые умеют хорошо работать, воспитывать детей, с упоением слушать джазовую музыку и оставаться непревзойденными красавицами. Все, конечно, поняли, что тост этот навеян впечатлениями от Веры Павловны. Уловив момент, Антал тихо сказал: «Я люблю вас, Вера, и это так же естественно, как мое дыхание. Я – одинокий мужчина, у меня в Шиофоке есть домик, в Будапеште – квартира, давайте объединим наши судьбы!» Верка вдруг ясно осознала, что Виктор мертв и его больше нет на этом свете, на котором ей еще уготовано прожить свою судьбу. Потом почувствовала, что она тоже одинока, что у нее нет своего дома и что ей небезразличен черноглазый мадьяр. Но она ничего не смогла ему ответить, потому что не знала, как отвечать, ибо не знала, что делать в подобной ситуации. Вернее, она твердо знала, чего нельзя делать, – это было главным.

После антракта пела тонюсеньким голосочком дочь Утесова Эдит: «Прощались мы, светила из-за туч луна, расстались мы, и снова я одна…», ее сменил виртуозный барабанщик и долго рокотал какую-то забубенную мелодию. Его, казалось, специально прервал неожиданным выходом Леонид Осипович. Он объявил, что готов отвечать на вопросы и записки. Зал вдруг загудел, зашевелился, к сцене стали продвигаться ходоки с записочками. Спрашивали о серьезном, пустячном, личном, государственном и прочее, и артист отвечал на все вопросы легко и с юмором. Одна из записок показалась провокационной, потому что в ней интересовались доходом семьи Утесовых. Но артист не смутился и ответил все в том же духе: «Я получаю двадцать пять тысяч в месяц (Верка сразу подумала, что это больше, чем стоит новенькая «Победа»), дочь – треть этой суммы, а ее муж, бухгалтер, – четыреста рублей». Зал разразился смехом и аплодисментами, а когда умолк, Утесов объявил окончание концерта. Певца еще долго не отпускали его поклонники, но все же толпа медленно рассасывалась, вытекая через дверь, ведущую во двор.