Наследник Ярости - Елена Ляпота

— Ну вот, мой господин.

Топчанка улыбнулась ему, кокетливо оттопырив пальцем краешек нижней губы. Зубы её были довольно ровными, но покрыты чёрными пятнами. Над губой красовалась россыпь бородавок. Ирвальд сглотнул подступивший к горлу комок.

Топчанка всплеснула руками и хлопнула себя по лбу. Затем повесила уже другой, чистый котёл над очагом и насыпала в него трав из мешка. Из огромной бутыли с узким горлышком, сплошь покрытой паутиной и пылью, налила зелье в деревянную плошку и выплеснула в котёл.

Чудной голубоватый пар поднялся до самого потолка и расползся по комнате. Ирвальд с наслаждением вдыхал аромат зелья. Ноздри его широко раздувались, подрагивая от удовольствия. Сладостная истома разлилась по всему телу.

— Иди сюда, ведьма.

Он привлёк Топчанку за плечи и прижал к себе. Зелье заволакивало её лицо, отчего она стала казаться ему почти красавицей. Ирвальд пытался вызвать в памяти образ темноволосой девушки с янтарным взглядом, нежно-розовой кожей и полными округлыми грудями, однако образ расплывался, не желая задерживаться на ведьме.

Ирвальд разочарованно сжал её плечи, так что они хрустнули, и ведьма завизжала от боли.

— Прости.

— Если господину так нравится…

— Нет.

Ирвальд закрыл глаза и провёл языком по её губам. Ярость или похоть требовала выхода. Зельё уже совсем затуманило разум, и княжич повалил ведьму на кровать, срывая одежду. Топчанка послушно принимала его крепкую ласку. Внутри она ликовала: княжич сам никогда не целовал её губы, но сейчас он клыками истерзал их в кровь…

Дурман развеялся быстро — видно, зелье не выстоялось, как следует. Ирвальд вновь почуял кисловатый запах гнили, идущей от её плоти. Он соскочил с кровати и подобрал одежду.

— У тебя есть еда?

Топчанка удивлённо открыла рот: княжич никогда не обедал у неё, она не была к этому готова.

— Есть немного кролика. И грибы.

От вида сырого мяса с заметным душком княжичу стало дурно.

— Что за мерзость ты ешь?

— Нормально, — пробормотала Топчанка и тут же спохватилась, — если ты немного…

— Нет времени, — махнул рукой Ирвальд.

— В следующий раз я буду готова! — пообещала ведьма.

Ирвальд скривил губы в улыбке и потянулся, чтобы потрепать её за подбородок, но передумал. В следующий раз…

Каждый раз он думал, как славно было бы, чтоб «следующего раза» не было. Но возвращался опять.

Покинув жилище ведьмы, Ирвальд обнаружил, что Горы уже окутали сумерки. Глаза слипались от усталости. Его очень интересовало, готовила ли повариха что-нибудь на ужин, ведь его столько дней не было дома.

Юрей терпеливо поджидал его под высоким раскидистым дубом. Княжич устало упал на его спину, зарывшись пальцами в жёсткие перья.

— Домой, — прошептал он.

Ядокрыл осторожно поднялся, чтобы не уронить хозяина, начинавшего посапывать в полудрёме. Через несколько мгновений они достигли замка Ирвальда.

Внутри княжича ожидал сюрприз. Отец собственной персоной ожидал его в приёмном зале, и выглядел весьма раздражённым.

— Где тебя носит?

— У меня много дел, — пожал плечами Ирвальд.

— Мы все наслышаны о твоих делах — сухо сказал Мораш, — каждая тварь Межгорья ведает, что ты устроил.

— И что мне до тварей? — глаза Ирвальда недобро вспыхнули, на скулах заиграли желваки.

— Спеси в тебе больше, чем здравого смысла. Однако это дало результат.

Мораш вдруг улыбнулся, в глазах плясали задорные огоньки. Он встал с кресла и обошёл вокруг сына, разглядывая его с головы до ног. Лицо его светилось от удовольствия.

— Небесные не против твоего союза с Отрадой.

Брови Ирвальда удивлённо поползли вверх.

— Э-э-э… С чего вдруг?

— Ты пытался убить ящера. Один! Это безрассудно. Орвилл уже поплатился за это!

— Да, ящер. Эта скотина спряталась в пещере. Мне не удалось его выманить.

— Ты здорово испугал его! — похвалил сына Мораш. — Я и не подозревал, что ярость в тебе так сильна.

— Ты только что упрекал меня в безрассудстве!

— Это так! Но ты нашёл смелость бросить вызов. Теперь мы объединимся, чтобы убить ящера!

— О да, — язвительно протянул Ирвальд. Три стареющих владыки и несостоявшийся жених будут рубить ящера в мясо — то еще зрелище. Отец словно прочитал его мысли и нахмурился.

— Еще рано сбрасывать нас со счетов, сын мой. Тебе понадобится наша помощь. Особенно теперь.

— Ты так странно говоришь! Что вы задумали?

— Ничего, — Мораш лукаво отвёл взгляд в сторону, — все в твоих руках. Этот замок мал для тебя, не находишь?

— В подземелье поместится войско.

— Но это не замок князя. Обитель Орвилла ждёт нового хозяина.

— Вы все так решили? — Ирвальд заметно напрягся. Он любил свой замок, и пока не готов был его покидать.

— Пока нет. Но Калеш уже объявил, что замок Орвилла теперь твой. К тому же, там тебя ждут.

— Кто?

— Отрада.

— Ха!

От изумления Ирвальд потерял дар речи. Он не мог себе даже представить, что девушка небес будет ждать его возвращения здесь, на земле. С чего бы это вдруг? Предполагалось, что он падёт ниц к светлейшим ногам и приползёт на Небеса, до смерти очарованный. Он подозрительно посмотрел на отца, чувствуя, как в груди закипает злость. Неужто они всё за него решили? Ну уж нет!

— А с чего вдруг она осталась, отец? Что вы затеяли за моей спиной?

— Мы обсуждаем союз с хранителями. Нам показалось, что девушка тебя заинтересовала. Это не так?

— Значит, ей приказали ждать меня в замке? — рявкнул Ирвальд.

Мораш, чувствуя, что ещё чуть-чуть и гнев сына выплеснется наружу, примирительно поднял ладони вверх.

— Никто ей не приказывал, Ирвальд. Она сама так решила. И нечему тут удивляться: голос твоей ярости слышали все в долине. Женщины любят силу больше, чем ты думаешь. Это хороший союз для князя, сынок. Подумай!

— Непременно, — язвительно пообещал Ирвальд.

— И смой с себя запах ведьмы. Он тошнотворен.

Ирвальд не ответил. На губах его заиграла плотоядная улыбка. От отца и самого зачастую несло ведьмами, как бы тщательно он это не скрывал. Странно, что Шаринка ничего ему не донесла — видно, он перестал к ней наведываться. И это было как нельзя кстати.

Никто в долине не знал про Ярушку, как будто её и вовсе не было. Да славятся Синие Горы!

— А чем это ещё пахнет? — внезапно спросил Мораш и приблизился вплотную к Ирвальду, потягивая носом, будто ищейка, — славный запах!