Лучшая неделя Мэй - Роушин Мини

– Мне надо подать знак, или назвать пароль, или еще что-то?

Мэй улыбнулась. Ей было интересно, с чем он пришел к врачу – он выглядел совершенно здоровым.

– Просто садитесь.

– А можно я постою тут и поболтаю с вами? – Он посмотрел на ушедшего в себя подростка. – Не думаю, что там меня ждет разговорчивый собеседник.

Мэй старалась не показывать своей радости.

– Ну если хотите. – Она указала на ближайший стул. – Подвиньте его, а я постараюсь быть достаточно разговорчивым собеседником.

Джерри усмехнулся.

– Знаете, я тут кое-что про вас вспомнил. Я вспомнил, как однажды мы играли в мяч на вашем заднем дворе, а потом вы пришли и накинулись на нас из-за того, что мы потоптали то ли цветы, то ли еще что.

Мэй счастливо рассмеялась – он думал о ней.

– Неужели? Я не помню, но я всегда была очень увлечена садоводством, поэтому не удивлена. – Она попыталась представить, как она на них набросилась, полная негодования. Она, должно быть, была очень правильной маленькой мисс. – Приношу извинения за тот случай.

Он улыбнулся в ответ.

– Я думаю, вы уже прощены.

В этот момент открылась дверь кабинета доктора Тейлора и, когда пациент, вышедший из кабинета, подошел к столу Мэй, Джерри поднялся со своего места.

– Я исчезаю, но только на время, пока вы занимаетесь своими делами.

Он сел на стул у окна, но как только Мэй забрала у пациента чек, а доктор Тейлор выглянул из кабинета и пригласил кашляющего подростка, Джерри вернулся к ее столу.

У него была привычка поправлять волосы, которые постоянно падали ему на лоб. Цвет волос такой насыщенный. Ей стало интересно, как они пахнут.

К тому времени, когда страдающий от кашля подросток вышел, Мэй уже дала согласие на то, чтобы выпить с Джерри по бокалу после работы. Через шесть недель она уже оставалась на ночь в его маленькой съемной квартирке, расположенной над мясной лавкой в центре Килпатрика.

Мэй лежала, прижавшись к нему, слушая звуки захлопывающихся автомобильных дверей и шагов людей, проходящих мимо, – здесь было гораздо шумнее, чем в ее квартире, которая находилась в тихом переулке и которую она делила с двумя соседями. Их вещи, которые они бросили на стул или оставили валяться на полу, казались оранжевыми в свете уличных фонарей, проникавшем в комнату через дешевые занавески вместе с лучами автомобильных фар, когда какая-нибудь машина проезжала мимо.

Его волосы пахли кокосом, его глаза были серыми, и он нежно играл с ее косичкой, пока Мэй не отодвигала голову, а потом он прижимался своими губами к ее шее. А Мэй закрывала глаза и пальцами проводила по его блестящим волосам.

Через шесть месяцев она отправила соседей по квартире в паб и пригласила Джерри и своих родителей на ужин, и он обращался к Филипу «сэр», что доставляло Филипу удовольствие. Мэй впервые увидела Джерри в костюме, а еще он принес букет желтых анютиных глазок для Эйдин и бутылку вина для запеченного тунца, которого Мэй готовила весь день. В рецепте было сказано: «Подготовка ингредиентов займет двадцать минут, запекать в течение тридцати минут». Мэй решила, что книга была предназначена тем, кто действительно умеет готовить, кто знает, что означает «припущенный лук» и умеет натереть панировочные сухари, да так, чтобы при этом не лишиться пальцев.

Иногда, если Джерри удавалось уйти с работы пораньше – он работал в аналитическом департаменте крупного молочного завода в пригороде Килпатрика, – он заезжал за ней, и они ехали на выходные к морю, гуляли у подножия утеса, иногда собирали на пляже водоросли для сада родителей Мэй, за которым она продолжала ухаживать, и часто заезжали к Хильде, тете Мэй.

Однажды Мэй налила в ванную горячей воды, бросила туда горсть водорослей и села в воду, но когда он решил к ней присоединить и обнаружил болтающиеся на поверхности воды листья, то сказал:

– Они похожи на мерзких морских гадов, – и предпочел дождаться ее в кровати.

Через два года и три месяца после первого визита Джерри к доктору Тейлору – он, как выяснилось, хотел проверить родинку на груди – они обручились и сообщили об этом своим родителям, а Мэй настояла на том, чтобы они еще съездили к Хильде.

– Я должна сказать ей лично.

А когда они приехали к Хильде, там оказалась ее двадцатидвухлетняя дочь Терри, которая только что вернулась домой после окончания учебы в дублинском колледже. Мать и дочь поздравили Мэй и Джерри, он немного пошутил, как здорово рифмуются его имя и имя Терри, а по дороге домой Мэй озвучила идею попросить Терри стать подружкой невесты на свадьбе.

Ничего не изменилось за один день. В течение следующих нескольких месяцев все было как обычно. Они согласовали дату бракосочетания, 15 сентября, и Мэй забронировала отель, переговорила с отцом Мерфи о его участии в церемонии и начала иногда посматривать на окно агентства недвижимости, на котором были наклеены объявления о продаже домов.

Теперь каждый раз, когда они приезжали к Хильде, их всегда встречала Терри. Она нашла работу в местном ремесленном магазине и копила деньги на кругосветное путешествие, в которое собиралась отправиться предстоящей осенью.

– Если я это не сделаю в ближайшее время, то потом у меня точно не будет шанса.

Она вернулась в дом матери и откладывала столько денег, сколько могла.

У нее не было парня.

Когда Мэй впервые поняла, что только она носится с организацией свадьбы? Когда она начала замечать, что Джерри постоянно находит причины, чтобы не пойти на просмотр дома, выставленного на продажу?

– Сходи сама или возьми с собой за компанию какую-нибудь подружку, ты лучше меня знаешь, что тебе нужно.

Что тебе нужно, а не что нам нужно.

Эйдин не видела в этом проблемы.

– Мужчины обычно не разбираются в этих вещах, – сказала она Мэй. – Для них нормально не принимать в этом участия. Я бы на твоем месте не переживала.

Потом он перестал заезжать за Мэй после работы, ссылаясь на занятость, на то, что ему приходится задерживаться дольше обычного. Бывало, когда она с ним разговаривала, он сидел с отсутствующим видом и не слышал ее, а ей приходилось махать рукой, чтобы привлечь его внимание.

Ребекка предположила, что причина этому – предсвадебный мандраж.

– Кто сказал, что перед свадьбой волнуются только невесты? Он тоже имеет право понервничать. После свадьбы все устаканится, вот увидишь.

Мэй убедила себя в том, что Ребекка и ее мать правы – ей не о чем беспокоиться.

А потом, за две недели до свадьбы, Джерри, как раньше, зашел за ней на работу. Когда он вошел в дверь, Мэй улыбнулась.

– Эй, я тебя не ждала. Я почти готова.

Она закончила собирать журналы и уже очистила корзину для бумаг.