Крот в аквариуме - Владимир Чиков

— Потому что Таировы мне не безразличны. Я занимался их подготовкой в Центре и разработкой плана вывода в США.

— О'кей! Тогда скажите, кем был Таиров до работы в вашей военной разведке?

— Сначала он был морским офицером, потом прошел у нас спецподготовку и после этого стажировался в Англии. Там он был в качестве дежурного коменданта советского посольства. А весной тысяча девятьсот пятьдесят пятого года мы вывели его на нелегальное положение в США. В Нью-Йорке он сдал экзамены в Колумбийский университет. В то время я находился уже здесь и осуществлял связь с ним — проводил тайниковые операции, направлял на его почтовый ящик тайнописные инструкции и указания.

Упоминание о работе Таирова в гражданской должности вызвало у фэбээровца недоумение: как можно было направлять на нелегальное положение человека, стажировавшегося в Англии на легальной должности?

— Единственное, о чем могу вам еще рассказать достоверно, — продолжал Топхэт, — так это о проведении операции по выводу Таировых из США. Советская группа по контролю эфира в Нью-Йорке путем прослушивания приемников «Хамерлунд» и «Хеликрафтер» перехватывали радиопереговоры вашей службы наружного наблюдения. Благодаря радиоперехвату нашей контрразведки было установлено, что ФБР ведет слежку за так называемыми Диком и Парки. Это были супруги Таировы. В последующем вы сменили им клички на Дага и Хэн. Когда Хэн сама обнаружила за собой слежку, то она сразу дала нам знать. В связи с возникшей угрозой провала и возможного ареста Таировых мы передали им через запасной тайник новые паспорта, деньги и указание немедленно выехать в Канаду, а затем перебраться в Советский Союз. Они успешно это сделали. Вот, собственно, и все.

— О'кей, мистер Поляков. — Американец посмотрел на часы, потом на Топхэта и извиняющимся тоном произнес: — Прошу простить, что я задержал вас на большее, чем обычно, время. Почти на два с половиной часа. Не представляю, как вы будете теперь отчитываться за такое долгое отсутствие перед своим руководством?

— Не беспокойтесь, мистер Мори, — улыбнулся Топхэт. — Я всегда при уходе из представительства разрабатываю для себя подстраховочный вариант. Недавно я установил контакт с неким Ричардом Киршманом, с которым познакомился два года назад на приеме в Военно-штабном комитете. Очевидно, он вам тоже знаком?

— Это не имеет значения, — уклонился от прямого ответа Джон. — Продолжайте, пожалуйста.

— Так вот, в случае возникновения вопроса о долгом моем отсутствии я пойду на маленький обман: скажу, что встречался с Киршманом. Думаю, что мой невинный обман пойдет на пользу нашему общему делу…

— Да, это так, — согласился Джон. — Главное, вы сохраните себя для работы с нами. Итак, на сегодня все. В следующий раз мы встретимся ровно через месяц, как говорят у вас на Руси, на Крещение Господа Бога, то есть девятнадцатого января следующего года.

После доклада директору ФБР полученных от Топхэта сведений начальник отдела Нолан пригласил, как обычно, Джона Мори. Когда тот вошел в его кабинет, Нолан даже не обратил на него внимания и продолжал задумчиво глядеть в окно.

— Что случилось, Джеймс? — спросил его Джон. Несколько секунд начальник отдела смотрел на него с расстроенным видом, потом сказал:

— Я только что вернулся от мистера Гувера. После встречи с ним у меня остался неприятный осадок на душе…

— Это чем же осадил он вашу стальную душу? — прервал его Мори.

— Ты не поверишь, но именно своим недоверием Топхэту он и расстроил меня. Сначала он высоко оценил информацию агента о советских нелегалах и их связниках, а также и другие сведения, полученные тобой на последней явке. Потом вдруг начал сомневаться в том, что Топхэт мог обладать такой обширной информацией, которая, мол, может сразу парализовать работу всего аппарата ГРУ.

— Извини, Джеймс, что перебиваю, но со временем он все-таки поймет, что в лице Топхэта мы получили ценнейшего агента за всю историю ФБР. Мы же проникли с его помощью в советский разведцентр, где создается и откуда направляется к нам самая неуловимая и самая опасная — нелегальная — сеть военной разведки! Это уже многого стоит!

Полковник Нолан хорошо понимал своего коллегу Мори — руководителя контрразведывательных операций против СССР и был уверен, что теперь Джон уже не отступит от Топхэта, вцепившись в него бульдожьей хваткой, и потому решил на всякий случай предостеречь его:

— К мнению директора ФБР мы обязаны прислушиваться. Мистера Гувера насторожило, что Топхэт удивительно легко и, главное, большой численностью сдает своих всех подряд — и разведчиков, и нелегалов, и всех их связников. И даже шифровальщиков. А самое странное, как заметил мистер Гувер, при проверке выяснилось, что все нелегалы, которых он выдал, выведены уже в Советский Союз. Агентов же из числа граждан США никого еще не назвал. «Разве это не подозрительно?» — спросил меня шеф. И я ничего не мог ему ответить. А ты что можешь сказать на это?

Джон ухмыльнулся и, подумав немного, ответил:

— Да, он не назвал нам агентов из числа американских граждан, но это все впереди. Я обязательно выпотрошу его. Вы же знаете, что я слов на ветер не бросаю.

— О'кей! Тогда я назову еще один упрек мистера Гувера в наш адрес. Он предостерегает от того, что Топхэт после возвращения в СССР, как я уже говорил тебе однажды, может отойти от дальнейшего сотрудничества с нами…

— А почему он так думает? — перебил начальника отдела Джон.

— Мистера Гувера удивило заявление Топхэта о том, что он никогда не согласится остаться на жительство в Соединенных Штатах Америки только потому, что очень дорожит семьей и своими родственниками в России.

— Но разве это плохо, если он и там будет снабжать уже ЦРУ такой же ценной информацией, как нас сейчас? Мы же внедряем своего «крота» во вторую по значимости после КГБ спецслужбу СССР! Резидентура ЦРУ в Москве будет благодарна нам до фоба за передачу им такого классного агента, как Топхэт! Можете сказать мистеру Гуверу, что лично я шестым чувством угадываю и отличаю порядочного человека от сукиного сына и прекрасно чувствую, с кем стоит нам работать, а с кем нет.

Нолан иронично улыбнулся и, постукивая по столу костяшками пальцев, сказал:

— Ты, мистер Джон, очевидно, забываешь, что русская душа всегда была потемками для нас. И, как хорошо заметил мистер Гувер, «предатель есть предатель и остается им навсегда в любой стране». Сегодня он легко предал свою Родину, а завтра предаст и нас. Исходя из этого, шеф просил начать изучение Топхэта по месту его жительства. Вчера я беседовал об этом с Дэвидом Мэнли. Он предложил использовать для его изучения молодого американца Ричарда Киршмана, который проходит по делу Топхэта.

— Мне этот Киршман известен…

— Откуда он тебе известен? — удивился начальник отдела.

— По сообщению самого Топхэта. Он же ничего не скрывает от меня. Познакомился он с ним два года назад на приеме в Военно-штабном комитете ООН. Киршмана пригласил туда его родственник, полковник Военно-воздушных сил США Чапман. Сам Киршман работал в те годы агентом по покупке и продаже недвижимого имущества в компании «Хэмслей-Спир». А проявил он интерес к Топхэту в связи с тем, что каким-то образом узнал о намерении советского представительства купить в Нью-Йорке хороший дом. Топхэт, естественно, познакомил Ричарда с работником советского посольства, который занимался этой проблемой. После этого Киршман и Топхэт посещали неоднократно увеселительные и спортивные мероприятия. Не раз американский еврей угощал русского полковника в ресторанах и кафе. Делал он это за счет своей компании и в благодарность за состоявшуюся сделку. За эти два года у них установились дружеские отношения. Топхэт уже дважды приглашал коммерсанта к себе на квартиру. Подобные их встречи можно, конечно, восстановить. Но нужно ли нам это?