Инструктор. Пока горит звезда - Андрей Воронин

Коротков закашлялся, прикрыв рот ладонью.

— Мне дали имя другого главаря, я хочу, чтобы ты его проверил. Он сейчас сидит в тюрьме. Его зовут Джамил Бадалбейли.

Орбели не любил, когда ему указывали, что делать. Неужели этот придурок вообразил, что он главный?

— Кто твой источник?

— Он не хочет светиться.

— Мы свои люди, и ты должен мне доверять, если хочешь, чтобы мы работали вместе и дальше. Я понятно выразился?

— Я все понял, Артур.

Коротков едва сдерживал ненависть. Ему хотелось наброситься на Орбели и как следует его отдубасить, чтобы он знал свое место и не совал нос, куда не надо. Но вместо этого он вяло улыбнулся.

* * *

Забродов для пущей безопасности позвонил Сорокину из телефонной будки. Связь была дрянной, потому тот не сразу понял, кто ему звонит, перебрав с добрый десяток имен, прежде чем сам Илларион сердито не представился.

— Купи себе лекарство для улучшения памяти и разгадывай кроссворды!

— Остроумно, Забродов, очень! Посмотрел бы я на тебя, что бы ты делал, если бы оказался на моем месте.

— Рынок, где похозяйничали армяне, по крайней мере, я в этом уверен, спонсировали азербайджанцы. Я знаю, что азербайджанцы не имеют никакого отношения к резне на стройплощадке. Это какие-то внутренние разборки армян.

— Твой источник ошибся, — перебил его Сорокин.

— То есть? — удивился Илларион и в то же время восхитился про себя Сорокиным. Молодец, не ждет, когда его удавкой придушат, а борется, что-то делает.

— Все сводится к тому, что это — межэтнический конфликт. Вопрос в том, что они там не поделили. По моим сведениям, армяне крышевали наркоторговлю азеров, и все мирно уживались. Поговори со своим информатором.

— Этот информатор близок к тому, чтобы подняться среди азеров. Если он поднимется, нам это поможет. Он пробовал, кстати говоря, выйти на след однорукого чиновника, но ему посоветовали успокоиться и обо всем забыть.

Сорокин хмыкнул.

— Похоже, кто-то заинтересован, чтобы спустить все на тормозах. Кажется, теперь я понимаю, почему тогда мы никого не взяли в «Праге».

— Его кто-то слил. Будь осторожен, полковник. Тебя могут окружать враги.

— Так недолго и параноиком стать, Илларион.

— Можно и шизофреником, если неудачно вляпаешься, — философски заметил Забродов и добавил: — Полковник, у меня есть еще одна новость.

— Выкладывай без этих театральных пауз. Или ты мечтаешь, чтобы меня хватил удар прямо на рабочем месте?

— Он дал мне адреса главарей азеров.

— И что это нам даст? Будет одной грустной мордой больше в СИЗО, и все равно придется всех отпустить. У меня ничего на них нет.

— Мы возьмем всех, и этого информатора тоже. Он, кстати говоря, работает под прикрытием ФСБ, так что ты с ним поделикатнее. Там поговорим с ним. Заодно и выясним, почему он соврал.

— Забродов, объясни мне, как ты умеешь получать нужную информацию? Ты что, их пытаешь?

— Раскаленными щипцами, потом в воду на десять секунд и в гараже знакомого сдавливаю голову тисками, что-то типа испанских сапог, только для головы. Я же не такой нежный, как ты, Сорокин.

— На твоей совести, Забродов, десятки статей Уголовного кодекса!

— Спишь и видишь меня за решеткой?

— Типун тебе на язык, — отмахнулся Сорокин. — Никакой совести и морали! И почему ты пошел в ГРУ? Тебе в КВН надо было идти!

— Если мне в КВН, то тебе в цирк, Сорокин. Значит, будем брать всех завтра. Я тебя предварительно наберу.

— Вдвоем что ли? Ты сдурел Забродов? Хочешь, чтобы нас перестреляли?

— Лиха беда начало! — усмехнулся Илларион и прекратил разговор с Сорокиным на самом интригующем моменте. — До завтра!

Заодно будет полковнику занятие на грядущую ночь. Пускай займется переоценкой ценностей и осмыслит прожитую жизнь, что бывает весьма полезно.

Илларион не беспокоился о будущем дне, исходя из тех соображений, что он договорился с ребятами — своими бывшими учениками, так что волноваться было нечего. Он их учил уму-разуму и прекрасно знал, на что они были способны.

* * *

Задержание главарей азербайджанских бандформирований происходило в обычном многоквартирном доме на окраине Москвы. Рядовой обыватель, пожалуй, и не подозревал, что живет на одном этаже с криминальными авторитетами, чьи имена приводят в трепет даже бывалых бандитов.

Вначале Сорокин предложил побеспокоить соседей, чтобы их чего доброго не задели при задержании. Но, как подозревал Илларион, он боялся, что соседи могут пожаловаться, что следователь в компании с какими-то неустановленными лицами занимался самоуправством.

— Не бойся, Сорокин. Знаешь, как говорят? Надейся на лучшее, готовься к худшему, — сказал Илларион и поправил под рубашкой бронежилет.

— Тебе хорошо шуточки отпускать, когда ты уже на пенсии! А мне еще надо ее получить!

— С твоими навыками можно подрабатывать наемным киллером. Конфиденциально и, между прочим, платят хорошие деньги.

— Ага, а потом меня прибьют такие вот пенсионеры, вроде тебя! Завидую я тебе, Забродов, белой завистью! Ты уже закон столько раз нарушал, что меня десятки раз бы уже посадили, а тебе хоть бы хны!

Одного бывшего ученика Илларион оставил около входа в подъезд, чтобы тот сигнализировал в случае опасности. Бывают разные ситуации. Вдруг еще не все в сборе? Забродову не очень-то хотелось, чтобы его с тыла нашпиговали свинцом как поросенка. Второму ученику Забродов приказал оставаться около лифтов этажом ниже. Сорокин, наблюдая за этими манипуляциями, ужаснулся:

— Ты в своем уме? Это ты что, собрался вдвоем штурмовать осиное гнездо?

— Двум смертям не бывать, одной не миновать, — оптимистично ответил Илларион и вежливо постучал в дверь.

Можно было подумать, что в этой квартире проходила дискотека каких-то подростков, у которых родители уехали на дачу. Звуки музыки разносились на весь подъезд.

— Шансон любишь? — и, не дожидаясь ответа Сорокина, Илларион сам же ответил: — Я недолюбливаю.

Дверь никто не открывал.

— Естественно, тут ничего не услышишь, — и Забродов властно застучал кулаком.

Его стук возымел эффект, и ровно через минуту дверь открылась, оттуда высунулась нахально-невозмутимая рожа. На Забродова, как на врага народа, не уничтоженного по недосмотру советской власти, смотрел парень лет тридцати, смуглый, небритый, эдакий красавчик, любимчик русских дам.

— Не могли бы вы сделать музыку потише? — вкрадчиво произнес Илларион.

Парень явно хотел ответить что-то нецензурное, но, заметив пистолет Сорокина, направленный прямо ему в живот, притих и попятился. Забродов резко схватил парня за руку и вытащил его на лестничную площадку. Тут же повернул его лицом к стене и достал пистолет из кармана его куртки.