Не чужие - Елена Рай

— Денис и тот тебя бросил. А этому пацану ты и подавно будешь не нужна! — эти горькие слова режут меня на части, неминуемо возвращая в прошлое.

Прошло почти три года, а я до сих пор помню в мельчайших подробностях ту палату в нашей городской районной больнице. Самая непримечательная, серая, пропахшая лекарствами, тоской и неизбежной участью случившегося.

Отголоски той боли снова пронизывают мое «излечившееся» тело, заставляя мою память окунуться в водоворот тех событий, что оставили неизгладимый след и кучу последствий для дальнейшего гармоничного существования в обыденной рутинной жизни.

И через все «это», уже в реальном времени, в мое восприятие просачиваются крики моей матери, унося последние крупицы из воспоминаний «прошлой меня».

Мама падает передо мной на колени, хватая за руки. Из ее небесно — голубых глаз льются слезы. Она просит меня покаяться за содеянное перед Богом и постараться договориться с Кириллом, чтобы это осталось в тайне. А, если нужно — то дать взятку за молчание, потому что не верит в порядочность нынешней молодежи, исходя из собственного опыта преподавания в школе, в старших классах.

— Как ты такое можешь говорить? Ты совершенно его не знаешь, — пораженно качаю головой, встав со стула.

Буквально по стеночке прохожу в одну единственную комнату своего жилища, чтобы переодеться в уличную одежду. Мне невыносимо больно находится на одной территории с той, что никогда не встанет на мою сторону, целенаправленно давя на чувство вины за случившееся.

— Куда пошла?! Вечер же на дворе! — преграждает мне путь перед входной дверью. — К нему пошла?!

Полностью игнорируя хлесткие слова своей родительницы, я беру в свои руки связку ключей, грубо отталкивая ее в сторону. Во мне бушует гнев за несправедливые слова не только в мою сторону, но и в сторону Кирилла. Он не такой. И никогда бы так не поступил. Я просто это чувствую.

Запрыгнув в автобус будучи злостной безбилетницей, я рассчитываю доехать до Ани и просто тихо поплакать в объятиях подруги, но умышленно проезжаю ее остановку.

Выдыхая через рот холодный воздух, я запрокидывая голову и смотрю на окна Кирилла. Свет горит. Значит он дома. А вдруг не один?

Прошмыгнув в подъезд за молодой парой, поднимаюсь по лестнице на нужный мне этаж, минуя лифт.

Выжимаю дверной звонок, словно за мной несется стая разъяренных псов. Мне страшно подумать, если он действительно окажется «не одним». Кирилл открывает дверь и застывает на пороге, с кухонным полотенцем в руках.

— Прости меня, — не спрашивая разрешения, протягиваю руку и касаюсь подушечками пальцев его лица. — Не гони, прошу.

Сейчас я действую не разумом, а сердцем. Ломать свою волю оказалось намного тяжелее, нежели я думала. И то, как теплеет его взгляд, который снова ласкает мое лицо, на душе становится намного легче.

— Я готовлю белковый ужин, надеюсь, тебе понравится, — Кирилл старается улыбнуться, но рана на его скуле натягивается и он моментально морщится от боли.

Согласно кивнув, я прохожу в его квартиру, не рассчитывая на моральное утешение за сказанные слова моей матери, мне нужно другое.

Я хочу чувствовать на себе ласкающий мою кожу взгляд, немое обожание в каждом действие, а ещё неприкрытое желание, которое с каждой секундой разгорается в его глазах.

Глава 14

— Очень больно? — прикладываю ватный диск, смоченный в растворе хлоргексидина, к ране, расположенной на скуле Кирилла.

Сердца моментально бахает вниз, от роя мыслей, которые носятся сейчас в моей голове. Эти мысли меня жалят, подобно пчёлам и я ничего не могу с собой поделать, чтобы остановить катящуюся слезу по моей щеке.

— Терпимо… — подняв на меня глаза, он замечает мокрую дорожку из слез, которую я так и не стерла со своего лица. — Почему ты плачешь?

— Это я виновата, да? — тихо спрашиваю, предположительно зная ответ.

Кирилл хмуро сдвигает брови к переносице, не понимая того, что я хочу от него узнать. Будто подслушав мои мысли, слегка приподнимает уголок губ, а затем и вовсе расплывается в широкой мальчишеской улыбке.

— Помнишь, я тебе говорил, что весь «мир» нужно оставить за рингом? — утвердительно киваю. — Так вот, я нарушил собственное правило — позволил эмоциям взять над собой верх. Ты ни в чем не виновата.

Его голос звучит очень ласково. Он успокаивает, подобно теплому порыву ветра, согревает своей значимостью в каждом сказанном слове.

Пресловутые «кошки» вновь загоняют свои острые когти мне под кожу, не веря до конца в свою невиновность.

— Не бегай больше от меня, ладно? — его голос хриплый и низкий, снова будоражит мой разум, растекается горячей волной по моим нервным окончаниям, заставляя полностью проникнуться к первобытным инстинктам.

— Да, как тут убежишь, ты так крепко меня держишь, — подмигнув, проверяю пластырь. Все держится. Теперь можно складывать полномочия перевязочной медсестры.

— Я ничего тебе не предлагаю, — тяжело вздохнув, освобождает меня. — Потому что отчасти понимаю все твои страхи.

— И какие у меня страхи? — излишне весело интересуюсь, чувствуя приближающуюся тревогу.

— Я нищий студент и просто тебя не вытяну, — порой мне кажется, что меня уже сложно удивить, но как же приятно осознавать, что это вовсе не так.

Его не беспокоит ни разница в возрасте, ни то, что я являюсь преподавателем в институте, где он получает образование, а все его переживания связаны лишь с собственным финансовым благополучием.

— Не нужно меня «вытягивать», Кирилл, — пожимаю плечами, слегка улыбаясь.

Притянув своими руками за его тренированные плечи к себе, практически вжимаю его лицо в свою грудь, ощущая жар дыхания из приоткрытых губ Кирилла.

Пропускаю его отросшие волосы через свои пальцы, сжимая их. И я буду ненормальной, если запрещу сейчас себе чувствовать реальные эмоции, которые исходят от нас двоих. Мы пропитывается энергией друг друга, растворяется в прикосновениях, которые наэлектризовывают все пространство вокруг нас.

— Не давай мне надежд, Ева. Если себе ты это запрещаешь, то за меня не тебе решать. Я дал сегодня себя избить, чтобы…

— Чтобы, что? — с чувственной хрипотцой спрашиваю его, плавясь в его руках.

— Чтобы не чувствовать все то, что сейчас испытываю, когда ты снова в моих объятиях.

— А сейчас… сейчас, что ты чувствуешь? — задыхаясь от эмоций, спрашиваю уже немного отстраненно, направляя его губы туда, где все ноет без его ласк.

— Я хочу пригласить тебя на свидание. — грудную клетку, словно сдавили огненным обручем, причиняя боль. Не сразу понимаю, что с силой тяну волосы Кирилла вверх.

— Больно… Ева! — с шипением отстраняется от меня.

— Извини меня, — разжимаю свои пальцы, вглядываясь в его лицо. — Ты думаешь целомудренно