Неподходящая девчонка - Юлия Николаевна Николаева

– Прошу.

– Иди первый, – отвечаю, все так же недоверчиво на него глядя.

– Теперь ты решила, что я тебя там запру? – хмыкает Костя. – Мышонок, я не такой страшный злодей, как ты себе придумала. Лучше помоги хоть немного развлечься на этом скучном мероприятии.

Еще пару секунд колеблюсь, потом все-таки прохожу за дверь, Костя заходит следом. Закрыв ее, находит в темноте мою руку. Мы медленно идем вперед.

– Сейчас будут ступеньки, – произносит Костя. Поднимаемся немного вверх, он толкает еще одну дверь, и через мгновенье мы оказываемся на крыше здания. Я открываю рот в изумлении. Мы посередине большого плато, впечатления невероятные.

– Давай пройдем ближе к краю, – Костя кладет руку мне на поясницу, чтобы подтолкнуть, касается пальцами открытой спины, и я привычно задерживаю дыхание, а потом делаю несколько быстрых шагов вперед.

Несмотря на то, что погода теплая, здесь холодно, дует ветер, срываясь то в одну сторону, то в другую. Кожа тут же покрывается мурашками. Обхватив себя за плечи, иду ближе к краю, замираю в метре от ограждения и восхищенно смотрю на вечерний город в ярких огнях. Отсюда он как на ладони, высота завораживает, как и масштаб открываемой перед глазами картинки. А у меня даже фотоаппарата с собой нет. Вот ведь!

– С ума сойти, – шепчу, глядя на это великолепие. Порыв ветра взъерошивает волосы, я откидываю упавшую прядь с лица, а потом снова обхватываю себя за плечи.

– Нравится? – Костя встает рядом со мной, я киваю. Он переводит на меня взгляд. – Замерзла?

– Да. Но оно того стоит. Красота невероятная.

Костя отходит за спину, а через мгновенье обнимает, прижимая спиной к своей груди. Мне кажется, я просто каменею.

– Что ты делаешь? – спрашиваю негромко.

– Расслабься, мышонок, – голос Кости звучит прямо у моего уха, тихий, как будто дразнящий. – Я не кусаюсь. Ну разве только во время секса.

Эти слова вспыхивают в голове яркой картинкой, от которой по телу бежит импульс, а низ живота наполняется тяжестью: словно бы мы сейчас с Костей именно этим и занимаемся. Быстро трясу головой, но не помогает: картинка так и стоит перед глазами.

– Я просто грею тебя, – Костины слова возвращают в реальность, – дал бы тебе пиджак, если бы он у меня был, но на мне только рубашка.

– Кажется, в прошлый раз тебе это не мешало, – произношу несмело. Слышу над ухом смешок, кожу щекочет дыхание.

– Если хочешь, я могу и сейчас раздеться.

Я не знаю, почему во всем происходящем мне чудится интимный подтекст. Тело сковывает дрожью, но теперь она вовсе не от холода. Лишь бы Костя не заметил моей реакции.

– Не стоит, – отвечаю на его слова, – мне уже теплее.

Костя прижимает меня сильнее, его пальцы на моих плечах такие горячие, словно жгут кожу. Голой спиной я чувствую тонкую ткань рубашки и такое же горячее тело под ней. В голове словно затягивает туманом, вдох становится тяжелым.

– Ты часто сюда приходишь? – спрашиваю, чтобы хоть как-то отвлечься от происходящего со мной.

– Бывает.

– Ключом даже обзавелся… Водишь сюда девушек?

Костя тихо смеется, и от его дыхания у меня снова по коже бегут мурашки.

– Хороший метод соблазнения, – соглашается в итоге. – Но не поверишь, ты первое создание женского пола, которое я сюда привел.

– Как романтично звучит. Ну можешь взять на заметку.

– Воздержусь. Некоторые места должны оставаться только моими.

– То есть ты все-таки сбросишь меня вниз в итоге? – усмехаюсь я. – Чтобы никто никогда не узнал об этом месте?

– Я же не изверг. Предпочитаю действовать лаской и любовью.

Притихший импульс снова вспыхивает. Да что же со мной творится? Соберись, Ната!

– А по твоему поведению такого не скажешь, – говорю и делаю шаг в сторону. Косте приходится расцепить руки, отпустить меня.

– Когда я хочу, то могу быть милым, – он улыбается, глядя на меня, я отвечаю прямым взглядом.

– Жаль, это бывает нечасто, – тоже улыбаюсь.

– У тебя красивые ямочки на щеках, – замечает Костя, я тут же убираю улыбку. Смущаюсь. Вот это к чему сейчас было? Очередное издевательство? Ну не комплимент же. Костя, конечно, может быть милым, но не настолько же.

– Наверное, надо возвращаться, – я отворачиваюсь, еще раз окидывая взглядом красоту внизу.

– Идем.

Молча мы доходим до двери, Костя открывает ее и спускается на пару ступней вниз, подает мне руку. Приняв ее, аккуратно спускаюсь на одну ступеньку, мощный порыв ветра резко захлопывает дверь. Охнув от испуга, оступаюсь и оказываюсь в объятьях Кости. Его руки подхватывают меня и крепко сжимают, а я цепляюсь за его плечи. Темно. А еще мы так близко, что я чувствую его дыхание на своих губах. Желание коснуться его губ становится вдруг навязчивым, почти невыносимым. Горячие ладони на мгновенье сжимают меня крепче, но тут же ослабляют хватку. Я дышу рвано, часто, чувствуя, как сердце бьется с какой-то сумасшедшей скоростью. И думаю: мы сейчас поцелуемся. Вопреки всему, включая здравый смысл.

Сжимаю руки на сильных плечах, пытаясь хоть как-то собраться. Костя почему-то шепотом спрашивает:

– Цела?

– Вроде бы да, – отвечаю тоже шепотом.

– Хорошо. Тогда идем. Осторожней.

Его руки скользят по моей голой спине, я снова замираю, не отпуская плеч. Наоборот, сминаю пальцами рубашку. Тягучее неудовлетворение внизу живота заставляет сжать ноги.

– Нат, – Костин голос становится немного хриплым. – Надо идти.

Его тяжелое дыхание на моей коже сводит с ума. Но Костя прав: это какое-то безумие, наваждение. И нужно понимать: оно происходит только со мной. Костя явно не испытывает ничего подобного. Наверное, не испытывает.

Я нехотя отцепляюсь от мужчины. Он тут же находит мою ладонь, сжимает в своей.

– Идем, – произносит и начинает спускаться.

Еще несколько метров в полной тишине, и мы оказываемся в коридоре. Сюда уже долетают голоса и музыка из зала. А еще горит свет. Мы смотрим друг на друга: у Кости тяжелый взгляд исподлобья, я оправляю платье, вижу, как Костя опускает глаза на мою грудь и тут же уходит. На каблуках я едва за ним поспеваю, а ближе к залу торможу, позволяя уйти. У меня сейчас такой сумбур в голове, что не помешает немного прийти в себя. Нахожу туалет, и первым делом ловлю в зеркале свое отражение: на щеках румянец, глаза блестят. Боже, а если Костя понял, как меня накрыло там, на крыше, и в темном коридоре? Мой внешний вид вполне мог меня выдать. Прикладываю ладони к щекам. Ладно, ничего ведь не случилось. И не могло случиться. Я отлично помню, как на самом деле Лосев относится ко мне, кем считает. И этот странный эпизод только эпизод и есть, ничего он не меняет в наших взаимоотношениях.