Профилактика - Владимир Ильин

— Ну вот, — с притворным сожалением развел руками я. — А ведь наш диспут так мирно начинался...

— Пойдемте, сестра моя, — поспешно предложила молодая миссионерша, цепляя свою напарницу за локоток и увлекая ее в направлении лестницы. — Пусть этот заблудший раскается, когда придет его черед гореть в огне... Не будем тратить нашего драгоценного времени напрасно...

И дамы стремительно исчезли из поля моего зрения.

«Аминь», — сказал я им вслед и захлопнул дверь.

Кризис наступил в конце зимы.

Это самое мерзкое время года, когда солнце беспощадно сдирает с земли снежную корку, обнажая горы мусора и нечистот, которые скрывал снег. По-моему, это похоже на судебный процесс над внешне приличным, хорошо воспитанным человеком, когда обвинитель доказывает, что под маской нормального и даже привлекательного гражданина скрывается звериная сущность преступника.

Соответственно, мое настроение падало с каждым днем, и, чтобы удержать его выше нулевой отметки, я все чащe прибегал к антидепрессантам перорального применения. К тому времени я уже употреблял не только самодельное пиво, но и более горячительные напитки.

В результате, мои финансы все громче пели романсы, процентов с вклада уже не хватало, а расходы все чаще превышали доходы.

Я стал ловить себя на том, что меня перестало интересовать даже то немногое, что я ранее мог себе позволить. Комп целыми днями простаивал вхолостую, телевизор вызывал стойкое отвращение при одном взгляде на него, книги все больше покрывались пылью на полках.

И почему-то я стал невероятно слезливым и сентиментальным. Часами мог рассматривать старые семейные фотографии, когда нас, Ардалиных, был еще полный комплект, а жизнь казалась чьим-то многообещающим подарком, завернутым в яркую цветную бумагу и для надежности перевязанным красивой розовой ленточкой с завитушками на концах.

Кто бы знал тогда, что с каждым снятым слоем упаковки это впечатление будет все больше тускнеть, что в самом конце под нарядным оформлением окажется скверно склеенная коробка из грязного картона, в которой обнаружатся лишь пыль, пустота и фантики от давным-давно съеденных конфет!..

И еще меня, словно магнитом, постоянно тянуло к окнам.

Как заключенный пожизненно, припав лбом к холодному стеклу, я подолгу смотрел без всяких мыслей на мир, хотя ничего особенного там не было, да и оба окна мои выходили не во двор, а на огромный неопрятный пустырь, который тянулся до самой Кольцевой дороги, по которой мчались едва заметные без бинокля черточки машин. По ночам свет автомобильных фар сливался в одно размытое тире. То самое тире между датами рождения и смерти.

И уж совсем непонятно, зачем реанимировал я свое юношеское увлечение и стал складывать слова в неуклюже рифмованные строчки. Кому это теперь нужно, кому? Тем более что ты — даже не талант, а серая, протухшая в собственном соку посредственность. И вряд ли даже после того, как тебя не станет, кто-то восхитится такими опусами, как, например, вот этот:

«Мои часы остановились ночью, и утром комната хранила тьму. Не каждый умирает в одиночку — не выжить в одиночку никому... И что-то на меня опять глядело из самого далекого угла. Душа моя, что я с тобою сделал, коль ты скоропостижно умерла?»...

Нет, вы видали другого такого идиота, как этот заросший бородатый тип, посчитавший, что ему все позволено? И вообще, назвался пофигистом — сиди и не рыпайся! Мир без тебя прекрасно обошелся. Он даже не чихнул по поводу твоего отсутствия. А вот ты без него почему-то не можешь. Успел прирасти к нему, присохнуть, как болячка к телу, а он еще немного выждет, пока ты окончательно не превратишься в сухую коросту — и отдерет тебя от своей кожи без крови и без каких бы то ни было переживаний...

Вот, кстати, еще одна привычка возникла — разговаривать с самим собой, за неимением других собеседников. Причем сначала мысленно, а теперь все больше — вслух, в виде бурчания себе под нос. До разговора с предметами мебели ты еще, конечно, не докатился, как это описано у классика, но ничего, все еще впереди, будешь и ты разговаривать со шкафом или с холодильником...

Выручил меня случай.

Однажды стылым вечером, когда за окном разгулялась весенняя непогода и мокрый, тающий на лету снег лупил с силой в окно, а ветер свистел в обледеневших ветвях деревьев, полез я зачем-то в кладовку и наткнулся там на большую коробку, кое-как перевязанную грубыми веревками. Самое странное, что я никак не мог вспомнить, что же может храниться в этом картонном ящике: сломавшийся пылесос? Фотоувеличитель, оставшийся от отца? Старая дырявая обувь? Видимо, коробку эту я собственноручно засунул подальше в недра кладовки после переезда и впоследствии так завалил всяким барахлом, что и сам забыл о ней на долгие годы.

А ну-ка, посмотрим...

Я вскрыл коробку, которая под веревками оказалась заклеенной широким скотчем, и оторопел.

Господи, это же мой Айбо! И как только я мог забыть о нем и не вспоминать все эти годы?!

Когда я был еще маленьким, японцы приступили к созданию игрушек-роботов, которые поначалу пользовались большой популярностью. В основном это были модели домашних животных: собак, кошек, даже птиц... Компания «Сони», которая выпустила первого робопса, быстро совершенствовала свои создания, наделяла их псевдоискусственным интеллектом, различными функциями и цифровыми камерами.

По словам Алки, в детстве я очень хотел иметь щенка и донимал родителей просьбами подарить мне четвероногого друга. Однако мама была против этого (видимо, уже тогда она подозревала, что я окажусь неспособен на долгие увлечения). Проблема была разрешена с помощью Айбо ESR-7, киберпса третьего поколения.

Если не ошибаюсь, родители подарили мне его на пятый день рождения.

Вначале я был несколько разочарован: ну что это за собака, которая лишь отдаленно напоминает свой живой прототип?! Ни шерсти, ни милой мордашки с черной пуговкой носа, ни мохнатого хвостика крендельком! Какая-то механическая образина в металлической оболочке!..

Однако потом, когда Айбо включили и задействовали Программу самообучения, я с удивлением обнаружил, что эта собакоподобная «железяка» умеет делать многое не хуже настоящего пса! Она послушно выполняла около двухсот разных команд, она довольно шустро бегала, почти взаправду лаяла и узнавала хозяина — то есть меня! И при этом Айбо не болел, его не надо было купать, выводить на прогулку два раза в день и ломать голову над проблемами кормежки.

Целый год я почти не расставался со своим «питомцем» — даже спал с ним.

А потом — как отрезало!..

Не то у пса обнаружилась какая-то неполадка, не то просто-напросто сели аккумуляторы, а новых в тот момент не оказалось в продаже — сейчас не помню. Но в итоге я охладел к этой игрушке, и потом, уже после гибели родителей, включал ее всего пару раз, пока сестра не упаковала Айбо в эту коробку на длительное хранение.