Боги Египта - Наталья Павлищева

Нармера ничуть не смущали ни стражники, ни присутствие чиновников, ни любопытная толпа.

— Кто ты такой?! — не выдержал Тети.

— Я? Нармер, сын Гора. — Толпа ахнула. Юноша и впрямь отличался ростом, большим, чем у многих взрослых мужчин, был уверен в себе. Он окинул взглядом притихших из боязни пропустить хоть слово людей и продолжил: — И хочу рассказать вам интересную историю. Два дня назад у моего божественного отца украли анх.

Теперь мысленно ахнул Менес. Нармер спасает его ценой гибели Незер. И хотя девчонка обманула его, скульптор не желал ее наказывать.

— Не знаю, кто украл, но анх оказался у Шеду, — рука Нармера указала на скупщика.

Тот заверещал:

— Ложь! Ложь!

Нармер изумленно поднял брови:

— Что ложь? То, что анх был у тебя?

Понимая, что попал в ловушку, Шеду замельтешил:

— Нет! Да!

— Ты обвиняешь Менеса в краже, но чего? Назови вещь, в краже которой ты его обвиняешь. Если это вот такой же анх, — Нармер поднял искусно выполненную копию из глины, — то объясни, как он оказался у тебя. Это очень заинтересует моего отца Гора.

Лицо Шеду покрылось красными пятнами, Тети отшатнулся от незадачливого приятеля, старательно делая вид, что вообще не знаком с ним, а толпа уже хохотала.

— Ну, так ты скажешь или признаешь, что Менес никогда ничего у тебя не крал, а обвинил ты его зря?

Шеду закивал:

— Не крал. Нет, ничего не крал.

Он то кивал, то мотал головой, то соглашался, то отрицал.

Нармер поднял руку, призывая к тишине, толпа послушно затихла.

— Ты, Шеду, признаешься, что зря обвинил скульптора Менеса в краже у тебя какой-то ценной вещи, так?

Шеду снова закивал, ведь Нармер больше не упоминал анх:

— Да, так.

— И немедленно выплатишь Менесу двести шетитов.

— За что?!

Юноша развел руками:

— За оскорбление. За то, что он провел ночь не дома, а под стражей. За то, что стоял вот тут и выслушивал твои ложные обвинения.

После каждого предложения толпа восторженно выла, Нармер делал знак, все замолкали, и он продолжал:

— Думаю, двести шетитов будет маловато… Но Менес не жадный, он согласен всего на триста.

Толпа взвыла от восторга, а Шеду от возмущения:

— Ты сказал двести!

— Ты торгуешься? — зеленые глаза юноши насмешливо блестели. — Сейчас будет четыреста.

— Хорошо, триста! — Шеду уже понял, что с Нармером лучше не связываться.

Но юноша сделал еще один подарок Менесу, он наклонился ближе к Шеду и сообщил тихо, чтобы никто, кроме него, не услышал:

— А анх у тебя забрал сам Гор. И за тобой проследит тоже. Не вздумай сделать что-то плохое Менесу, даже подумать о нем плохо. Понял?

Шеду снова кивал и кивал, сказать что-то из-за вдруг охватившей икоты бедолага не мог.

— Нармер, спасибо, ты меня спас, не то тесать бы мне камни в каменоломне.

— Ладно, чего уж там, — усмехнулся юноша.

— А что ты ему сказал? Из-за чего Шеду побледнел?

— Сказал, что ты под защитой Гора и что Гор сам забрал у него анх. Пойдем, Тот ждет. У него хорошее известие.

— Еще один ученик? — рассмеялся Менес.

— Нет, для нас есть работа. То есть ты будешь делать, а я тебе мешать. Ну, и учиться, если только ты не приведешь в мастерскую еще какую-нибудь красотку, которая обманет тебя.

— Что за работа?

— Узнаешь…

Человек-павиан действительно сидел на камне и, почесываясь, разглядывал безоблачное небо.

Менес только успел подумать о том, что он там нашел, как бог мудрости возопил:

— Где ты был? — Но слушать ответ не стал. — Менес, Исида хочет, чтобы ты создал огромную скульптуру льва с головой человека.

— Кто?! — обомлел Менес.

Нармер хитро улыбался.

— Исида. Ты… вы с Нармером должны сделать огромного Сфинкса, чтобы поставить его перед всей долиной. Богиня обещает наделить его способностью защищать Египет от врагов.

— Это ты договорился? — поинтересовался Менес у Нармера.

Юноша широко раскрыл глаза:

— Менес, что ты говоришь? Разве с Исидой можно договориться? Богиня видела твои работы и знает, что лучше тебя никто не сделает. А я… Я всего лишь вовремя к тебе пристроился. Возьмешь в подмастерья?

Менес не был склонен шутить, его интересовало дело:

— Какого размера должен быть Сфинкс и где брать камень?

Павиан кивнул:

— Вот это разговор мастера. Не то, что ты, болтун! — фыркнул он на Нармера. — Есть одна задумка. Пойдем, покажу.

Увидев огромную скалу, Менес поморщился:

— Здесь добывать камень?

— Нет, эта скала должна превратиться в Сфинкса.

— Целая скала?!

Нармер не удержался, чтобы не вмешаться:

— Маловата? Может, поискать что-то побольше?

— Нармер, ты хоть представляешь, сколько здесь работы?

Но того не пронять, уже разровнял песок и принялся рисовать.

— Смотри, он должен стоять, глядя на восход. Скала позволяет, я вчера проверял…

— Когда ты это делал?

Юноша стер нарисованное, снова разровнял песок и набросал другого льва.

— Вчера утром я пришел к тебе, чтобы позвать сюда, но ты был так расстроен обманом этой красотки, что совсем потерял голову. Может, хоть сегодня о ней забудешь?

Менес покачал головой:

— Нет, ни сегодня, ни завтра, никогда не смогу. Но это не будет мешать работе. Показывай, что ты там нарисовал.

Нармер, ворча, что даже самые сильные и умные мужчины становятся воском в руках беспутных женщин, разровнял еще одну площадку. На них со стороны смотрел бог-павиан. Убедившись, что мастер и подмастерье прекрасно обойдутся без него, Тот просто исчез, словно растворившись в душном мареве, которое уже обволокло все вокруг.

— Тот пообещал, что нам будет помогать сотня каменотесов. Нужно только наставлять их. А потом еще присоединятся шлифовщики…

— А лицо?

— Что лицо?

— Нармер, чье лицо будет у Сфинкса?

— Твое, чье же еще? — удивился юноша.

— Ну уж нет! Это, — Менес показал на скалу, — на века, а я не заслужил, чтобы мной тысячи лет любовались потомки.

Нармер скептически оглядел учителя: