Якудза из другого мира. Том II - Алексей Калинин

Масаши помахал мне рукой, мол, скоро освобожусь. Старший и помоложе приветствовали кивками. Я тоже кивнул и встал за сеткой, чтобы в случае чего не попасть под случайное оммёдо. Интересно будет посмотреть на боевое оммёдо аристократов. Двое застыли в десяти метрах от третьего. Все трое в Доспехах Духа. Понятно, что не просто так их одели — обезопасились от возможных повреждений.

— Нападайте! — крикнул старший Окамото.

И Масаши и его отец одновременно начали плести мудры. С рук Масаши сорвался длинный огненный змей, он походил на карнавального дракона, которого так любят таскать по улицам китайцы. Круглая голова, большая пасть, горящие глаза. За пару секунд он промелькнул в воздухе и я успел хорошо рассмотреть даже маленькие когтистые лапки.

От отца Масаши по траве помчался синеватый вихрь, состоящий из клинков. Блестящие лезвия крутились в воздухе, обещая превратить в шинкованное мясо любого, кто попадется на их пути.

Верх и низ. Хм. Отличная тактика. Пока старик ставит блок на вихрь, в его голову бахнет огненный змей. Или наоборот, пока старик отводит змея, по его ногам пройдется вихрь клинков…

Но зря я недооценивал старого Окамото. Он поступил хитрее — вместо того, чтобы прятаться за щитами, старик бросился вперед. Он вытянулся в струнку и легко пролетел над воронкой и под змеем. Змей только клацнул огненными клыками, ловя пустоту там, где была человеческая нога.

В следующую секунду старик на лету сплел мудры и выбросил что-то вроде лассо молнии. Сияющая веревка оплела голову змея. Потом старик дернул вниз, и клинки радостно приняли колдовское существо в свои холодные объятия. Обезглавленный змей растворился в воздухе.

Сам же вихрь устремился к старику, но поймать его на металлический щит не представляло сложности. Одно оммёдо отбить гораздо легче, чем два. Зато в ответ старик быстро совершил своё оммедо и из-за его спины вылетел пылающий зеленым огнем сокол размером с человека. Он взмахнул два раза крыльями и кинулся ровно посередине между Масаши и его отцом. Его крылья были растопырены в стороны и пылали так ярко, что я заподозрил даже отраву на кончиках перьев.

Оба человека отскочили в сторону. Но, не успели их ноги коснуться земли, как из травы вырвались зеленые прутья. Прутья во мгновение ока соединились верхушками и превратились в решетчатые клетки. И Масаши и его отец стали походить на двух попугайчиков в зоомагазине.

Как оказалось, пока они отпрыгивали, уворачиваясь от летящего сокола, старик Окамото успел сплести ещё одно оммёдо, сковавшее бойцов.

— Сдаетесь? — крикнул старик.

— Вот ещё! — донесся сдвоенный крик голосов. — Окамото не сдаются!

Из земли, там где недавно стояли отец и сын, поднялись две фигуры. Да-да, отца и сына. В клетках же оказались их земляные копии, которые рассыпались по мановению пальцев. Пока я думал, что они уклоняются от летящего сокола, они успели создать отпрыгивающие копии, а сами спрятались под земляным покровом.

— Молодцы! — воскликнул старик Окамото. — Сумели отвлечь внимание. На этом тренировка закончена, спасибо за участие.

Трое бойцов поклонились друг другу, выказывая уважение. Я же похлопал, когда семья Окамото начала выходить с лужайки. Старик и его сын церемонно раскланялись со мной, а Масаши хлопнул по плечу.

— Такаги-сан, рады видеть тебя в нашем доме. Масаши, приглашай гостя за стол. Скоро будем ужинать, — проговорил Окамото-старший.

— Я тоже рад видеть вас. Мне очень понравилась ваша тренировка. Очень большая ловкость и искусство. Я не знаю, когда смогу достигнуть таких величин.

— Мы так почти каждый вечер тренируемся, — поддержал Окамото-средний. — И пока ещё ни разу не получалось победить отца. Хорошо ещё, что научились сводить на ничью.

— Дедушка, папа, мне нужно поговорить с нашим гостем. После этого мы присоединимся к вам за столом. Надеюсь, что Изаму не откажется отужинать с нами.

— Конечно же не откажусь, — улыбнулся я в ответ.

— Хорошо, Масаши, долго не задерживайтесь, — кивнул Окамото-старший.

Когда мы с Масаши отошли к той самой беседке, где я спас его от пули, то он остановился и спросил:

— Прежде, чем мы начнем беседу о враждебном клане, скажи — насколько мы доверяем друг другу?

— Я доверяю тебе, — ответил я открыто.

— Да? И когда же ты собирался сказать, что моя бывшая подруга сделала тебе минет?

Сказать, что я был ошарашен, значило ничего не сказать. Меня реально как будто пыльным мешком по башке саданули. С оттяжечкой так, от души. Я на долгих десять секунд завис, пытаясь выбрать дальнейшую манеру поведения. Масаши смотрел на меня такими серьезными глазами, как будто решал — дать сигнал своим бойцами на мой расстрел или выполнить желание в виде последней сигареты?

Ляпнуть, что всё было по обоюдному согласию? Ага, и тогда получится, что аристократка предпочла богатого любовника какому-то пухлому хинину… Худшего оскорбления и придумать нельзя.

Сказать, что это она сама меня изнасиловала? Губами? Игорек, ты хоть сам себе веришь?

А если пустить слезу и выпалить, что я вообще гей, а… Да ну на хуй! Это вообще последнее дело.

Ну не говорить же правду? Или сказать? Все-таки скажу, а там будь, что будет.

Я уже открыл было рот, когда Масаши поднял руку.

— Ну и глупая же у тебя рожа, Изаму-сан! — произнес в это время Масаши. — Вот когда пытаешься придумать отмаз, то сразу становится ясно, что пытаешься обмануть. Не парься по этому поводу — я сам всё узнал. А у тебя рожа ещё глупее стала. Ха-ха-ха.

Он закатился таким веселым смехом, что я поневоле растянул губы в улыбке. Если смеется, то значит, не обижается. Это веселый смех, а не злорадный, каким смеются врагу в лицо.

— Я не совсем понимаю причину твоего смеха, Масаши-сан, — сказал я. — Ты же вроде как должен меня сейчас на ломти мечом покромсать или же приказать своим архаровцам свинцом нашпиговать, как ролл копченым угрем.

— А чего же тут не смеяться? Лучшего прощания и придумать нельзя, — всё также веселился младший Окамото. — Ты не представляешь, как мы с Учиха-кун надоели друг другу. Нас с детства готовили к тому, что в один прекрасный день мы соединим наши кланы. А вот нас как-то об этом забыли спросить. И мы, если честно, чуточку возненавидели друг друга за это.

— Возненавидели? Она же терлась о тебя, как кошка на случке…

— Терлась, — кивнул Масаши. — Потому и терлась, что смогла уговорить меня на признание родителям. Она долго и упорно ныла, чтобы это сделал именно я. Ведь если воспротивится женщина, то кто её будет слушать? В лучшем случае наймут армию психотерапевтов, чтобы те вправили ей мозги. А в худшем… В общем, она уговаривала меня всеми удобными и неудобными способами. Я тогда возьми и ляпни, что если она сделает мне минет, то я скажу своим родителям о нежелании свадьбы. Представляешь? О нежелании соединить наш род с родом Учиха! Это было подобно разорвавшейся атомной бомбе!