Всего дороже - Маргарет Пембертон

Полли почувствовала легкую дурноту. Невозможно, чтобы майор собирался соблазнить седовласую, острую на язык старую деву, однако он и ей дал отдохнуть от управления упряжкой. У Полли закралась мысль, что она неправильно оценила майора Ричардса, однако эта мысль была тут же отброшена, потому что думать так было слишком больно. Каковы бы ни были намерения майора в отношении Лидии Лайман, когда дело касалось ее самой, все было по-другому, и она поступила совершенно правильно, отказавшись от его помощи. Но от этого было не легче: у нее болели руки, холод пробирал сквозь накидку и платье так, как будто их и не было. Будь майор рядом с ней, она могла бы согреть руки в перчатках о глиняную грелку.

Полли заморгала, чтобы не заплакать. Пусть отдыхом наслаждается Лидия Лайман. Ей все равно. Скоро вернется Джаред, и они поженятся — стоит ей только захотеть.

Из фургона впереди донесся женский смех. Полли поджала губы. Что же он за человек, если флиртует со старой девой Лидией Лайман?

Позже майор снова сел в седло и поскакал по тропе вперед. Вернувшись, он предложил такую же помощь Коули. Увечный Джосая с благодарностью уступил поводья крепкому майору. Полли демонстративно расправила усталые плечи. У майора не могло быть никаких тайных мотивов дать Джосае отдохнуть. Возможно, она была не права. Она вспомнила, как резко, некрасиво отвергла его помощь и как его улыбка — нечастая гостья на его лице — мгновенно исчезла. Почему-то Полли почувствовала себя несчастной. И еще несчастнее, когда они встали лагерем на ночь и майор ни разу даже мельком не взглянул в ее сторону. Когда все дела были закончены, тарелки вымыты и убраны, Полли села на бочку с пшеницей у костра так близко, как только можно было сесть, не рискуя поджечь платье.

Нефи играл на скрипке, дети танцевали, Джосая с женой тоже танцевали, несмотря на неудобство, которое причиняла его сломанная рука. Майор танцевал с Лидией Лайман. Потом Джосая танцевал с Сюзанной. Сестра Шалстер снова призвала майора, и на этот раз он без всякого смущения повел ее в польке вокруг костра, громко хохоча над ее рискованными замечаниями. Неразговорчивого, устрашающего вида майора было не узнать, но в таком обличье он волновал Полли еще сильнее. Только с ней он держался холодно, равнодушно. С Лидией Лайман он обсуждал добродетели президента Соединенных Штатов Джеймса К. Полка и достоинства демократов по сравнению с вигами. Полли в этом не разбиралась и чувствовала себя невеждой и была только рада, что они разговаривают вдвоем. Лидия Лайман была синим чулком, в Наву это никогда не считалось ее достоинством. Полли не могла представить себе другого мужчину, который вот так сидел бы и разговаривал с ней, выслушивал ее ответы с искренним интересом и уважением. Это казалось еще более удивительным, учитывая, что майор был несомненно красив и ему никогда в жизни не приходилось стараться, чтобы привлечь внимание дамы.

С Джосаей Коули майор вел разговор о войнах, вспыхивающих между разными племенами индейцев. Полли подслушала, как майор говорил, что сиу и дакота грозились стереть с лица земли своих врагов, пауни. Она слышала, как он упоминал команчей, киова и шайеннов в Небраске. Говорил он и о том, что место, выбранное Бригемом Янгом для полупостоянного лагеря, находится в глубине индейской территории. Он терпеливо и с неподдельным интересом слушал воспоминания сестры Шалстер об ее юности. Сестру Филдинг он чуть ли не на руках отнес в ее фургон, когда ее сморила усталость. Когда Нефи стал рассказывать ему о видении Джозефа Смита, он выслушал молча, воздерживаясь от комментариев. Он одной рукой достал из сугроба Серену Спенсер и добрых полчаса составлял компанию выздоравливающему Тому Марриоту. Одну только Полли он игнорировал.

У нее болели щеки, она не мигая смотрела на огонь. Полли никогда не умела врать ни себе, ни другим, и сейчас ей пришлось посмотреть в глаза неприятной правде: майор привлекает ее гораздо больше, чем Джаред. Она пыталась думать о Джареде, об их планах пожениться, но эти мысли не смогли вытеснить из ее сознания мыслей о майоре. Поцелуи Джареда никогда не возбуждали ее, как поцелуи майора. Присутствие Джареда никогда не обостряло ее ощущения так, как само присутствие майора. Даже сейчас, когда он так явно ее игнорировал, от одного только звука его низкого бархатного голоса она ощущала покалывание вдоль позвоночника. Его смех, его небрежная самоуверенность притягивали ее как магнит. Раньше она мечтала встретить мужчину, которого бы любила глубоко и страстно, и теперь она его нашла. Но Полли не знала, что делать. Она резко отвергла его, а майор не деревенский мальчишка, которому она могла бы прошептать извинения и которым могла бы вертеть как угодно. Он зрелый мужчина, ему лет двадцать семь — двадцать восемь, а может, и все тридцать. Она не представляла, как подойти к этому мужественному, красивому, многоопытному мужчине и сказать, что она сожалеет о своей грубости. Теперь-то Полли понимала, почему она так бурно отреагировала на упоминание о женщинах в Сент-Луисе: она ревновала.

Майор появился из фургона Марриотов и направился обратно к маленькому кружку вокруг костра. Полли спросила:

— Майор, сколько дней пути до Ричардсон-Пойнта?

От волнения ее сердце бешено колотилось, она надеялась, что этим простым вопросом сможет восстановить контакт с майором. Он бросил на нее равнодушный взгляд.

— Три или четыре.

У нее пересохло во рту, горло сжалось.

— А сколько миль нам еще ехать?

— Около тридцати, — отрывисто бросил он, потом встал, кивнул Нефи и зашагал прочь, в темноту.

Полли различила еле слышный звук открываемой фляги.

— От реки Шугар до Ричардсон-Пойнта пятьдесят пять миль, — сказал Джосая Коули, но Полли это больше не интересовало. — Вчера и сегодня, несмотря на сильный снег, мы делали по десять миль. Если мы и дальше будем двигаться с такой скоростью, через три дня прибудем на место.

Три дня, и он их оставит. Поскачет ли он в Сент-Луис, или у него другие планы? Полли жалела, что не знает. Она бы хотела, чтобы ей хватило уверенности отойти от костра и пойти в темноту за майором Ричардсом. Она бы попросила у него прощения и сказала бы, что согласна, чтобы он немного посидел на козлах вместо нее, но она не могла. И не только из-за разговоров, которые такой поступок вызвал бы среди ее спутников, — она была уверена, что, сделай она так, майор просто пожмет плечами и уйдет, и это будет ужасно унизительно, а ее поступок будет выглядеть глупым и ребяческим.

Полли подставила ноги к самому огню, подошвы ботинок чуть ли не лизали языки пламени, но она все равно дрожала. Если бы была жива ее мать… Она бы с ней поговорила, и мать бы ее поняла. Полли чувствовала себя ужасно одинокой, как уже не раз бывало раньше.

Дарт подавил в себе гнев. Полли Керкем не отличалась от других женщин, и он был дураком, что клюнул, хоть и ненадолго, на ее обманчивую невинность. Ему хорошо была знакома грубость, с какой она отвергла его предложение править за нее лошадьми. Как он усвоил на собственном горьком опыте, дамы не приветствуют близкий физический контакт с джентльменом такого происхождения, как он. Они ищут его общества только под покровом темноты.