Родник холодный - Борис Панкратов-Седой

как в копеечку, длинную очередь. Скинул пустой, заменил из разгрузки. Семнадцать. Подбежал к дальнему углу, стал резать угол мелкими боковыми шажками — по чуть-чуть, контролируя прицелом снизу вверх открывающееся пространство за углом.

Шажок — пусто; еще шажок — пусто.

«Нет его. Я ошибся».

Бекас увидел его крадущимся вдоль стены, пригнувшимся, в бронежилете. Расстояние десять метров. Нет шансов, солдатик!

Бекас дал очередь в грудь и в голову! Попаданиями его откинуло на спину.

Бекас успел прочесть надпись на его бронежилете — «Бродяга».

Глава 7

Бекас, стоя спиной к стене, громко крикнул: «Братва! Бродяга всем вам передал привет! И ждет в гости!» В ответ раздалась коротка очередь, ударила в бетон, вырвала из него ещё один большой кусок. Потом всё стихло.

Бекас прислушался. Он быстро отработал в том направлении, где раньше заметил одного из легионеров. Но, похоже, его там уже не было. Не уверен. Бекас скрылся за угол. Сменил магазин. В пустой карман разгрузки добавил недостающий. Шестнадцать.

«Или на жопу присели, или что-то задумали?» — подумал Бекас.

Он быстро метнулся на дальний угол, снова аккуратно срезал его мелкими шагами, скрываясь после каждого такого шага за угол. Проверил до полной видимости длинной стены коровника. Никого. Вернулся.

Стал резать уже и этот угол. Шаг — никого — назад, еще шаг — опять никого — назад. Когда он сделал последний шаг, в него полетел шквал огня.

«Нет, солдатики — я для вас слишком быстрый!»

Бекасу хватило мгновения, чтоб оценить обстановку. Все трое выстроились друг за другом, двигались на Бекаса: первый полуприсев и не закрывая линию огня второму, второй сзади и выше, третий правее. «Отрабатывать угол в группе умеют», — отметил Бекас. Расстояние двадцать метров. Близко! Как близко!

Бекас выставил за угол только ствол и отработал вдоль стены вслепую. В ответ полетело. Бекас понял по звуку — стреляют трое и они уже ближе. Он раздал так же вслепую весь магазин без остановки, в надежде, что заставит их остановится и залечь. Быстро выглянул. Так и вышло — они залегли.

И еще Бекас увидел у самого дальнего края длинной стены коровника, со стороны входа в него, черный силуэт и разглядел направленный на него пистолет!

В остатке пятнадцать. Горят, просто горят! Четверть БК за десять минут боя. За десять ли? Четверть БК — это факт.

Близко! Близко! Бекас, не решаясь уже выглядывать, отработал еще магазин вслепую, тремя очередями. Четырнадцать.

Автоматные очереди били по бетону без перерыва. «Меняют магазины по очереди. Подожмутся и пиши пропало!» — понял он. Рвать до леса — это смерть. Он схватил рюкзак с БК и кинулся к дальнему углу. СВД оставил у стены, толку мало сейчас от СВД.

«Будем играть в догонялки по кругу!» — успел подумать он, уже добегая до дальнего угла, и в этот момент он услышал среди полусухих выстрелов АК47 три смачных выстрела из любимого им сорок пятого калибра, которые он бы не перепутал ни с чем. Бах! Бах!! Бах!!!

… стихло…

Бекас оставил рюкзак, держа автомат наизготовку, вернулся, срезал угол. Увидел трех легионеров, лежащих лицом вниз без признаков жизни. Вернулся.

Бекас сел на землю, прислонившись к стене. Повернул лицо к солнцу, закрыл глаза. «Всю жизнь вот так бы просидел».

… тишина…

… чувствовал на ладони тепло, идущее через ствольную накладку от раскаленного ствола АК47…

… ветер прошелестел в ветвях на опушке…

…солнце в зените…

… Бекас увидел пчелу, поднявшуюся с одуванчика…

… жёлтое на зеленом — это красиво…

… здорово бы сейчас, как раз молочка, холодненького…

Бекас вытянул перед собой правую руку, он часто так делал — проверить нервишки. Норм — пальцы не пляшут. Контроль действий под адреналином. Не в первый раз и не в последний. Этот не стал последним, а первого Бекас уже и не вспомнит.

Он крикнул как можно громче, уже понимая, что это была та самая Маша-Мария-мотоциклистка:

— И что это было?!

Услышал ее крик в ответ:

— Как ты думаешь, что это было?!

Бекас выглянул — ее не было видно. Она кричала, так же спрятавшись за углом.

— Это три, гребанных выстрела в головы! — крикнул Бекас.

— Так точно! — услышал он в ответ; после паузы она крикнула — Думаю — нам стоит поговорить, Бекас!

— Я хотел уже, но как-то все не решался. Природная скромность. О чем говорить то будем?!

В ответ Бекас готовился услышать все, что угодно, но услышал такое:

— Я старший лейтенант Комитета Государственной Безопасности — Валентина Дроздова!

В голове Бекаса пролетели обрывки скомканных внезапных мыслей: «Валя, Валентина, что с тобой теперь… — это из школьного стиха про пионерку… Что там дальше…? Не-а — не помню! Валя, Валентина…, Валентина Терешкова — первая в мире женщина космонавт…»

Бекас отложил в сторону АК47, достал из рюкзака «Смит-Вессон», зарядил в него клипсу на шесть патронов, засунул себе за пояс сзади.

— Хорошо! — прокричал он, — Я без автомата! Я выхожу!

Бекас пошел вдоль стены, через несколько шагов увидел ее, тоже вышедшей из-за угла.

Ее длинные волосы цвета льна были собраны на голове в дерзкий ассиметричный хвост, смещенный вбок, спускающийся по левому плечу до самого отворота черной кожаной косухи с крупной металлической молнией, типа трактор. На правом бедре кобура в стиле тактика с пистолетом.

«Браунинг» — это наверняка «Браунинг», — решил Бекас.

Подойдя уже совсем близко, Бекас сказал:

— У меня есть чай, очень приличный, хороший, индийский, со слоном.

— Хороший чай, хорошему разговору не помеха. — ответила она никак не меняясь в лице.

— А еще есть сгущенка. — добавил Бекас.

Она протянула ему руку, для рукопожатия. Ее рука оказалась сухая, теплая, мягкая, женская.

* * *

В штабе «Легиона Свободы».

— Вы не бойцы! Вы говно! — орал в лица, выстроившимся пред ним легионерам Полковник, — Вы жидкий, вонючий, трусливый кал! Ничего общего не имеющий с настоящими мужчинами! Вы жидкий, вонючий, трусливый кал, обосранной девочки первоклассницы! Вот кто вы!

Полковник схватил за рукав одного из них, потянул рукав вверх.

— Что написано на твоем шевроне, боец?! А?! Что на нем написано?! Отвечать!

— Легион Свободы… — промямлил боец.

— Молча-а-ать!!! Не сметь касаться своим грязным, вонючим, говняным языком этого имени!

— Матерый, черт, оказался. — решил оправдаться один из легионеров, у которого под глазом чернел синяк, — Мы не успели моргнуть — а он ка-а-ак свистанул!

— Что?! — заорал Полковник в лицо с синяком. — Матерый?!

— Так точно — матерый.

— Матерый, матерый, матерый… — Полковник прошелся вдоль строя, вглядываясь в лица,