Тень белого ворона - Ян Мир

Грязные улицы с мусором, вонь канализации и жженого пластика с резиной, дыры в асфальте, которые постоянно приходилось обходить или перепрыгивать, разбитые фонари, слепящие неоновые вывески, покореженные и разобранные машины, стоящие едва ли не на каждом углу, безвкусно украшенные забегаловки – все это не придавало очарования сектору Бета.

Довольно часто приходилось идти прямо по кускам металла или битому стеклу. И тогда я радовалась тому, что у обуви, которую мне выдали, крепкая подошва, не позволяющая острым предметам вонзиться в ногу.

Стены домов украшали граффити. Некоторые из них, закрашивая предыдущие работы, дорисовывали уличные художники. Под ногами валялись шприцы, баллончики с краской, окурки, пустые бутылки и клочки бумаги. Один из граффитчиков в заляпанной пятнами одежде, желая полюбоваться собственной картиной, сделал шаг назад, задев меня плечом. Не придав значения столкновению, он лишь слегка отодвинулся. Сейчас для него не существовало ничего, кроме собственного творения.

Стараясь не отставать от Рена и как можно меньше вертеть головой по сторонам, я ускорила шаг. Слева раздалась грязная ругань. На балконе, нависая животом над перилами, свешивался мужчина. Вся его речь предназначалась парню, стоящему неподалеку от подъезда. Тот скупо огрызался, провожая глазами девушку, балансирующую ногами на каком-то странном средстве передвижения из металлической пластины и крупного колеса. Прежде чем присоединиться к компании ребят, расписывающих стену, она окинула взглядом Рена. Послышались громкий смех и шипение краски, что под давлением вырывалась из баллончика.

Перепрыгнув очередную яму в асфальте, я наступила на кусок пластмассы. Она с треском сломалась под обувью в тот самый момент, когда из-за угла дома вышла неопрятная женщина в длинном изношенном балахоне. Из-под рваного подола, несмотря на зиму, виднелись перемотанные грязными бинтами босые ступни. Прижимая что-то к груди, женщина тихо напевала. Я пыталась не смотреть в ее сторону, но в итоге не удержалась. Заметив, что я, не отрываясь, разглядываю ее, женщина неожиданно зашипела и высунула раздвоенный язык. Подняв на уровень лица свою ношу – фарфоровую куклу ребенка с разбитой головой и длинными ресницами, – она начала трясти ею в воздухе. Держа за ногу игрушку и раскачиваясь, женщина принялась всхлипывать и причитать. Один глаз куклы закатился. Перепуганная поведением незнакомки, я резко отшатнулась в сторону, и это не укрылось от Рена. Подойдя ближе ко мне, он схватил меня за запястье, рывком утягивая вперед. Всхлипы женщины еще доносились до нас, когда мы свернули в узкую подворотню. Возле горящих бочек, в надежде согреться, собрались люди. Не желая вновь привлекать внимание, я уставилась под ноги, но все равно несколько человек повернули головы в нашу с Реном сторону и проводили хмурым взглядом. Подворотня закончилась таким же узким проходом, ведущим в переулок. В его центре возвышался черный каменный памятник. Застывший с преклоненным коленом и без головы, он двумя руками протягивал лежащий на ладонях мраморный меч с отколотой частью клинка. Заляпанный странными разводами пьедестал памятника вызывал чувство неприязни. Фонарь разгорелся ярче, вспыхнул и следом прозвучал звук хлопка. Улица погрузилась в темноту. Я тяжело сглотнула и кинула взгляд на Рена. Если в Бете так опасно, почему он не согласился с предложением Чайки оставить меня в лагере Псов? Он даже не предоставил мне выбор. Возможно ли, что Рен решил сделать меня частью своей жизни? Или у него другие мотивы?

– Рен, – хрипло позвала я.

Сердце учащенно билось в груди. Едкий страх неизвестности медленно заполнял сознание.

– Заткнись, – грубо приказал Рен и сильнее сжал мое запястье.

Его поведение стало агрессивным, а черты лица заострились. Не делая попыток вырваться, я поморщилась от боли и прикусила губу. От Рена исходили волны острой ненависти, заставив меня поежиться. Пройдя вперед еще несколько метров, мы поднялись по скользким ледяным ступенькам и нырнули во двор-колодец. Рен вместе со мной направился к зданию, обещавшему в скором времени рухнуть. Весь фасад дома, сужаясь к фундаменту, прочерчивала глубокая трещина. Подойдя к первому этажу, Рен громко постучал в наполовину забитое фанерой окно. Спустя несколько минут оттуда выглянуло неприятное лицо, испещренное множеством неровных шрамов.

– Чего надо? – злобно просипело оно, окинув нас беглым взглядом.

– Позови Тройку, – сдерживая металл в голосе, потребовал Рен.

– Нет его, – злобно выплюнули в ответ. – Ошивается около квартала Шизы.

Лицо втянулось в помещение и больше не выглядывало.

– Твою мать, – сквозь зубы выругался Рен. – Пойдем, – отрывисто бросил он мне.

Пройдя тем же маршрутом назад, мы поднялись по лестнице и свернули в соседний тоннель, где гулял сильный сквозняк. Под ногами противно зачавкало месиво талого снега. Ботинки заляпались грязью.

– Рен, – я вновь позвала его.

Его поведение пугало. Мне необходимо было удостовериться, что он трезво оценивает ситуацию и осознает происходящее.

– Закрой рот, – раздраженно произнес Рен.

– Да что с тобой происходит? – не выдержав, поинтересовалась я, пальцами цепляясь за ткань его куртки и потянув на себя.

Вместо ответа Рен рывком толкнул меня к кирпичной стене. Стоя за моей спиной, свободной рукой схватил мой подбородок и, немного приподняв его и повернув, насколько это было возможно, к своему лицу, впился взглядом в мои глаза. В нос ударил затхлый запах, щеку оцарапала неровная поверхность, а шею от неудобного положения пронзила боль. Склонившись надо мной, Рен отчетливо произнес: «Бесишь», после чего неожиданно отшатнулся и, сделав несколько шагов назад, врезался плечом в другую стену тоннеля. Зажав рот ладонью, Рен согнулся и крепко зажмурился. На его лбу выступили бисеринки пота, сквозь пальцы просочилась густая темная жидкость бордового цвета. Я бросилась к Рену, но он махнул рукой, словно разрезая между нами пространство, и таким образом давая понять – не приближайся.

– Эй, пацан, – прозвучал сиплый прокуренный голос. – Тебе помочь?

Я медленно повернула голову на голос. В нашу сторону, поигрывая ножом, неторопливо двигался мужчина. В его желание помочь верилось слабо, а неряшливый внешний вид лишь подтверждал зародившиеся в голове сомнения. Ситуация с каждой секундой становилась все хуже. Рен выплюнул новую порцию крови и покосился на незнакомца.

– Себе помоги, – холодно произнес он, вытирая ладонью рот и выпрямляясь.

– Щенок, – с гадкой насмешкой отозвался мужчина. – Не боишься? – Он остановился в паре шагов от нас.

Разглядывая Рена, он улыбнулся, отчего и без того мерзкое лицо исказилось совсем уж жуткой гримасой. Мне стало противно не просто находиться рядом с этим мужчиной, но и дышать с ним одним воздухом – казалось, что, выдыхая, он отравляет вокруг себя все пространство.

– Такого урода, как ты? – вдруг произнес Рен, всем корпусом развернувшись к мужчине и принявшись с безразличием изучать его.

Осматривая пространство под ногами в поисках любого предмета для защиты, я вжалась в стену и затаила дыхание. Пульс гулко отдавал в уши, во рту пересохло. Решив, что мы легкая добыча, мужчина ухмыльнулся шире.