Окно в пустоту - Виктория Борисова

Том был бы совершенно счастлив, если бы к его благостным размышлениям не примешивалась тревога за Катю. Бедная девочка, такая одинокая в этом жестоком мире. Теперь Том был готов на что угодно, лишь бы защитить и уберечь ее.

И как могло случиться, что ничтожное происшествие с кошкой на дороге подвигло обычного среднего американца к подобным рассуждениям?

Чудны дела Твои, Господи.

— Значит, девочка, ты меня обмануть хотела, — Магомед уже был предупрежден о нехитром маневре Вадима, да и самому догадаться труда не составляло, — лоха нашла, да? А знаешь, чем за это расплачиваются?

Катя забилась в угол дивана. Мысли метались у нее в голове, как маленькие испуганные зверьки. После того, как она услышала шум мотора удаляющейся машииы Рината, никакой надежды у нее уже не осталось. Значит, Вадим действительно подставил ее. Этих бандитов здесь человек пять, и она полностью находится в их власти.

— Послушай, Магомед, отпусти меня, пожалуйста. Я ведь и правда не знала, что в «дипломате», — Кате казалось, что лучше оказаться одной в лесу среди ночи, чем оставаться в этом уютном и красивом доме. И она была совершенно права.

Магомед засмеялся.

— Ваха, — обратился он к одному из своих приспешников, — ты еще видел таких наглых шлюх? Дешевая блядь, вон, грошовую безделушку на себя нацепила, и сама со всеми потрохами три рубля не стоит, а туда же, вы… Ладно, пора кончать это базар, держите ее.

Двое дюжих молодцов легко подхватили ее под локти, поставили на ноги. Магомед рванул платье на плече.

— Ну, что, шлюшка, сама разденешься, или тебе помочь?

— Отпусти меня, я же ничего тебе не сделала!

Хлесткий удар в лицо отбросил ее к стене. Катя ощутила во рту соленый привкус собственной крови. Она поняла, что своим робким сопротивлением только раззадорила бандитов, и теперь ей уже не спастись. Вместе с отчаянием к ней пришла неожиданная смелость. Когда нечего терять, уже нечего бояться, не так ли? Глаза ее заволокло багровой пеленой. Страх куда-то пропал, и только ярость рвалась наружу.

Никто не заметил, что серебряный талисман у Кати на груди вдруг засветился странным голубоватым светом.

— Гады, сволочи, чтоб вам сгореть! — в отчаянии закричала она.

Что произошло дальше, никто так и не понял. Катя вытянула вперед левую руку, защищаясь от новых ударов. Потом на ее ладони появилось небольшое белое пятно. В полумраке комнаты оно сверкало и переливалось перламутровыми отблесками. Пятно быстро превратилось в яркий, ослепительно-белый луч. Он ударил в голову Магомеда, прошел сквозь стену, оставив в ней огромную обугленную дыру. В соседнем помещении раздался взрыв, и пламя забушевало вокруг.

На полу корчилось то, что еще недавно было Магомедом Ходжаевым. Наружных повреждений у него не было, но невиданный огонь словно пожирал его изнутри. Одежда на нем тлела, кожа на лице и руках быстро обугливалась и чернела, изо рта и ушей вырывались языки голубоватого пламени. Он все еще был жив и кричал, не переставая.

Не каждому удается попасть в ад еще при жизни.

Магомедовы подручные застыли в оцепенении. Никто из них не мог ни пошевелиться, ни открыть рот, не говоря уже о том, чтобы выбраться из горящего здания или попробовать спасти своего главаря.

Катя в последний момент успела увернуться от рухнувшей потолочной балки. Закрывая лицо руками, она бросилась к двери. Спасать своих мучителей Катя не собиралась. «Они-то меня не помиловали», — неожиданно зло и жестко подумала она.

Был страшный момент, когда Катя почувствовала, что не может справиться с дверным замком. «Неужели и я сгорю тут вместе с ними? Нет, черт возьми, нет! Я не хочу гореть тут заживо вместе с этими подонками! Не бывать этому!»

Наконец-то замок поддался ее усилиям и дверь распахнулась настежь. В комнату хлынул поток свежего воздуха, и пламя разгорелось с новой силой. Со звоном лопались стекла, дом Магомеда быстро превращался в огненную могилу для всех своих обитателей.

Катя выбежала из проклятого дома. С наслаждением она вдыхала полной грудью прохладный и чистый ночной воздух.

И вовремя: взметая в небо целые фонтаны огненных искр со страшным треском рухнула крыша. Толстые бревна еще догорали, но, в общем, все было уже кончено. Не разбирая дороги, Катя бросилась бежать через лес, прочь от этого места.

Ветки деревьев хлестали ее по лицу, колючий кустарик царапал ноги. Только сейчас Катя заметила, что ее руки сильно обожжены и покрыты волдырями. Боль и страх гнали ее вперед. Она боялась, что если остановится, то упадет и больше не сможет подняться. Катя проклинала себя за глупость, проклинала своего бывшего возлюбленного и вообще весь мир. Она не задумывалась о странном происшествии в доме Магомеда и о том, что явилась причиной страшной, мученической смерти пяти человек.

Полная луна вела ее за собой, как маяк. Катя не знала, куда бежит и что ждет ее в конце пути.

Лес понемногу редел. Кате показалось, что между стволами деревьев мелькают фигуры людей и слышатся голоса. Странно было только то, что эти люди разговаривали на непонятном языке. Откуда здесь ночью, в лесу взялись иностранцы?

Но сейчас это было не важно. Если здесь есть люди, значит, можно рассчитывать на помощь и спасение. Собрав остатки сил, Катя выскочила на поляну.

То, что предстало перед ней, поразило ее еще больше, чем пожар. На лесной поляне, образовывая правильный круг, стояли люди в длинных черных одеждах. В центре этого круга, воздев руки к луне, стоял высокий мужчина. Его одежды были белоснежными, и, казалось, отражали лунный свет.

Катя вскрикнула и потеряла сознание. Высокий мужчина подхватил ее на руки, что-то повелительно сказал остальным, и все они скрылись за деревьями.

Ночь Великого полнолуния принесла свои плоды.

Впервые за много лет Сергей Петович Костин смог, наконец, заснуть покойно. В окно светила полная луна, но ее свет почему-то казался не зловещим, а мудрым, вечным и почти радостным. Впервые воспоминания о сыне не терзали и не мучили его. Сергей Петрович вспоминал первые шаги своего мальчика, его смешные словечки, его улыбку. Потом он заснул, и ему приснился сын.

Он стоял высоко-высоко, где-то рядом с луной, но Сергей Петрович хорошо видел его лицо, каждую черточку. Володя выглядел почти таким же, как в тот день, когда они прощались на вокзале, но в чем-то казался мудрее и старше.

— Здравствуй, отец. Не грусти, мне хорошо здесь. Я помню и люблю тебя. Скоро мы увидимся.

— Володька, милый мой, но почему сейчас? Почему ты раньше не приходил? Я так ждал тебя!

— Не знаю, отец. Ты сделал что-то важное. А теперь прощай, я не могу надолго задерживаться.

Сергей Петрович почувствовал, как по щекам его течет горячая соленая влага. Вот сейчас все кончится, сын уйдет, и он опять проснется в той же опостылевшей комнате. А что потом? Та же одинокая, ненужная опостылевшая жизнь.