Подлинная история ожерелья Антуанетты. Том 1 - Ольга Баскова

— Вы не станете ничего ждать! — Де Роган мотнул головой на полной белой шее. — Обещаю, я сам займусь вашим делом. Я верну вам все имения Валуа и сделаю вашего супруга пэром Франции, если… — Он окинул графиню плотоядным взглядом и прищёлкнул языком. Она не отрывала от него глаз, понимая, что первый ловелас Франции не пропускал ни одной юбки.

— «Если» что?

— Если вы согласитесь иногда скрашивать мне досуг в домике, который я обставлю по своему вкусу и подарю вам!

Она изобразила негодование и вскочила.

— Как вам не стыдно?!

Её громкий, пронзительный голос разнёсся по саду. Потревоженные утки недовольно крякнули. Кардинал, боязливо оглянувшись по сторонам и не увидев никого, кроме пажа, облачённого в голубой камзол, схватил Жанну за локоть и насильно усадил рядом с собой.

— Тихо, здесь везде глаза и уши! Вы же в Версале.

— А мне всё равно, где говорят непристойности! — Женщина кипела, как вода в котелке. — Чем слушать ваши скабрёзности, я пойду.

Она предприняла ещё одну попытку встать, но де Роган опять помешал ей это сделать.

— Вы уйдёте, когда всё мне расскажете, и не раньше, — жёстко проговорил он. — Никто не собирается соблазнять вас против вашей воли. Ещё раз повторяю: если вы мне поможете, то навсегда забудете, что такое бедность. Кроме того, вы обретёте второго могущественного покровителя. Ну как, вас устраивает?

— Звучит, по крайней мере, заманчиво, — отозвалась Жанна, заметно смягчившись. — Что ж, слушайте, раз так настаиваете. Что вам известно об ожерелье мадам Дюбарри?

Кардинал вздрогнул и стал нервно теребить тугой воротник на белой шее.

— Об этом известно всем, моя дорогая. В настоящее время оно не принадлежит никому, потому что Мария-Антуанетта отказалась принять его в дар от своего супруга. В результате у Франции появилась возможность приобрести корабль, верно?

— Верно, да не совсем. — Жанна мотнула головой. — Королева желала получить ожерелье. Между ней и Людовиком XVI состоялся серьёзный разговор. Она умоляла супруга сделать ей такой подарок, тем более драгоценность идеально сидела на её лебединой шее. Но муж оказался непреклонен. Он решил, что в такое непростое время, когда в казне нет денег, преподносить подарки за полтора миллиона даже горячо любимой жене просто преступно.

Де Роган откинулся на ажурную спинку скамейки.

— Вот как? Я не знал. Это вам рассказывала сама королева?

— Ну разумеется, — бросила Жанна с небрежностью близкой подруги государыни. — Смею вас заверить, госпожа до сих пор бредит ожерельем. Она понимает, что Бомер и Боссанж в ближайшее время постараются избавиться от него, чтобы выйти из долгов, связанных с драгоценностью. Это бередит ей душу, а душа у её величества хрупкая.

Кардинал, слушая женщину, сжал кулаки.

— Зачем же вы всё это рассказываете мне?

Жанна поудобнее примостилась на скамейке.

— Открою вам карты, монсеньор, — начала она. — В настоящее время вы — самый богатый человек Франции. Если полтора миллиона — сумма непосильная для королевской казны, то для вас это не такие большие деньги.

Де Роган усмехнулся.

— Вы говорите с такой уверенностью, будто сами заглядывали в мой кошелёк. Откуда вам известно про мои финансы?

— Я верю тому, что говорят при дворе, — скромно отозвалась графиня. — Впрочем, дослушайте меня до конца. Если я в чём-то ошибаюсь, вам достаточно ничего не сделать из того, что я хочу вам предложить.

Глаза кардинала загорелись, щёки зарумянились.

— Я весь внимание, — улыбнулся он. — Мне ужасно интересно, к чему вы клоните.

— Разве вы ещё не поняли? — Женщина обнажила в улыбке ровные белые зубки. — Почему бы вам не приобрести ожерелье и не подарить его Марии-Антуанетте?

Кардинал почувствовал, что задыхается от волнения.

— Вы предлагаете мне купить его для королевы?

— Вот именно, — никогда ещё Жанна не выглядела такой спокойной и уверенной. — Почему бы нет? Если супруг отказывает жене в такой мелочи, значит, найдётся другой жаждущий исполнить мечту прекрасной женщины и нашей государыни. Поверьте, это единственный путь к примирению. Подарите ей ожерелье — считайте, портфель первого министра у вас в руках. — Она повела плечами. — Я беспокоюсь не только о вас, но и о себе. Став министром, вы поможете мне во многом, и это будут не пустые слова, потому что в ваших руках сосредоточится власть.

Кардинал закатил глаза. Его взору уже рисовались те изменения, которые он проведёт в королевстве. О, как оно нуждается в преобразованиях! Он покажет, что королевскую казну можно пополнить, он…

Лай маленькой собачки, обнаружившей на клумбе среди роз какую-то живность, вернул его к действительности.

— Это очень заманчиво, графиня, — сказал он уже более сдержанно, — разумеется, я готов выложить полтора миллиона, чтобы сделать приятное Марии-Антуанетте, но где гарантия, что мой подарок будет принят? Во-первых, наша королева — достаточно гордая женщина, чтобы вот так принимать столь дорогие подношения. Во-вторых, ей придётся держать ответ перед мужем. И что она скажет Людовику? Что заставило меня преподнести, а её принять драгоценность?

— Мы, женщины, очень хитры, — ответила Жанна с улыбкой. — Поверьте, она что-нибудь придумает.

Де Роган решительно покачал головой.

— Нет, пока я не переговорю с королевой и не узнаю, готова ли она действительно оказать мне такую милость, я не пошевелю и пальцем. Вы устроите мне свидание?

Графиня кивнула.

— Нет ничего проще. Завтра я явлюсь пред светлые очи её величества и передам вашу просьбу. Не скрою, мне придётся сильно заинтересовать Марию-Антуанетту, иначе, памятуя о ваших отношениях, она не согласится на встречу.

Глаза де Рогана вспыхнули. Схватив маленькую ручку Жанны, он принялся покрывать её поцелуями. Графиня, смеясь, дёрнула руку.

— На нас уже смотрят! Глядите, это фрейлина королевы, первая сплетница двора. Боюсь, завтра мне придётся объяснять, о чём я так мило беседовала с вами в присутствии уток. Впрочем, как только я скажу об ожерелье, любопытство королевы будет более чем удовлетворено. — Жанна встала и отряхнула платье. — А теперь извините, монсеньор, мне пора. Нужно подготовиться к завтрашней встрече и всё хорошо обдумать, чтобы не навредить ни себе, ни вам.

Де Роган сделал ещё одну попытку поцеловать ей руку, но женщина резко развернулась, махнула веером из страусиных перьев на прощанье и поплыла по аллее. Кардинал с восхищением смотрел ей вслед. Он верил: эта дама принесёт ему удачу.

— Тра-ля-ля, — напел священнослужитель мотив модной песенки и тяжело поднялся со скамейки. Ему и в голову не могло прийти, что его новая подруга поймала экипаж и уже мчится к графу Калиостро.

Алессандро расхаживал по большой зале, устланной мягкими, как кошачья шерсть, персидскими коврами, и с удовольствием слушал речи своей подельницы.