Особенности национальной милиции - Михаил Серегин

– Короче, что от меня требуется? – посуровев, спросил он напрямик.

– Испытание, – коротко ответил Паленый и сделал знак Санта-Клаусу, – гони-ка подарочек.

Что тут началось! Венька готов был встретить любую трудность, но не эту.

Неизвестно, что там сделал Санта-Клаус. Кулапудов не запомнил или просто не видел в своем сне. Только сразу вдруг почувствовал этот удушающий запах, закладывающий все: горло, нос, слезящиеся глаза.

Казалось, он даже через уши пытается пробраться в тело Вениамина, разрушая на своем пути здоровые клетки организма. Горло перехватило, и парень закашлялся. Первоначально предполагая стоять до конца, не поддаваться панике и садистским замашкам бывших дружков, теперь Венька почувствовал, что вынести этого не смог бы сам Кошевой. Фашисты так не пытали. А Паленому хоть бы что. Да и остальным тоже. Стоят себе спокойно и ухмыляются.

Прохрипев пару раз сдавленным спазмами горлом, Кулапудов бросился к спасительному выходу. Но не тут-то было. Дверь как нарочно заклинило, а резкий, липкий запах обволакивал все сильнее и сильнее, овладевая Кулапудовым и заставляя ронять слезы от безнадеги.

– Пусти-ите-е меня! Я не хочу-у-у! – в отчаянии выкрикнул он, чувствуя, как всепоглощающий запах разрушает сознание, приводя в полуобморочное состояние.

* * *

– Пустите меня! Я не хочу-у-у! – кричал Кулапудов.

Он метался по казенного вида кровати, хватаясь руками за горло. Крупные капли пота горошинами стекали с измученного лица, оставаясь серыми пятнами на наволочке.

Кошмарный сон долго не мог продолжаться, и Венька рывком встал в постели, судорожно сглотнув тяжелый воздух. Сон не растаял.

Невыносимый запах продолжал окружать Кулапудова со всех сторон.

– Какого черта я приперся на хату к Паленому? – вслух спросил себя Веня.

Перед глазами, словно мираж, привидением возник шатающийся Антон. Венька махнул рукой, отгоняя видение.

– Ты не должен быть здесь, – пробормотал он.

Антон не исчезал, а продолжал жить в больном воображении и, как ни странно, принимал все более отчетливые контуры.

– А ты зачем попал в мясорубку для кроликов? – спросил Утконесов, озадачив и без того не вполне понимающего, в чем дело, товарища.

Венька недоуменно вскинул одну бровь и внимательнее присмотрелся к сокурснику. Да он же спит. Как лунатик ходит в этом ужасе и спит.

Что с ним сделал Паленый, черт его подери? И как, скажите, парень попал в эту компанию? Хотя никакой компании вокруг уже не было. Ну точно. Сон окончательно слетел с бледного лица Кулапудова, и он увидел, что лежит на кровати родного общежития. А откуда же запах?!

Пулей слетел Кулапудов с болезненно скрипнувшей кровати, принюхиваясь к воздуху и пытаясь определить направление доносящейся убийственной вони. Ненароком задетый Утконесов отлетел в правый дальний угол, моментально проснувшись.

– Я в канализации? – на всякий случай полюбопытствовал Антон, но никто ему не ответил.

Веньку как на крыльях несло вдоль по коридору, подгоняемого неодолимым желанием врезать тому, кто эту пытку придумал. Доносящиеся возмущенные голоса подтверждали, что курс парень взял правильный.

Густые желтоватые пары, облаком вываливающиеся из кухни, тоже что-то обозначали.

Ворвавшись на всех парах в общаковскую комнату, Кулапудов озадаченно притормозил, стараясь высмотреть хоть что-то в густых клубах.

Получалось не очень. Со временем стали различаться ребята-однокурсники, грозно окружившие черную с хоботом и в плавках фигуру.

– Что случилось? – тревожно спросил Венька, пытаясь изобразить из собственной ладони ватно-марлевую повязку, отчего голос прогудел глухо и едва слышно.

– Вот, – с благородным негодованием сказал Дирол, подтолкнув под спину фигуру в плавках.

Качнув хоботом противогаза, Ганга сделал пару шагов и виновато остановился перед Кулапудовым, машинально почесывая набухшие волдыри под мышкой. За прошедшую ночь они еще увеличились и стали чесаться.

Появилась температура. Болезнь прогрессировала с головокружительной быстротой. Отчасти поэтому Федор решил не откладывать в долгий ящик приготовление лекарства и начать уваривать два литра до одного стакана – точно по рецепту Кулапудова – прямо сейчас. Заодно и любопытных глаз меньше будет. И все бы прошло гладко, без задоринки, если бы не странная способность аммиака обладать несусветной вонью, при нагревании увеличивающейся до невообразимых размеров. Сам-то он вышел из положения довольно просто, красуясь теперь перед друзьями в казенном противогазе, но вот остальным повезло меньше.

Из двух литров едкой жидкости оставалось только полтора, когда странно неулыбчивый Дирол вырос перед стеклами противогаза.

Ганга попробовал улыбнуться, но Санек этого не оценил, возможно, потому что просто не увидел. Дальше – хуже. На кухню стали стекаться не только друзья-однокурсники, с которыми еще можно было как-то договориться, но и парни с других курсов и факультетов. Обстановка накалялась прямо пропорционально нарастанию въедливого запаха. Единственное, что до сих пор сдерживало разъяренную толпу от рукоприкладства, – это внушительные размеры нарушителя окружающей среды. Даже парни со старших курсов угрожать угрожали, но осторожно. Ганга же виновато переводил взгляд от одного к другому и растерянно лепетал:

– Рецепт такой, ребят. Понимать надо.

То же самое он произнес взбешенному от недосыпа Кулапудову.

Венька скрипнул зубами, но сдержался, отчасти потому, что сам посоветовал на свою голову рецептик, отчасти по той же причине, по которой все сдерживали себя, – габариты больного. Однако оставлять все как есть Кулапудов не собирался. Отличаясь практичным здравым умом, парень принял единственно правильное решение и, стянув противогаз с Федора, надел его на себя.

Ганга закашлялся.

– Федя, твоя болезнь осложнение дала. Ты теперь у нас больной на голову. Сколько времени?

– Без пяти четыре.

Венька застонал, но благодаря противогазу стон прозвучал, как рев раненого зверя, отчего не только Ганга, но и все вокруг вздрогнули, ожидая худшего.

– Прекращай немедленно это дело. Додумался, когда варить. Завтра все уйдут на занятия, тогда доделаешь свое пойло, – прогудел голос из противогаза.

– Так как же...

– Ничего, один раз пропустишь. Мы скажем, плохо себя чувствуешь.

Тяжело вздохнув, Федор отключил газовую горелку. Опять придется откладывать желанное выздоровление на неопределенно далекий срок.

– А сейчас, – добавил Кулапудов, – вручаю тебе это полотенце и даю ответственное задание: открыть все форточки и разгонять полотенцем ядовитое химическое вещество. – Венька буквально воткнул полотенце в безвольные Федины руки и повернулся в сторону спальни. – Всем спать. Отбой.