Правдивая история про девочку Эмили и таинственный замок - Лиз Кесслер

— Знаете что, — сказала Милли, собирая карты, поскольку было очевидно, что они не произвели на нас должного впечатления и, главное, не ответили ни на один заданный нами вопрос, — давайте попытаемся немного поспать. Утро вечера мудренее. После хорошего сна и чашки — другой чаю с бергамотом всё представится нам совсем в ином свете.

Я с трудом подавила смешок, несомненно, нервный. Интересно, с чего это вдруг мы всё увидим в ином свете? Но насчет сна Милли была права; я просто валилась с ног от усталости.

— Шона, ты ложись в комнате Джейка, — сказала Милли. — Не боишься?

Шона прикусила губу и покачала головой.

— Хочешь, я лягу там вместе с тобой? — шепотом предложила я.

— Нет, спасибо. Всё нормально.

— Я буду прямо над тобой. Если что, стучи.

Шона улыбнулась, хотя глаза у нее были грустные — того и гляди, расплачется.

— Утром всё покажется нам не таким страшным, — повторила я вслед за Милли. Когда произносишь это вслух, становится немного легче на душе. А если повторять это постоянно, то, может, так оно и получится.

— Спокойной ночи, девочки, — сказала Милли. — Пойду прилягу. Хотя только богам известно, как я сумею заснуть без своего снотворного.

Мы разошлись по комнатам, и каждый остался наедине со своими мыслями и страхами.

Взошла луна. Лежа на постели, я следила через иллюминатор за тем, как она передвигается по небосклону. Пухлый кривоватый блин или наполовину сдутый мяч, она светила прямо на меня. Как будто нас было только двое в этом мире, и мы смотрели друг на друга — я и луна.

Черное бесконечное небо постепенно заволакивало облаками — огромными и неподвижными, как снежные горы; серыми и мелкими, похожими на булыжники мостовой. Перед ними быстро плыли легкие рваные облачка. А над ними сияла луна — неровный круг, начертанный детской рукой. Почти правильный круг.

Хоть бы это оказался просто сон, шептала я кольцу, вертя его на пальце, словно оно могло услышать меня и исполнить мое желание. Кто оно — друг или враг? Почему Нептун и я зависели от него? Непонятно. Я знала только то, что кольцо каким-то образом участвует в этом кошмаре, и смутно чувствовала, что оно может помочь нам спастись.

Хоть бы я снова оказалась на Перекрестном острове, молилась я, и было бы уже утро. И пусть, проснувшись, я услышу, как мама с папой ссорятся на кухне. Ну, пожалуйста.

Я снова глянула в окно. Облака разогнал ветер. Но и звезды тоже пропали. Осталась одна луна, яркая и гордая.

— Видела? — казалось, говорила она. — Я всех победила.

Я проснулась с ощущением того, что всё хорошо. Вот — вот войдет мама, чтобы будить меня, и придется вылезать из кровати. Но, пока она еще не вошла, можно поваляться в теплой постели. Я уже собралась снова задремать — и тут вспомнила.

Я мгновенно уселась на кровати, затем вскочила и подбежала к иллюминатору.

Пусть за окном будет Перекрестный остров. Пусть мы окажемся дома.

Передо мной простиралось бескрайнее лиловое море, а над ним — нежно — голубое небо. Как разделительная полоса между двумя мирами, висела белая дымка.

— Эмили, ты проснулась? — тихо позвал снизу голос Шоны.

Подбежав к люку, я быстро скользнула вниз. Едва мои ноги коснулись воды, как тут же начали меняться. Только, пожалуйста, меняйтесь как следует, мысленно взмолилась я и затаила дыхание. Прикрыв глаза, я сосредоточилась на превращении, желая, чтобы ноги полностью стали хвостом. Но они не стали. В этот раз получилось еще хуже, чем в прошлый. Не хватало нескольких рядов чешуи, хвост был какой-то тусклый, и двигать им я могла только еле-еле.

Я очень надеялась, что Шона ничего не заметит. Мне все еще не хотелось признаваться в том, что со мной происходит. Я больше не могла превращаться в русалку.

— Смотри! — Шона потянула меня к большому иллюминатору.

Мы выплыли сквозь него наружу, обогнули под водой песчаную отмель, на которой лежал корабль, и поднялись на поверхность там, где можно было плавать, не слишком удаляясь от судна. Прямо напротив нас вырастал из туманной дымки сияющий замок — казалось, будто он висит в воздухе.

— По-моему, нам надо доплыть до него, — заявила Шона, вторя моим вчерашним мыслям.

— На корабле? Но как? Ты же видела парус.

Шона покачала головой:

— Нет. Только мы с тобой вдвоем. Мы сможем доплыть. Он не так уж далеко от нас.

Было еще очень рано, солнце едва показалось над морем. Собственно говоря, еще была видна луна, бледная и измученная, как последний гость, никак не решающийся покинуть вечеринку. Милли, должно быть, еще спит; она вообще поздно просыпается. Мы вполне успеем сплавать.

И только я об этом подумала, как руке стало горячо. Кольцо — оно пыталось мне что-то сообщить, это точно!

Оно хотело, чтобы мы добрались до замка.

— Поплыли, — согласилась я. Впервые за всё время пребывания здесь меня охватила надежда. — У нас должно получиться.

Глава седьмая

— Мы уже долго плывем? — спросила я, задыхаясь. Мне с огромным трудом удавалось поспевать за Шоной. Наверное, сегодня она плыла быстрее обычного.

— Не знаю точно. Минут двадцать, самое большее — полчаса.

Я зависла на одном месте, вращая хвостом.

— Посмотри, — сказала я, показывая на замок. Казалось, он тоже смотрит на меня, зовет и ждет, тянет меня к себе. Только во всем этом было одно «но». Большое «но».

— Что такое? — подняла голову Шона.

— Он не приближается. Когда мы смотрели с корабля, между нами было точно такое же расстояние.

— Не смеши, — засмеялась Шона. — Это просто… — Тут она оглянулась назад. «Фортуна» чернела вдали крошечной точкой. Русалочка снова посмотрела на замок. — Но это… это невозможно.

— Он как радуга, — сказала я. — Чем ты ближе, тем он дальше.

— Но как? — жалобно крикнула Шона.

На глазах у нее выступили слезы, губы задрожали. Вот — вот заплачет и закричит: «Хочу к маме!» Да почему бы ей и не заплакать? Мне и самой очень хотелось зареветь.