Финал в Преисподней - Станислав Фреронов

варианты. Шлейхер явно не стремился вручать власть Гитлеру — проницательного человека что-то в этой фигуре пугало. Не было уверенности, что «шлаки и ошибки» действительно ликвидируются, что нацистского фюрера удастся держать в рамках.

Шлейхер решился на нестандартный ход — в правительство был приглашён не Гитлер, а Штрассер. «Надёжная схема», казалось, убивала нескольких зайцев: приручался и загружался ответственностью радикальный социалист, за счёт ориентированных на Штрассера рабочих расширялась база социальной поддержки правительства, нейтрализовывались Штурмовые отряды, провоцировался раскол опасной партии… Задумка была красивой и гладкой. На бумаге.

7 декабря, раньше, чем Штрассер дал какой-либо ответ Шлейхеру, Гитлер устроил ему грандиозный разнос, обвинил в предательстве и отстранил со всех партийных постов, оставив рядовым нацистом. Второй человек безропотно подчинился первому. Вновь, как и семь лет назад, фюрер-принцип взял верх над неформальным авторитетом. Шлейхер убедился, что в НСДАП можно иметь дело только с Гитлером — никто иной не может принимать в этой партии решений ни по какому вопросу. Тем более по «основному вопросу всякой революции — вопросу о власти» (В.И.Ленин).

Правительственная власть Германии впала в паралич. Опираясь на крупнейшую фракцию рейхстага и уличные штурмовые толпы, Гитлер требовал канцлерского поста. Стратегия борьбы в рамках законности, принятая им восемью годами ранее, после выхода из тюрьмы, очевидно торжествовала.

Прокол Шлейхера со Штрассером ободрил Папена, мечтавшего о возвращении в правительство. Он решил перехватить инициативу, предложив своё посредничество между президентской канцелярией и нацистской верхушкой. На германском политическом Олимпе пошло своеобразное соревнование — кто быстрее и красивее расстелит ковёр перед Гитлером.

Окончательное решение состоялось 22 января 1933 года. Во встрече, во многом определившей судьбу Германии, Европы и мира, участвовали шестеро. Со стороны НСДАП — Адольф Гитлер, Герман Геринг, Вильгельм Фрик. Со стороны непонятно чего (аппарата президента? его семьи? круга его друзей?) — Франц фон Папен, Оскар фон Гинденбург, Отто Мейснер. «Теперь нацистов придётся взять в правительство. Другого выхода нет», — с грустью сказал после встречи Гинденбург-младший, услышавший от Гитлера обещание огласить добытые партспецслужбой НСДАП документы о хищениях «восточной помощи». Достойный мотив исторического решения отражал состояние, в которое всего за три года ухитрилась придти германская элита элит. Назначение Гитлера главой правительства стало вопросом нескольких дней.

27 января Гитлер встретился с Альфредом Гугенбергом. В общем, он уже не просил поддержки, а ставил своих визави перед свершающимися на глазах фактами. От имени ДНФП Гугенберг подтвердил одобрение канцлерской кандидатуры фюрера НСДАП (ему самому отстёгивался пост министра сельского хозяйства). Столпы германской элиты вели себя как в сомнамбулическом трансе. Утешаясь рассуждениями о «контроле», который они, конечно же, установят над новым рейхсканцлером. Раз уж всё так складывается, раз приходится считаться с «наиболее мощной народной силой». Как-нибудь уж «партия Гитлера, сила народная» будет удержана в рамках… И действительно, откуда генералу фон Шлейхеру было знать, что его можно просто пристрелить вместе с женой и таким образом дезавуировать контролирующую инстанцию?

30 января 1933 года Берлин горел. Нескончаемое факельное шествие, срежессированное Йозефом Геббельсом, под громовое пение «Хорста Весселя» двигалось под окнами президентской канцелярии: «Дорогу нашим славным батальонам, спасёт страну коричневый оплот! С надеждою взирают миллионы на свастику, что счастье им несёт!». У окон стояли рейхсканцлер Гитлер и рейхспрезидент Гинденбург. Каждый из них думал, что приветствуют его. Один из них не ошибался.

СТАРТ НАД ПРОПАСТЬЮ

А перед нами всё цветёт,

За нами всё горит.

Не надо думать, с нами тот

Кто всё за нас решит.

В. Высоцкий

«Поздних сожалений к нам пришла пора»

В ночь на 30 января 1933 года Курта фон Шлейхера посетило озарение. Он экстренно связался с армейским гарнизоном в Потсдаме и потребовал изготовиться к маршу на Берлин. Решись генерал Шлейхер повторить генерала Секта, иначе развернулась мировая история, дольше бы прожил он сам. Но он предпочёл положиться на в данном случае на немецкий, но всё же авось. На следующий день в высокоразвитой европейской стране взяла власть партия организованной смерти.

Непоправимость совершившегося была мало кем осознана. В конце концов, президент Гинденбург мог в любой момент отправить новое правительство туда, откуда пришло. Формально первый кабинет Гитлера был не нацистским, а коалиционным. «Правительство национальной концентрации» включало представителей НСДАП, Национальной народной партии (ДНФП) и беспартийных консерваторов. В него вошли всего три нациста. Кроме рейхсканцлера Адольфа Гитлера, лишь Вильгельм Фрик удостоился серьёзного ведомства — МВД. Даже Герман Геринг, социально близкий «фонам», был включён как министр без портфеля.

Военное министерство возглавил не рвавшийся на этот пост Геринг, а лично преданный Гинденбургу генерал Вернер фон Бломберг. Министерство иностранных дел сохранил за собой кайзеровский карьерный дипломат барон Константин фон Нейрат. В должности министра финансов остался граф Лютц Шверин фон Крозик, в должности министра труда Франц Зельдте (специалист по международному валютному рынку и лидер боевого союза консерваторов «Стальной шлем» продержались на своих министерствах до мая 1945-го). Председатель ДНФП медиа-магнат Альфред Гугенберг совместил посты министра экономики и министра сельского хозяйства. Министерство транспорта и министерство почты — то самое, которое Гинденбург поначалу не хотел давать «богемскому ефрейтору» — получил барон Пауль фон Эльтц-Рюбенах. Чиновный аристократ Гюнтер Гереке был назначен в ранге министра рейхскомиссаром по созданию рабочих мест. Несколько позже министром юстиции стал Франц Гюртнер, юридически «крышевавший» Гитлера со времён «Пивного путча», но формально не принадлежавший к нацистской партии.

Главным же противогитлеровским ходом буржуазно-аристократической элиты стала «надзорная» должность вице-канцлера. Этот пост занял фон Папен, которому по замыслу президентского окружения отводилась роль второго главы правительства. Предполагалась, что консервативная «фон-четвёрка» Папена, Бломберга, Гугенберга и Нейрата, контролирующая ключевые правительственные посты, сумеет удерживать в рамках нацистскую тройку. Принимать Гитлера с канцлерскими докладами Гинденбург соглашался только в присутствии Папена — небывалое условие за всю историю кайзеровской монархии и Веймарской республики. «Как-нибудь управимся с этими парнями», — говорил граф Элард фон Ольденбург-Янушау, один из лидеров помещичьего Земельного союза, крупный получатель коррупционной «восточной помощи», организовавший дарение президенту роскошного поместья Найдек — фактической взятки Гинденбургу-младшему.

Преобладание в кабинете традиционных консерваторов, верховный арбитраж президента, особый статус Папена представлялись эшелонированной системой блокировки гитлеровского экстремизма. Поразительная наивность «золочёной сволочи» была, в общем, объяснима: до сих пор ни с чем подобным сталкиваться не приходилось. Могучие воротилы и надменные бароны были перед наци школьниками перед отборной шпаной. Чтобы усвоить сей медицинский факт, требовалось некоторое время. По прошествии которого оставалось либо сожалеть, либо расслабляться и получать удовольствие.

По-разному сложатся судьбы первых гитлеровских министров. Сам Гитлер