Живописец смерти - Джонатан Сантлоуфер

— Вот почему я тебе и звоню. Понимаешь, убийство Элены имеет ряд специфических особенностей. За уикэнд я их все систематизировала. — Пять минут Кейт разъясняла Лиз, чего конкретно она хочет. — В общем, пошарь по компьютерным дебрям, в том числе и в файлах Национального центра информации о преступности.

— Ты сказала, что никаких признаков взлома нет. Очевидно, была просто встреча, закончившаяся насилием?

— Даже если это так, Лиз, то все равно совершено убийство. Элена мертва. — Кейт тяжело вздохнула.

— Ладно. Я посмотрю, может быть, что-нибудь раздобуду.

Кейт поблагодарила подругу, положила трубку, потянулась за сумкой, где были сигареты, и вытащила пустую пачку. Этого еще не хватало. Она высыпала на стол содержимое сумки. Ключи, жвачка, губная помада, расческа, духи-спрей «Бал в Версале», салфетки, десяток сигарет (несколько сломанных) и… небольшая цветная фотография.

Сейчас Кейт рассмотрела ее внимательно. Выпускной вечер в школе, пять, нет, пожалуй, шесть лет назад. Она стоит рядом с Эленой. Та в мантии и шапочке. Знакомая фотография. У Кейт такая наверняка должна быть.

Она направилась к полке, пролистала дюжину альбомов в кожаных переплетах и наконец нашла. Точно такую же.

Попыталась вспомнить этот момент у школы Джорджа Вашингтона. Солнечный день. Фотоаппарат был у Элены. Снимал Ричард. Элена потом дала ей фотографию.

Все правильно. Значит, эта, которую я сейчас держу в руке… из альбома Элены?

Кейт наклонила гибкий стояк настольной лампы ближе к фотографии. При внимательном рассмотрении оказалось, что глаза Элены аккуратно закрашены тонким слоем краски. Они были словно слепыми, мертвыми, как на некоторых жутковатых сюрреалистических полотнах Дали.

Кейт уронила фотографию, будто от нее било током, и быстро взяла лупу. Да, глаза действительно закрашены краской.

Неплохая работа. Интересно, что можно извлечь из этого в лаборатории? Отпечатки пальцев, конечно, стерты… Какая лаборатория? Я что, приду и скажу: вот, мол, проверьте эту фотографию, она каким-то странным образом попала ко мне в сумку… глаза этой девушки закрашены краской; что касается самой девушки, то она зверски убита. Значит, кто-то взял фотографию из альбома Элены, тщательно закрасил глаза, а потом подкинул мне. И этот кто-то скорее всего убийца…

Кейт знала, что некоторые психопаты испытывают потребность в так называемом участии. Убийца находится среди зевак, когда полицейские обнаруживают тело, следит за телевизионными новостями, чтобы услышать комментарии относительно совершенного им преступления, имеет альбом с газетными вырезками. Этот из таких? Надо показать фотографию шефу полиции Тейпелл.

Кейт взяла телефон, и тут он неожиданно зазвонил.

— О, это ты, Блэр. — Кейт поморщилась. Разговаривать сейчас с приятельницей, с которой они совместно президентствовали в благотворительном фонде, никакого настроения не было.

— Кейт, дорогая. Я провела ужасный уик-энд. Почти не спала. Израсходовала весь запас валиума. Сейчас еле хожу. Это так ужасно. Ужасно, ужасно, ужасно… — Она перевела дух. — Как ты?

— Пытаюсь держаться, — ответила Кейт, хотя хотелось сказать совсем другое. Но зачем обижать бедную Блэр, она ведь ни в чем не виновата.

— Молодец, дорогая. Кейт остается такой, какой я ее знаю. И это самое главное. — Блэр выждала мгновение. — Ладно. Мне, конечно, не хочется тебя отвлекать по мелочам, но ты ведь знаешь, фонд «Дорогу талантам» практически держится на нас с тобой, поэтому нужно уточнить несколько деталей. Речь идет, разумеется, о благотворительной акции.

Кейт слушала и вяло поддакивала. Блэр сильно беспокоила проблема, как рассадить гостей, потом, конечно, цветы и сумочки к вечерним туалетам. В голове ничего не откладывалось, не говоря уже о том, что это все Кейт совершенно не волновало. Естественно, фонд должен продолжать работу, дети нуждаются в помощи, но сумочки для вечерних туалетов… Ради Бога. Кейт хотелось одного: чтобы Блэр наконец закрыла свой фонтан. Конечно, она ей благодарна, потому что именно Блэр ввела ее в высшее нью-йоркское общество, дала много полезных советов, с энтузиазмом согласилась сотрудничать в фонде. Но слушать о том, какие цветы будут стоять на столах? Сейчас?

Это уже слишком.

Кейт часто встречалась с Арлином Джеймсом, основателем фонда «Дорогу талантам», но этот человек не переставал ее удивлять. Он казался исполином даже сейчас, когда вышел к ней, опираясь на палку.

Рост метр девяносто, на голове копна совершенно седых волос, ясные голубые глаза. Он в великолепном английском шерстяном костюме и итальянских туфлях. То есть на первый взгляд это подлинный аристократ. Однако Кейт знала, что Джеймс — сын бедного фермера-арендатора, в детстве ему нравилось строить модели самолетов, а потом он вырос и создал самолетостроительную компанию и сделал на этом бизнесе миллионы. То есть настоящий американский самородок. Конечно, Арлин Джеймс — капиталист, но не совсем обычный, потому что имел совесть и никогда о ней не забывал. Создать фонд «Дорогу талантам» было его чуть ли не детской мечтой — дать способным детям из бедных семей возможность получить хорошее образование.

Кейт представили Арлину Джеймсу десять лет назад в дождливый субботний вечер на коктейле, всего через три месяца после того, как она стала миссис Ричард Ротштайн. В понедельник утром она была в его офисе, а уже в пятницу в южном Бронксе вошла к семиклассникам, чтобы провести первый опрос, кто кем хочет стать, когда вырастет. Несколько мальчиков мечтали стать баскетболистами, как Майкл Джордан, но большинство ребят, которым Кейт задала этот вопрос, смутились. Они об этом даже не думали. А вот Уилли сразу ответил — художником, и тут же принялся что-то рисовать, да так сильно надавил на карандаш, что тот сломался пополам. Элена же долго молчала. Кейт ждала, наблюдая за темноглазой двенадцатилетней девочкой. «Больше всего, — наконец сказала Элена, глядя прямо ей в глаза, — мне хотелось бы петь и играть на сцене».

Вечером Кейт уговорила Ричарда взять опеку над этим классом, чтобы дать всем ребятам возможность закончить школу, а кто захочет, и колледж. С тех пор жизнь Кейт стала полнее.

Арлин Джеймс, как всегда, обнял ее, и Кейт приникла к нему, представив, как было бы прекрасно, если бы ее отец был таким, как этот человек, а не мелочным и раздражительным, готовым по любому поводу устроить скандал.

— Как вы себя чувствуете? — мягко спросила она.

Арлин кивнул, мол, все в порядке, но Кейт знала, что это не совсем так. Он был преклонного возраста, и ему недавно имплантировали электронный сердечный стимулятор, так что основания для беспокойства были.

— Вы это видели? — Он стукнул кулаком по раскрытой «Нью-Йорк пост», причем так сильно, что стол покачнулся.

Кейт бросила взгляд на заголовок статьи:

БЕЗЖАЛОСТНО УБИТА БЫВШАЯ СТИПЕНДИАТКА ФОНДА

Джеймс закашлялся, лицо покраснело, на лбу рельефно обозначились вены.