Хищная книга - Мариус Брилл

Никого. Он снова стал озираться. У него книга. Ее книга. А где она сама? Поезд уже на две трети проехал мимо Флирта, когда тот догадался посмотреть на окна. Он бежал рядом с вагонами и на мгновенье увидел ее. Миранда, прижимаясь к дверному стеклу; смотрела на него. Она казалась удивленной, что-то кричала, но мы ее не слышали, мы видели только оседавший на стекле пар от ее дыхания. Увы, разлука неизбежна. Флирт побежал быстрее, а Миранда быстро нарисовала «х» на запотевшем стекле.

Поцелуй! Она послала мне поцелуй! А может, ему? Флирт смотрел на «х» и на лицо Миранды за дверью, а потому врезался в табличку «Хода нет» в конце платформы так сильно, что заработал сотрясение мозга. Я вылетел из его руки и чуть не лишился страницы, затормозив о платформу.

* * *

Позднее тем же утром.

— АЛЛО! БИБЛИОТЕКА ШЕПЕРДЗ-БУША.

— Алло! Вы меня слышите?

— ОТЛИЧНО СЛЫШУ, СПАСИБО.

— Я тоже вас прекрасно слышу.

— ВОТ И ЗАМЕЧАТЕЛЬНО, ПРАВДА?

— Я просто имел в виду, если бы вы так не кричали…

— Я И НЕ КРИЧУ. ЧЕМ МОГУ ВАМ ПОМОЧЬ?

— Я по поводу книги. Называется «Занимаясь любовью», автор — П. Пеннигрош.

— АХ, ДА. ЭТА КНИГА. Я БЫ ОЧЕНЬ ХОТЕЛА ВАМ ПОМОЧЬ, НО, БОЮСЬ, ОДИН ИЗ НАШИХ ЧИТАТЕЛЕЙ-ДОЛЖНИКОВ УКРАЛ ЕЕ ВЧЕРА, ТАК ЧТО НЕ ПРЕДСТАВЛЯЮ, КОГДА ОНА СНОВА У НАС ОКАЖЕТСЯ. НЕ ИСКЛЮЧЕНО, ЧТО СКОРО.

— Украл? Вы знаете кто?

— ДА. ЗНАЮ.

— Вы можете мне сказать, кто это?

— ИЗВИНИТЕ, НО ЭТО БУДЕТ НАРУШЕНИЕМ БИБЛИОТЕЧНЫХ ПРАВИЛ.

— Боюсь, я забыл представиться. Констебль Вильмот, полицейский участок Шепердз-Буша.

— ДОБРЫЙ ДЕНЬ, КОНСТЕБЛЬ.

— В настоящий момент мы расследуем серию краж из библиотек. Ваша библиотека — всего лишь одна из нескольких сотен, которые, по нашим сведениям, она ограбила за последний год.

— ТАК Я И ЗНАЛА. ОНА МНЕ ВСЕГДА КАЗАЛАСЬ ПОДОЗРИТЕЛЬНОЙ.

— Вам будет приятно услышать, что мы нашли книгу, но подозреваемая может избежать ареста. По получении от вас информации у нас будут основания предъявить ей обвинение.

— ХОРОШО, В ТАКОМ СЛУЧАЕ ПОДОЖДИТЕ, ПОКА Я ПОСМОТРЮ В КОМПЬЮТЕРЕ.

их обескураживает, а то и просто пугает. Засвидетельствовано, что, услышав современную версию сказки, в которой Принцесса отказывается выйти за незадачливого Принца, дети разражались бурными рыданиями.

Мы так хорошо и быстро усваиваем эту «конвенцию», что вряд ли кто-то из нас оспорит высказывание Ларошфуко: «Люди бы никогда не влюблялись, если бы никогда о любви не слышали».

Любовь, убеждают нас с детства, — это прекрасно; она скрепляет отношения, она дает защиту, она содержит в себе все, что только нужно человеку. Но она также лишает нас возможности властвовать собою, деспотично правит нами, несет с собой все, чего мы боимся. Возникает логичный вопрос: кому же она выгодна? Уж не тем ли страдальцам, которые приносят ей в жертву свою свободу, свое спокойствие, все остальные чувства и свое здравомыслие ради нескольких скоротечных мгновений экстаза?

Подсказку, мне кажется, можно найти у Теннисона, пожизненного придворного поэта, королевского поэта-лауреата, любимца правящих классов, официального выразителя чувств в викторианскую эпоху. Это он написал:

Уж лучше потерять любовь,

Чем вовсе не любить…

Ну, разве это не парадоксальная, чтобы не сказать абсурдная, позиция? Любое другое подобное занятие, притом абсолютно не связанное с отечественным футболом, при такой его характеристике почиталось бы за чистое безумие. Что за саморазрушительное, вредящее рассудку и психике упражнение! «Лучше»? «Лучше» стресс, страдания и отчаяние? «Лучше» разочарование, ощущение собственной никчемности и горечь поражения? Может быть, «лучше» быть неудачником — но «лучше» для кого? Вспомним, что Теннисон был рупором властей, пропагандировал в своих сочинениях официальную, одобряемую истеблишментом политику. Так что «лучше», скорее всего, для «них», а не для нас.

Глава вторая

ПРИМЕНЕНИЕ НАУЧНОГО МЕТОДА

Любовь давно уже за облаками,

Владеет Похоть потная землей

Под маскою Любви — и перед нами

Вся прелесть блекнет, вянет, как зимой.

Тиран ее пятнает и терзает:

Так червь листы расцветшие глодает.

Любовь, как солнце после гроз, целит,

А Похоть — ураган за ясным светом,

Любовь весной безудержно царит,

А Похоти зима дохнет и летом…

Любовь скромна, а Похоть все сожрет,

Любовь правдива, Похоть нагло лжет.

У. Шекспир (1564–1616). Из поэмы «Венера и Адонис»[5]

ЛЮБОВЬ — ЭТО..

Сколько загадок таят эти три точки! Вопрос, на который, казалось бы, ответить нельзя, однако он снова и снова возникал на протяжении всей истории рода человеческого. Вопрос, который рано или поздно задает себе каждый из нас.

Вспоминается мне, что едва ли не целая отрасль индустрии возникла из бренда двух карикатурных персонажей в виде мальчика и девочки с непропорционально большими взрослыми головами; они все время пытались точно определить: «Любовь — это…» Например: «..когда не делаешь ничего, за что надо извиняться, но все равно извиняешься», «..когда выносишь мусор», «..когда держишь ее сумочку, пока она блюет». И из всех 72 миллионов различных определений любви я не нашел ни одного правильного.

Прежде чем ответить на этот вопрос, мы должны подробно рассмотреть в свете современных веяний социобиологическую природу человека и структуру его побуждений. Не буду пытаться скрыть свое недовольство данной методологией — эта область науки находится в зачаточном состоянии, поэтому и приходится ограничиваться чисто эмпирическими методами. К сожалению,

В НЕОЖИДАННО НАСТУПИВШЕЙ ТЕМНОТЕ — ПОЕЗД въехал в тоннель — Миранда продолжала смотреть на дверь вагона, но видела там уже только свое искаженное отражение. Дверь вверху закруглялась, поэтому у отражения была некрасиво вытянутая яйцевидная голова. Миранда отвернулась и поглядела на пассажиров. Но каждый из них старательно смотрел в другую сторону. Она узнала это напускное выражение глубокой задумчивости и неприступности, хорошо знакомое всем психам в метро.

«Жди меня здесь» — вот что Миранда кричала Флирту, когда тот бежал вдоль платформы. Она не хотела испортить романтику этого момента расставания, но, в конце концов, она же была не в транссибирском экспрессе, который останавливается раз в три недели, а на линии «Хаммерсмит-Сити»; следующая остановка — «Эдгвар-роуд».