Идеальный брак? - Хелен Бьянчин

— Чудесный вечер. — Габби подхватила сумочку и вопросительно взглянула на Франческу, давая подруге удобный повод покинуть гостеприимного хозяина. Как ни странно, Франческа не выразила никакого желания уходить.

* * *

— Франческа вполне способна справиться с любой ситуацией, — заверил Бенет, выезжая на улицу через управляемые электроникой ворота.

— Как и Доминик, — хмуро напомнила Габби.

— И это тебя беспокоит?

— Да, — резко ответила она. — Я не хочу, чтобы ее обидели.

— Доминик не из тех, кто навязывается женщинам, — терпеливо возразил Бенет. — И Фрэн не воспользовалась возможностью уйти вместе с нами.

Он остановил автомобиль у перекрестка.

— Сейчас ты скажешь, что мы скоро будем танцевать на их свадьбе, — резко бросила Габби и услышала приглушенный смех.

— Я бы не удивился.

— Марио…

— …мертв, — тихо сказал Бенет. — А Франческа — красивая молодая женщина, заслуживающая счастья.

Красный свет сменился зеленым, и автомобиль набрал скорость. Габби уставилась в окно. На противоположной стороне гавани светились электрические огни. Словно на почтовой открытке. Однако сегодня прекрасный вид не вызвал в ней обычного удовольствия.

— Ты не веришь, что она снова может полюбить?

Габби не отвечала несколько долгих секунд, затем наконец решилась:

— Не так, как она любила Марио.

— Взаимная привязанность, стабильность и безопасность могут стать удовлетворительной заменой любви.

У Габби все сжалось внутри, перехватило дыхание от неожиданной боли. Неужели именно так он думает об их браке? Неужели ей не суждено завоевать любовь Бенета? Неужели ее любовь останется безответной?

Автомобиль пересек Харбор-Бридж, затем свернул налево к восточным окраинам. Скоро они будут дома. И, как во все предыдущие ночи, она заснет в его объятиях. После любовных ласк.

Отказать ему — значит отказать самой себе. Однако сегодня — из чистого упрямства — она хотела уклониться от его объятий.

Как только они вошли в дом, Габби бросилась наверх.

— Я переоденусь.

«И приму ванну», — мысленно добавила она. Вибрирующие волны джакузи снимут физическое и душевное напряжение.

Не сняли… во всяком случае, не настолько, чтобы почувствовать настоящее облегчение. Сомнения, никогда не покидавшие ее подсознание, с дьявольской легкостью вырвались на поверхность, и она стала методично анализировать их.

Она, конечно, нужна Бенету в постели, но действительно ли он нуждается в ней? Только в ней? Может, и нет, уныло признала она, прекрасно понимая, что сотни женщин с удовольствием заняли бы ее место. В браке или без оного.

Конечно, нельзя отмахиваться от фактора безопасности… для них обоих. Бенет получил жену, которая когда-нибудь унаследует половину корпорации стоимостью в миллиард долларов, то есть удвоит его собственную долю. Однако и ей этот брак приносит очевидную выгоду.

И стабильность, которую еще более упрочит появление детей. Но тогда почему же она продолжает принимать противозачаточные таблетки?

Габби закрыла глаза, представляя себе возможное будущее. Совместная радость, когда они узнают о беременности, растущее в ее теле дитя Бенета, а потом новорожденный, сосущий ее грудь.

Но это только начало. Малыш вырастет и должен будет вписаться в свое окружение, завоевать себе место рядом или вдали от родителей. Финансовой безопасности недостаточно. Сможет ли она обеспечить ребенку эмоциональную безопасность?

Разводы травмируют детей. Разве можно сравнивать мачеху или отчима с любящими родителями?

Габби отчаянно хотела, чтобы ее ребенок вырос в счастливом доме, в атмосфере любви, а браку, основанному на слиянии капиталов, недостает главной составляющей, необходимой для долгих и надежных отношений, — любви. И одной ее любви мало.

Проклятье. Самоанализ ничуть не помог.

— Сон в джакузи — это не лучший выбор, — раздался рядом голос Бенета.

— Я не спала, — ответила Габби, не открывая глаз.

— Счастлив слышать это. Ты еще долго собираешься здесь лежать?

— Не знаю.

Бенет не стал комментировать, и она скорее почувствовала, чем услышала, как он вышел. Может, спустился в кабинет просмотреть последние финансовые бюллетени, присланные факсом из Лондона, Нью-Йорка и Токио.

Почему-то она сомневалась в том, что он просто разденется и скользнет под свежие простыни. С его энергией ему хватало шести часов сна.

Теплая вибрирующая вода наконец успокоила Габби, и она отдалась воспоминаниям. Бесценным воспоминаниям о своем раннем детстве, матери и отце…

Габби распахнула глаза, почувствовав прикосновение мужской ступни к своей. Ее испуганный взгляд схлестнулся с парой темно-карих, почти Черных, глаз, подернутых дремотной дымкой, но тем не менее чуть насмешливых.

— Что ты здесь делаешь? — Почему она так… так испугалась? Не в первый раз они вместе принимают ванну.

— Мое присутствие нежелательно?

— Да. Нет, — исправилась она, не в силах оторвать взгляд от его мужественного лица на расстоянии вытянутой руки от ее собственного. Высокие скулы, твердо очерченный подбородок, чувственные губы…

Уголки его рта слегка приподнялись, обнажив ослепительно белые зубы.

— Ты говоришь неуверенно.

— Вероятно, потому, что чувствую себя неуверенно.

Бенет протянул руку, ласково провел пальцем по ее щеке, нижней губе, и от этого движения заволновались мощные мускулы под гладкой кожей широкой груди.

Легкий аромат его одеколона лишил ее самообладания, зрачки Габби расширились.

«Пожалуйста, — мысленно взмолилась она. — Не делай этого со мной».

Медленно, постепенно, с бесконечным терпением Бенет разрушал ее оборону. Его пальцы спустились к бешено пульсирующей жилке на ее шее, обвели контуры грудей. Твердая сильная ладонь сжала нежные выпуклости, лаская соски.

Губы Габби раскрылись, веки опустились.

«Ни один человек не должен иметь такую эмоциональную власть над другим, — подумала она. — В душе должен быть какой-то встроенный механизм, предотвращающий такое вторжение… и полное подчинение».

Сильные руки обхватили ее талию, и без всякого усилия Бенет посадил ее к себе на колени. Габби почувствовала себя окруженной, пойманной в клетку его плеч, рук, ног.

Ей стало тепло, что не имело ничего общего с температурой воды, и, когда его губы коснулись впадинки у основания ее шеи, она вздохнула, сдаваясь.

Бенет умел довести женщину до безумия и был достаточно хладнокровен, чтобы удержать ее на грани, ласкать, пока она не будет готова рыдать, моля об освобождении от любовной лихорадки.