Рабин Гут - Алексей Лютый

– Ты че, совсем ошалел с перепою? – проговорила голова голосом Жомова. – На людей хрен знает с чего бросаешься! Я у тебя что, невесту отбил? Ну, извини…

Тут бедный Андрюша так и сел там, где стоял. В одну секунду в его не совсем еще прояснившейся голове промелькнули события последних двух дней. Попов передернулся от ужаса. Спасти его от инфаркта смогла только мысль о том, что строгая маман так и не узнает, кого он к себе в постель затащил… Затащил?!

– Так, козел! Это ты меня в кровать к старой карге подсунул? – угрожающе прошипел Попов, нависая над Жомовым, который так и не собирался вставать.

– Спать тебя я относил. Но о своей карге иди у Рабиновича спрашивай! – перевел стрелки Иван, а его девицы в это время тоненько захихикали, стреляя глазами Попову пониже пояса. – Ты бы оделся, что ли, в натуре! Смотреть на тебя страшно…

Что-то бормоча себе под нос, Андрюша сполз с кучи сена и принялся облачаться в свои «сарацинские» доспехи. В это время новоиспеченные прихожане «святого человека» наконец справились с непокорной дверью сарая и всей толпой ввалились внутрь, перепугав тех овец, коров и лошадей, которых истошный крик Попова не заставил отбросить копыта.

Жомов на такую большую толпу болельщиков не рассчитывал, поэтому пришел в ярость. Он рявкнул так, что у курей облетела половина оперения, а перепуганных аборигенов вынесло обратно во двор.

Они так и остались подле дверей, не сумев решить, куда им, неприкаянным, податься. То ли в дом, откуда в ужасе убежал «святой человек», то ли в сарай, где так страшно кричит «большой сарацин». Откуда им, беднягам, знать, что сбежал Попов всего-навсего от гостеприимной хозяйки дома старейшины Гэлгледа!

Суматоха, поднятая Поповым, поставила на уши почти весь дом, за исключением трупов. А таковым оказалось только чучело птицы, так и брошенное на произвол судьбы Кэем Какамври. С перепою старейшина решил, что началась Вторая Троянская война, и заметался по дому в поисках достойного его статусу вооружения.

Взбудораженный народ успокоился примерно через час, когда с кухни пригласили всех к завтраку, плавно перешедшему в обед. Троих друзей по-прежнему продолжали чествовать, хотя подарков в этот раз никто не дарил. Впрочем, сей прискорбный факт расстраивал только Рабиновича.

Поначалу Сеня, как и двое его коллег, испугался, оказавшись в шестом веке от Рождества Христова. Перспектива поменять удобства цивилизованного мира на пусть и экологически чистое, но все-таки убогое прошлое его не прельщала. Но тщательно взвесив все «за» и «против», Рабинович решил, что все не так уж и плохо.

Сеня ничуть не сомневался, что раз существует путь из будущего в прошлое, то возможна и обратная дорога. Он был уверен, что удастся найти способ вернуться назад. Однако торопиться с поисками Рабинович не собирался.

Способы воспользоваться знаниями будущего для обогащения в прошлом еще только смутно начали зарождаться в его светлой головушке, но Сеня уже твердо решил не возвращаться назад с пустыми руками! Было бы глупо терять возможность вполне легальным способом заработать капиталец на антиквариате, реализовать который при возвращении труда не составит. Зарплата ведь у ментов маленькая. Почти на пороге уровня бедности. А тут еще и пса содержать нужно!

Когда Попов из-за своей извечной настырности случайно открыл чудесные свойства милицейских дубинок, уверенность Сени в своей правоте стократ окрепла. Нужно действительно выжать максимум из этого примитивного мира прежде, чем возвращаться домой. Вот за обедом он и принялся излагать свои доводы уже захмелевшим друзьям.

– Андрюша, я тебя понимаю! У тебя дома мама и рыбки, – ласково уговаривал Сеня Попова, хлопая его по плечу. – Но сейчас мы не можем вернуться. Сам видел, к чему привели твои эксперименты…

– Ни хрена! – пытался возразить Андрюша. – Химик я, а не ты. Мне лучше знать. В этой формуле просто не хватает компонентов…

– Да не компонентов не хватает! – фырчал Рабинович. – Просто дубинки – это единственные совершенно инородные тела в этом времени. Материал, из которого они изготовлены, просто еще не придумали. Поэтому и получается нечто вроде эффекта аннигиляции, когда они соприкасаются с железом.

– Почему же со лбом Кауты аннигиляции не получилось? – ехидно спросил Попов.

Верный сакс, услышав свое имя, попытался оторвать от стола вновь отяжелевшую от хмеля лохматую башку. Это у него не получилось, и Каута уронил ее обратно, успев по дороге отхватить зубами кусок от жаркого.

– Тут дело скорее всего в свойствах проводников, – вновь попытался убедить Попова Рабинович. – Железо энергию проводит, а голова Кауты – нет! Элементарные вещи. Поэтому с твоим экспериментом ничего не выйдет…

– А почему у этого дурацкого Мерлина вышло?! – едва не подпрыгнул на стуле Попов.

– Вот найдем его и спросим, – оборвал дискуссию Рабинович. – А сейчас и говорить нечего!

– Бросьте вы языками телепать! – отрываясь от кружки с вином, взмолился Жомов. – Пейте, жрите. И другим не мешайте. А то у меня от ваших разговоров уже уши пухнут.

Рабинович отмахнулся от него рукой и вновь повернулся к Андрюше. Попов сидел за столом, насупившись, словно осьминог в консервной банке. Он никак не хотел расставаться со своей идеей немедленного возвращения в нормальное время. Даже тушеный кролик не прибавлял ему настроения. А когда Попову на глаза попалась счастливо улыбающаяся хозяйка фазенды, так Андрюша и вовсе взбеленился.

– Ну так чего сидим?! – заорал он на всю пиршественную залу с такой силой, что половина трапезничавших попросту вскочила с длинных скамеек. – Собирай свои манатки и пошли этого хренова колдуна искать.

Жомов поперхнулся вином и удивленно посмотрел на непоседливого друга. Ивану меньше всех троих хотелось куда-то идти. И в свое время вернуться он тоже не торопился. А зачем? Он парень детдомовский. В родном городе у него никого нет, кроме комнаты в милицейском общежитии, цветного телевизора и видеомагнитофона. Последний он, впрочем, уже подарил Рабиновичу.

Вкусно есть и вволю пить и здесь можно. Причем работать для этого нет необходимости. Бей только изредка кому-нибудь морду, и все! А это можно и без чуткого руководства начальника участка внутренних дел совершать, да еще и в удобное для себя время!

Жомов хотел изложить свои доводы товарищам, но в процессе обдумывания вновь поперхнулся вином. К тому же, пока Ваня размышлял, диалог ушел несколько вперед от его умных мыслей. Догонять его у Жомова не было никакого желания. Тем более что под руками вертелись две ненасытные малютки!

– Сейчас я тебе так пойду, что ты по дороге заблудишься и пропадешь, – на всякий случай решил все же вставить реплику Жомов и, подумав, добавил: – Навсегда!

Попов с Рабиновичем не обратили на такое заявление никакого внимания. Поскольку Сеня уже сумел убедить тучного эксперта в том, что пешком искать Мерлина несподручно. К тому же и питаться в дороге придется впроголодь.