Беременна по секрету - Ксения Фави

– Давай не будем об этом, – Золотов оценил мою шутку раскатистым смехом, – я говорю о том, что не в моих правилах целовать подчиненных. Но ты… другое дело. Может, это и звучит до оскомины банально.

Фраза да, обычная. Но Золотов не просто зажал меня в своей квартире. На фоне всех сегодняшних событий реплика звучит искренне.

– И что же необычного во мне? – тереблю губу.

Мы притормаживаем в пробке.

– Меня тянет к себе, – выдает Золотов и на секунду задумывается, – а чем больше я узнаю твой характер, тем больше все усугубляется.

Интересно.

– Как это?

Игорь смотрит на меня, улыбается очень мягко.

– Ты чистая, прямая. Готова прийти на помощь кролику даже под угрозой увольнения. Отстаиваешь правду, как сейчас с родителями. И хоть братец, судя по всему, попил тебе крови, ты ведь реально за него волновалась. Ты искренняя, Лиля. Я всегда думал, девушки ищут только, как бы выгоднее пристроиться. Отхватить парня, хорошо стоящего на ногах. Родить от него и побольше, чтоб светили выгодные алименты. Возможно, я не с теми общался…

Но я уже не слышу рассуждения Игоря. Выгодно родить… Это ведь, получается, про меня. Сейчас самое время сказать, что Золотов во мне ошибается. И в лучшем случае он высадит меня у метро. Я потеряю его, а ведь сегодня я почувствовала себя такой счастливой. Несмотря на бредовый день, ссору с родными.

Мне было так хорошо, что рядом кто-то есть. Не просто красивый принц, а человек, способный поддержать. Быть на моей стороне, приободрить и стереть слезы. Про поцелуй вообще молчу, какой ураган ощущений он вызвал. В голове крутилось одно, что вот оно – моё. То, что я всю жизнь искала.

И теперь один разговор может всё перечеркнуть…

– Прости, тебе и так сегодня досталось. Еще я гружу, – в тоне Игоря появляется напускная легкость.

Боже, он достоин самого лучшего ответа на свое признание. Но я всхлипываю.

– У-у, – протягивает мужчина, – одну я тебя сегодня не оставлю. Едем ко мне.

Может быть, стоило отказаться. Но тогда получится, что я его отталкиваю. А этого мне хочется меньше всего на свете. Поэтому мы довольно быстро доезжаем до квартиры Игоря и Зайчика. Малыш тут окончательно прижился.

Подхожу к клетке в гостиной, просовываю палец в дырочку и трогаю его возле ушка. Его шоколадная шерстка такая мягкая.

– Носка нужно выпустить! – кричит Золотов из кухни. – Засиделся малый.

Мужчина упрямо называет зверька по-своему. Громко отвечаю.

– Хорошо! Иди, Зайчик, побегай.

Я тоже обращаюсь к крольчонку на свой манер. У нас уже появляются общие привычки… Снова становится грустно от мысли, что всё может рассыпаться. Да еще Игорь внезапно входит и видит мою кислую мину.

– Идем, я заварил чай. Там есть еще торт, я думал, вдруг нам захочется чаю после вертолетов.

Ого, как он подготовился. В голову приходит, что после свидания мужчина рассчитывал не только на посиделки…

– Мм, спасибо, – я против воли смущаюсь.

Игорь смотрит с прищуром.

– Ты, наверное, подумала – сладкое стало бы только предлогом, – он пропускает меня вперед на выход, – не буду врать, что совсем нет. Но и давить на тебя не собирался. Ты была здесь не раз. И к тому же… С тобой у меня не работают обычные приемы.

Хм, какие это? Закадрить незнакомку на карнавале?.. Тогда я не была особенной, а сейчас стала? Впрочем, в тот раз меня тоже никто не принуждал.

– Да уж, со мной точно не вышло классического свидания. Знаешь, не откажусь от торта.

В холодильнике еще находится салат из доставки правильного питания, который мы делим на двоих. Хорошенько приминаем его чаем и муссом на бисквите. Мне даже становится лучше. А вдруг все еще обойдется с Игорем? Я расскажу ему в спокойной обстановке, и он поймет… Мечты меня совсем расслабляют.

А вот Золотова кое-что беспокоит. Пока мы еще сидим за столом, он начинает разговор.

– Извини, что резко говорил с твоими родителями. Я не меняю мнения по ситуации, но, наверное, его нужно было преподнести не так. Хотя хорошо говорить сейчас.

Боже, он еще раскаивается. Морщусь.

– В первый момент мне показалось, мама права. Если бы я реально волновалась за брата, не ругала б его. Дурость его поступка померкла бы перед тем, что он жив и цел.

– Он реально накосячил! – перебивает Игорь.

Вздыхаю, глажу белую чашечку.

– Хорошо, что ты был рядом, и я не чувствовала себя сумасшедшей. Ты напомнил, насколько я испугалась за брата. Слова мамы обидны.

Игорь двигает ко мне блюдо с оставшимся куском торта.

– Давай не будем больше об этом. Зря я снова начал.

Черпаю кусочек сладкого ложкой.

– Ты просто не привык к такому. Твоя мама очень милая, папа сдержанный.

Говорю по факту, своих родителей я все равно бы на других не променяла.

– Мама да, – Игорь усмехается, – интеллигентна. Но иногда включает пусть не пилу, но пилку. А отец у меня упертый человек.

Замираю и впитываю каждое слово.

– Это плохо?

– Не всегда, – парень морщится, трет переносицу, – мой отец хороший человек, друг, муж и босс. Но он никак не хочет признать мое право на свой собственный опыт! Когда я учился в школе, у него были проблемы в бизнесе. Над семьей даже повисла опасность. Тогда отец и начал контролировать каждый мой шаг. Да еще и детей они больше не завели. Но теперь детство кончилось!

Золотов махом допивает чай, как будто в чашке нечто другое. Тема для него острая. Но мне интересны подробности.

– А что сейчас? – тихонько уточняю.

Мужчина выдыхает всеми легкими, снова жадно их наполняет.

– Он думает, лучше всего мне работать в его бизнесе. Да что там! Он даже женить меня хотел в двадцать пять лет, чтобы мне не встретилась недостойная девушка. Как в каменном веке! Притом такое поведение у друзей он осуждает.

Да, люди часто меняют мнение, если дело касается их детей.

– А какая, по его мнению, достойная? – спрашиваю еще тише.

Игорь вслушивается в мои слова, морщит лоб и машет рукой.

– Да мне плевать! Лиль, давай закончим этот разговор. Ты что-то еще хочешь? К слову о моей маме, нужно было заварить ее чай на травах.

– Мне нельзя травы… – отвечаю машинально. – И я наелась, спасибо.

Игорь собирает упаковки от еды в мусорку.

– Да, надо тебя все же свозить в хорошую клинику.

Ох.

Вздыхаю вслух, Игорь поворачивается.

– Ты какая-то бледная. Устала?