Где правда, брат? - Владимир Колычев

— А почему тогда улыбаешься?

— Я улыбаюсь?! Не улыбаюсь я!

— В душе улыбаешься… Ты меня хочешь, поэтому и улыбаешься.

— Ты наглый, как танк!

— И наглый, и наехать могу, — кивнул Феликс. — На твоего Рому наеду, если он не оставит тебя в покое.

— Меня?! В покое?! Он должен оставить меня в покое? Я не хочу, чтобы он оставлял меня в покое!

— Я этого хочу. И не собираюсь делить тебя с этим кретином.

— Не будешь ты меня ни с кем делить…

— Правильно, не буду. Я собственник. И однолюб. Если полюбил, то раз и навсегда. И если ты моя, то больше у тебя никого не будет.

— Я не твоя… Я с Ромой… Поэтому делить ты меня с ним не будешь… — ошеломленно смотрела на него Варя.

— Он тебя делит. Со своей женой… Тебе это нравится?

— Нет, — завороженно качнула она головой.

— А я тебя ни с кем делить не буду. Только ты и только я. А «мерс» этот мы отдадим Роме, пусть подавится. Я тебе покруче машину куплю.

— Дело не в машине…

— А в чем?

— Я тебе правда нравлюсь?

— Я тебя люблю.

— Врешь!

— Я человек своего слова, — не сводя с нее глаз, сказал Феликс. — И если я дал слово, то костьми лягу, а сдержу его. А Роме я слово дал. Сказал, что претензий к нему не имею, значит, не имею. Поэтому и к тебе не подъезжал. Думал, пройдет время, и я забуду. Но не смог тебя забыть. И к тебе подъехал. Не выдержал и подъехал. Слово я дал, а претензии к Роме, как видишь, остались. Не из-за денег претензии, а из-за тебя… Но зачем я буду предъявлять ему претензии? Ты просто уйдешь от него, и все. Он даже знать не будет, где ты…

— Как это, я уйду от него?

— Ко мне уйдешь.

— Я не хочу… — уже неуверенно проговорила Варя.

— Хочешь. Только боишься себе в этом признаться. Потому что меня боишься. Но меня бояться не надо. Я только для врагов страшный, но ты же не враг. В чем ты передо мной виновата? В том, что я в тебя влюбился?

— А виновата?

— Виновата… И ты должна искупить свою вину, — с шутливой улыбкой, но с мрачным торжеством в голосе сказал он.

— Как?

— Это непросто, но ты справишься…

Феликс потянулся к Варе, ладонью мягко взял ее за шею, приближая к себе. Она не сопротивлялась и даже не попыталась оттолкнуть его, когда он поцеловал ее в губы…

Непыльная работа, отличная зарплата, бесплатное жилье. Кто скажет, что Степан плохо устроился в Москве?

Жарко в городе, но в машине работает кондиционер, и видеоплеер неплохой боевик показывает. Правда, фильм он смотрел вполглаза. Роман сейчас находился в своем ресторане, но Степан должен не только шефа терпеливо ждать, а еще и за обстановкой вокруг объекта следить. Бесхозные машины его не напрягали, но ему не нравился серебристый «Опель», стоящий метрах в пятнадцати от входа в ресторан. Какие-то люди в нем сидят, чего-то ждут. Уж не Захарского ли выслеживают?

Время шло, а подозрительная машина не уезжала. Степан вышел из машины, незаметно наблюдая за «Опелем». Он увидит или даже почувствует, если люди в нем напрягутся, когда он пойдет в их сторону. Что-нибудь, да выдаст их.

Но люди никак не реагировали на Степана, даже не заметили его. Он прошел мимо машины, боковым зрением осмотрев ее. Два каких-то голубка в ней, воркуют меж собой, манерно жестикулируя. Один брутального типа мужик, другой — женственного. Москва — город грехов, здесь и «голубизной» никого не удивишь, и женщиной, которая сама заходит в сауну к водителю мужа в полном «ню».

Может, Маргарита Викторовна и обиделась, что Степан ее отшил, но виду не подавала. Она вела себя с ним, как будто ничего не произошло. Она умная женщина. И несчастная. Не любил ее муж, и это бросалось в глаза. Может, потому и пыталась найти утешение на стороне.

Степан повернулся и направился к своей машине. «Голубки» продолжали ворковать, не замечая его. Не уловил он реакции с их стороны, но, может, они просто его переиграли. Может, это профессионалы высокой пробы, которых так просто на чистую воду не выведешь. Может, у них там под сиденьем спрятано оружие…

Почти два месяца прошло с тех пор, как Феликс пропал из виду, но вдруг все это время он готовил удар? Ждал, когда Захарский потеряет бдительность, чтобы затем ударить в спину. Да и без Феликса наверняка есть люди, которые хотели бы свести с ним счеты. Бизнес — это как болотная вода: войдешь в нее — и обязательно пиявок нахватаешься.

Степан подходил к машине, когда показался Захарский. Обычно в таких случаях он не покидал салон, чтобы распахнуть перед шефом дверь. Он водитель, а не швейцар. Но сейчас ему нужно было держать в поле зрения «Опель», а, открывая Роману дверь, он мог наблюдать за подозрительной машиной.

Но в «Опеле» на Захарского не обратили никакого внимания.

— Какой-то ты напряженный, — заметил Роман.

— Да тут подозрительные какие-то.

— Кто? Где?

— Уже нигде. И уже неподозрительные… — Степан кивнул на «Опель», мимо которого проезжал. — Ложная тревога.

— Ну, лучше перебдеть. К Варе поехали.

Степан кивнул. Не нравилось ему, что Варя любовничает с женатиком, но с этим пришлось смириться. В конце концов, миллионы людей так живут.

— Значит, киллеров высматриваешь? — спросил Захарский, размышляя над тем, как к этому относиться — всерьез или посмеяться.

— Ну, все может быть.

— Все может быть, — кивнул он. — А тебе даже отстреливаться нечем. Ничего, скоро с лицензией решим, и «ствол» у тебя будет.

Степан усмехнулся, намерение у Захарского благое, да только исполнение хромает. Тут ведь не только суетиться надо, но еще и платить.

— Ну да, будет.

— Нет, я серьезно. Слушай, а может, тебе курсы охранников пройти? Ну, днем со мной, а вечером — курсы. Я оплачу…

— Можно.

Действительно, чего там химичить, если право на служебно-боевое оружие можно получить законным путем?

— Я домой и без тебя могу ездить. Ну, и обратно. У Вари пока поживешь. А что, вариант?

— Ну, как скажете…

— Только вот предчувствие нехорошее, — выразительно положил руку себе на грудь Захарский.

— Чего?

— Да бродит какая-то беда рядом.

— Феликс?

— Ну, может, и Феликс. Хотя вряд ли он в Москве.

— Почему вы так думаете?

— Потому что, старик, связи у меня в Москве. Конкретные связи, — расправил плечи Роман. — Пробивал я этого урода. Пробивал, но не пробил. Никто про него не знает. Значит, нет его в Москве.