Assassin's Creed. Черный флаг - Оливер Боуден

– Отец…

Я потянулся к нему, но он резко отстранился, сердито передернув плечами. Когда же он снова повернулся, я увидел светлые борозды, оставленные слезами на его щеках. Казалось, последние крупицы самообладания отец употребил на то, чтобы не броситься на меня с кулаками.

– Отрава. Вот ты кто, – произнес он сквозь зубы. – Отрава. Разрушитель нашей жизни.

– Отец…

– Убирайся прочь. – Он плюнул мне под ноги. – Вон отсюда. Я больше не желаю тебя видеть. Никогда!

Мать шевельнулась, словно хотела что-то возразить. Но мне было невыносимо видеть ее лицо, и, чтобы не усугублять ее страдания, я вскочил на лошадь и покинул пепелище.

Я скакал в ночи, сопровождаемый горем и яростью. Мой путь лежал в «Старую дубинку», где все это однажды началось. Я ввалился туда, держась одной рукой за грудь. Мое лицо, которому изрядно досталось, и сейчас еще саднило от ран.

Все разговоры в зале мгновенно стихли. Внимание посетителей обратилось ко мне.

– Я разыскиваю Тома Кобли и его пронырливого сынка, – сказал я, хмуро оглядывая зал и тяжело дыша. – Они были здесь?

Вместо ответа посетители поворачивались ко мне спиной и опускали плечи.

– Нам здесь не надо лишних бед, – отозвался из-за стойки Джек, хозяин таверны. – Хлопот, что ты нам доставил, хватит на всю оставшуюся жизнь. Благодарим тебя покорно, Эдвард Кенуэй.

Он имел обыкновение слеплять слова в один ком, а потому я услышал что-то вроде «бладримтяпкорно».

– Настоящие хлопоты начнутся у тебя, Джек, если ты где-то прячешь обоих Кобли, – пригрозил я и шагнул к стойке.

Я знал, что с внутренней стороны стойки на гвозде висели ножны с мечом. Джек потянулся за оружием, но я его опередил. Превозмогая боль, я перегнулся через стойку и выхватил меч из ножен.

Джек был не настолько проворен. Он даже не понял, почему меч, к которому он тянулся, вдруг оказался приставленным к его горлу. «Бладримтяпкорно».

По стенам таверны плясали тени, отбрасываемые неярким пламенем очага. Из сумрака на меня смотрели сощуренные, настороженные глаза собравшихся.

– А теперь говори: Кобли уже появлялись здесь сегодня? – потребовал я, приставляя меч к глотке Джека.

– Ты же вроде должен был отплыть на «Императоре» этим вечером, нет? – спросил меня кто-то.

Лицо спросившего пряталось в сумраке. Голос был мне незнаком.

– К счастью, планы изменились, иначе мои родители заживо сгорели бы во сне. – Я поднял голос. – Не этого ли хотелось всем вам? Опоздай я немного, и эта затея удалась бы. Вы знали о готовящейся расправе?

В зале установилась мертвая тишина. Из сумрака на меня смотрели глаза мужчин, с которыми я выпивал и, случалось, дрался. Глаза женщин, в чьих постелях я успел когда-то побывать. Эти люди умели хранить секреты. И они ни за что не раскроют своих тайн.

Снаружи послышался скрип подъехавшей телеги. Его услышал не только я. Обстановка в таверне стала еще напряженнее. Возможно, Кобли решили разыграть спектакль, показав свою непричастность к поджогу. Не убирая меча от его горла, я выволок Джека из-за стойки и потащил к двери.

– Всем сидеть молча, – предупредил я. – Скажете хоть одно чертово слово – и я перережу Джеку глотку. Я намерен отомстить лишь тому, кто сегодня бросил факел на крышу нашего дома.

Снаружи послышались голоса. Я узнал Тома Кобли. Я спрятался за дверью, а Джека подтолкнул вперед, загораживаясь им, как щитом. Острие меча упиралось ему в затылок. В зале продолжала стоять гробовая тишина. Это насторожило троих вошедших, но не сразу. Драгоценные секунды были ими упущены.

Хрипловатый смех Тома быстро стих. Потом я увидел сапоги, что узнал там, на ферме. Сапоги Джулиана. Выскочив из-за двери, я ударил этого прихвостня мечом в грудь.

«Напрасно ты не убил меня, когда у тебя была такая возможность». Эти слова высекут на моем надгробии.

Джулиан замер в дверном проеме. Выпучив глаза, он посмотрел на меч, застрявший в груди, потом на меня. Это было последнее, что он видел перед смертью. Правда, он еще успел плюнуть кровью мне в лицо… Я никогда не подсчитывал число убитых мной. Но их список начался с Джулиана.

– Том! Здесь мальчишка Кенуэй! – послышалось из темноты зала.

Предупреждение было излишним. Даже такой болван, как Том Кобли, к этому моменту и сам догадался, кто ждет его в таверне.

Глаза Джулиана остекленели. Мертвое тело сползло с меча и повалилось на пол, словно работник Кобли изрядно перебрал и уже не держался на ногах.

Судя по лицу Тома и Сета, они увидели призрака. Оба стояли, разинув рот. Конечно же, они предвкушали, как вернутся сюда, будут лакать эль и хвастать одержанной победой, рассказывая о веселом ночном приключении. Увидев меня, они пустились наутек.

Тело Джулиана загораживало проход, и это подарило моим противникам пусть и небольшое, но преимущество во времени. Перебравшись через убитого, я выскочил наружу. Сет споткнулся и упал. Видя это, Том и не подумал помочь сыну. Петляя, он бежал через дорогу, направляясь к дому на другой стороне. Я мигом оказался возле Сета. Поглядывая на окровавленный меч, я подумал, не сделать ли этого слизняка вторым убитым. Кровь во мне бурлила. Позже я не раз слышал, что труднее всего убивать впервые. Думаю, мир был бы мне только благодарен, избавь я его от Сета Кобли.

Но нет. На милосердие по отношению к Сету меня толкнуло сомнение. А вдруг его на погроме не было? Такая вероятность существовала, пусть и ничтожная.

Я ограничился тем, что эфесом меча ударил Сета по затылку и был вознагражден его пронзительным воплем. Потеряв сознание, Сет распластался в придорожной пыли, а я со всех ног бросился догонять Тома.

Знаю, о чем ты сейчас думаешь. У меня не было доказательств причастности Тома к поджогу родительской фермы. Но я просто знал, что он там был. Просто знал.

Том намеревался перелезть через невысокую каменную ограду, когда рискнул обернуться и заметил меня. Кобли-старший испуганно пискнул. Надо отдать ему должное: двигался он очень даже проворно для своих лет – не исключено, что от испуга. Я быстро достиг ограды, перебросил меч в другую руку, перепрыгнул, приземлился и продолжил погоню.

Я был совсем близко. Ноздри улавливали зловоние его пота. Но тут Том достиг какой-то пристройки и исчез из виду. Невдалеке послышался скрип сапог. Похоже, во дворе появился кто-то третий. Может, Сет? Или хозяин дома? А может, какой-нибудь пьянчуга из «Старой дубинки»? Однако сейчас меня занимал только старший Кобли, и я сосредоточился на нем.

У стены пристройки я опустился на корточки и превратился в слух. Где бы сейчас ни прятался Кобли, он замер. Я оглянулся по сторонам. На фоне серого ночного неба чернел хозяйский дом. Жужжали насекомые. Иногда в хлеву сонно мекала коза. Окна таверны по-прежнему светились, но оттуда не доносилось никаких звуков.