Пингвины зовут - Хейзел Прайор

class="p1">Все эти годы я сотни тысяч раз представляла себе, как он взрослеет. Я знаю, что приемные родители были богатыми и что сменили его имя на Джо Фуллера. Я представляю его маленьким мальчиком, ровесником брата Дейзи, в коротких штанишках и с игрушечным трактором в руках, обожающим динозавров и космические корабли. Тогда, в возрасте Дейзи, он стал бы выше ростом, читал книги, изучал мир, мечтал и уже начал следовать своим мечтам. Затем я вижу, как он вступает во взрослую жизнь, в возрасте Патрика – возможно, он похож на него поведением и внешностью, но увы, уже неминуемо приближается к смерти. Меня снова охватывает гнев при мысли, что он умер таким молодым, пока я, его мать, все медлила…

Мы с Патриком договаривались, что начнем искать информацию о нем, когда Патрик вернется в Великобританию, но летом он приезжал всего на пару дней, и с ним была Терри, а еще они планировали навестить ее семью. Теперь же он, судя по всему, так же жаждет узнать о своем отце, как я – о своем сыне.

– Мне очень жаль, что у вас с Терри все так сложилось, и я крайне разочарована тем, что ты посмел покинуть остров Медальон, – наконец отвечаю я Патрику. – Но нерешенные вопросы с отцом всегда отбрасывали тень на твою жизнь. Возможно, если мы что-то выясним о нем, тебе будет легче разобраться с собой.

Он оживленно кивает.

– Я не хотел откладывать это в долгий ящик. На острове Медальон я немного поискал в интернете, когда смог воспользоваться компьютером. Я вбивал в поиске имя Джо Фуллер, и там было несколько человек, которые жили в Канаде в то время, но я не смог найти никого похожего. Мы могли бы попробовать сделать это вместе, бабуля, если ты не против?

Я, конечно же, не против.

Он расправляет плечи.

– Ты еще хранишь то письмо от кузины из Чикаго, которая сообщил тебе о несчастном случае много лет назад?

– Храню.

– Давай начнем с него.

Мы не спеша возвращаемся внутрь, оставляя Дейзи вплетать перья в волосы Эйлин в саду.

Вышеупомянутое письмо заперто в столовой, в бюро, сделанном в георгианском стиле. К несчастью, некоторое время мы не можем отыскать ключ, и мне приходится позвать Эйлин.

– Что случилось, миссис Маккриди? – спрашивает она, поднявшись на крыльцо. Своим видом Эйлин напоминает ушастую сову – выпученные глаза, круглое лицо и два пера, торчащие из ее кудрей.

Я спрашиваю у нее, куда мог подеваться ключ.

– Думаю, он в синем китайском горшке на полке камина, в том, где вы храните все запасные ключи, миссис Маккриди, – отвечает она.

Я уверена, что спрятала бы его в каком-то менее очевидном месте, но Патрик заглядывает в горшок и вытаскивает из него маленький ключик, который и правда напоминает ключ от бюро.

– Давай попробуем, вдруг подойдет, – настаивает он.

Я не могу поверить своим глазам, когда Патрик вставляет ключ в замок, произносит «Бинго» и открывает ящик.

– Что ж, не представляю, кто догадался положить ключ в этот горшок, – заявляю я. – Уверена, что я этого не делала.

Патрик пытается сдержать улыбку, и мне это совсем не нравится.

К счастью, у меня безупречная память, так что я легко нахожу письмо среди других бумаг. Невозможно снова читать эти строки, рассказывающие о жизни и смерти моего сына: так мало слов, так мало подробностей, одни сухие факты. Сюзан Варлок, кузина той женщины, что усыновила Энцо, пишет слегка извиняющимся тоном. Она сообщает, что встречалась с Энцо всего пару раз, потому что они жили далеко от Ванкувера. Она не оставляет обратного адреса. Наверху страницы написано только «Уэст-Ридж, Чикаго».

– Возможно, мне удастся найти ее в Фейсбуке или еще где-то, – говорит Патрик. – Если, конечно, она еще жива.

Он достает телефон и какое-то время пытается найти что-то. Но в Фейсбуке ничего нет, как нет и в остальных социальных этих-как-их-там.

Вечером мы собираемся в уютной гостиной и смотрим телевизор. Меня не приводит в восторг ни одна из передач в программе, но Патрик говорит, что уже пять месяцев не смотрел телевизор, и готов смотреть все, что угодно. Дейзи тоже полна энтузиазма. В итоге мы смотрим неплохую криминальную драму, затем программу, в которой исполняются желания детей (она особенно нравится Дейзи), а затем какую-то отвратительную викторину, посвященную знаменитостям. Мои веки тяжелеют, и не успеваю я опомниться, как программа заканчивается. Дейзи обнимает меня обеими руками.

– Эйлин говорит, что пора подниматься наверх. Спокойной ночи, Вероника.

– Спокойной ночи, Дейзи. Спи крепко и помни о пингвинах.

– Хорошо.

Когда Дейзи уходит наверх, начинаются новости, в которых по обыкновению рассказывают леденящие душу истории об убийствах, разрухе и разврате. Чем больше я смотрю на людей, тем больше мне нравятся пингвины. Я рада, что посвящу еще один период своей жизни этим прекрасным птицам. Оказалось, что счастье человека во многом зависит от того, на чем сосредоточить свое внимание. Мне и самой стоит последовать своему совету и всегда помнить о пингвинах.

Совершая вечерний туалет, я размышляю о моральном состоянии Патрика. Когда я рассказала ему, что вскоре отправлюсь на юг в путешествие по дикой природе, он заметно погрустнел. Может быть, завидует? Я задаюсь вопросом, не может ли он отправится туда со мной, но тут же отбрасываю эту мысль. Как бы я не любила своего внука, я чувствую, что между нами с сэром Робертом есть некая особая связь, а Патрик порой ведет себя по-детски, что никак не способствовало бы комфортной атмосфере в команде. Особенно если учесть тот факт, что сейчас он переживает столь непростой период.

Однако мысль о том, что придется оставить Патрика одного в Баллахеях, тревожит меня. Дело не в том, что я не доверяю ему дом. А в том, что раньше в трудные времена он прибегал к наркотикам, и я опасаюсь, что это может повториться. Его безрассудные решения по поводу отношений с Терри и острова Медальон поставили под сомнение все его будущее. Мне остается только надеется, что поиск информации о его отце увенчается успехом.

Было бы просто замечательно узнать что-то о моем дорогом Энцо. Я засыпаю, предавшись сладким воспоминаниям о себе в шестнадцать лет, отвергнутой обществом, но не теряющей надежды, ведь со мной был мой драгоценный малыш.

13

ВЕРОНИКА

Вот уже второй раз сэр Роберт приезжает в Баллахеи без предупреждения. Впервые это случилось на Рождество, когда он появился на пороге с бутылкой шампанского и портретом Пипа в