Время жить - Александр Лапин

Но я могу, в конце концов, хотя бы объяснить народу. Своему народу, что с ним происходит. Ведь они даже не понимают, не знают вот эту правду».

Три трупа лежали прямо у дороги. Лицом вниз. Со связанными сзади руками. В припорошенных белым снежком джинсах и черных куртках. Они уже замерзли до окоченения. Эти убитые в затылок люди. Главный оппозиционер. Его водитель. И охранник. Фотографию с места казни ему показал старый товарищ майор Юлдашев. Он же сегодня и рассказал последнюю новость:

– А ты знаешь, Анатолий, убийц взяли! Нашли.

– И кто это?

– Это наши отличились, – сообщил Серик и отвел глаза.

– Какие наши? – искренне удивился Казаков.

– Из «Арыстана»! Из нашего «Арыстана», где ты сейчас работаешь инструктором.

– Но как же так? Ведь без приказа они с базы ни ногой. Надо оружие получить. Технику. Этого не может быть…

– Значит, был приказ, – майор Юлдашев поднял глаза кверху. – Только никто в этом не признается теперь. Скинут на дураков этих. Мол, сами полезли… – осекшись на полуслове, располневший, в помятом костюме с пятнами Юлдашев вернул разговор к убийцам:

– Дураками они оказались. Полными идиотами.

– То есть?

– Взяли с убитых телефоны. И не догадались, что можно отследить человека не только по номеру, но и по тому сигналу, который издает сама трубка. А полиция, которая расследует это дело, вычислила телефон. Один из них его любовнице подарил. Его арестовали. Он сдал остальных.

Помолчал и добавил:

– Дело это грязное, темное, но громкое. Сейчас начнут всех шмонать. У нас же знаешь, как бывает. Виноватых будут искать среди невиновных…

Ошеломленный Казаков долго не мог прийти в себя от услышанного. «Вот тебе и спокойная страна! – думал он. – Вроде бы все устаканилось в моей жизни. А тут такое. Такое!»

Значит, правду поговаривали некоторые особо осведомленные людишки о неблаговидных делах. О бессудных расстрелах бандитов. В частности, такого плохого человека, как Баха-Фестиваль. Несколько лет назад этого парня выследили в частном доме на окраине Алма-Аты. И ликвидировали без долгих разговоров. Большая была операция. Шумная. С перестрелкой. Потом под топор попал еще один «чудик» со звучной кликухой «Рыжий Алмаз». Собирал он дань на рынках. Много дани с торговцев. И создал целую бандитско-рэкетирскую империю.

Но и он не смог противостоять государственной машине. В общем, был Алмаз. И нет Алмаза. Решение о ликвидации этих умельцев принималось на самом верху. И, как он подозревал, участвовали в этом его подопечные.

А потом пошли вообще страшные вещи. Вдруг «покончил жизнь самоубийством» видный оппозиционер. Бывший мэр бывшей столицы. И завершил он свой жизненный путь очень необычно.

Раньше он дружил с властью. Очень дружил. Помогал травить неугодного Кажегельдина. А потом переругался со всеми. И застрелился. Сначала два раза выстрелил себе в грудь. А потом, тяжело раненный, добил себя в голову.

И положил пистолет на столик рядом.

Много тогда ходило версий и догадок. И вот теперь одна из них получила подтверждение.

Не здорово!

И ниточка эта может далеко привести. Ведь подчиняется «Арыстан» только самому высшему руководству.

«Черт бы их всех побрал».

Из комитетского офиса Анатолий пошел на базар. Надо было прикупить продуктов.

Шел он себе, очень даже задумчивый, по улице. И тут вдруг наткнулся (вот уж действительно вдруг)… на прапорщика ВДВ Витька Палахова. Еле узнал. Вроде он все такой же, похожий на гриб-боровик. Но с поношенной, изъеденной шляпкою. А главное, без усов.

Шел по зеленой улице в гражданке, которая сидит на нем как на корове седло.

– Палахов! ё-моё! Ты откуда здесь? Какими ветрами? Когда же мы с тобой виделись в последний раз?

Раньше они не особо братались. А тут, в Казахстане, прямо прорвало.

Обрадовался Витек:

– Мама, дорогая! Майор! Да в первую чеченскую! Под Бечиком. А потом в Хасавюрте!

Обнялись. Постояли. Побазарили о том о сем. По старой доброй армейской привычке решили зайти выпить. Слово-то какое славное – «выпить». Для Казакова оно теперь много значило. Потому, что у него уже была привычка. Каждый день принимать на ремень.

Зашли в столовую самообслуживания рядом с Зеленым базаром. Они, столовые то есть, теперь не то что в советское время. Возродились на новой основе. Чистенькие, с пластмассовой мебелью. Столики накрыты клееночками. В основе – длинная витрина-морозильник. А в ней всего полно. От гуляша до креветок.

Взяли подносы. Стали самообслуживаться.

Взяли борщичка украинского с помидорами. И мясо по-казахски с тончайшим тестом и тонко нарезанными ломтиками конины.

Цены соответствующие. Не то что в ресторане.

Присели. Открыли взятую тут же бутылочку. Вот он – культур-мультур.

Вздрогнули. Закусили. И пошел разговор. В общем, «служили два товарища в одном и том полке».

– Ты во второй чеченской поучаствовал? – спросил прапорщик.

– Не-а! Я сразу рапорт подал. После Хасавюрта. Погодил годок. И ушел. Решил – такой номер мне ни к чему. Сюда перебрался. Как раз наши генералы сюда собрались. Ну и меня прихватили. Офицером-инструктором. Так что я в Казахстане уже несколько лет. Работаю.

Но где работает – Анатолий предпочел не распространяться. Ни к чему это. Да Витьку это и не надо. Ему, видно, хотелось рассказать о наболевшем:

– Во-во. Ну а я еще и во вторую отметился. Мне нравилось служить. Все привычно. Кругом свои. Помню…

– А что там, собственно, произошло тогда в Дагестане? Ни с того ни с сего Шамиль в поход собрался… Великую Ичкерию создавать…

– Да чушь это все. Заманили мы их в ловушку. Наша разведка разыграла шикарную комбинацию. Не могла Россия терпеть рядом с собою такое разбойничье государство, как Чечня. Ну и стали их обрабатывать. Мол, надо вам расширяться. Они, дураки, клюнули. Ну а наша агентура сработала. Все время подавала дезу о том, что в Дагестане ваххабиты ждут не дождутся всех этих стариков Хоттабычей, одноногих пиратов Шамилей и прочий сброд… Короче, провели их, как детей. Вот они и двинулись на Дагестан.

А мы их в Дагестане уже ждали. Смотрели, как они втягиваются все больше и больше. Но не вмешивались. Только наблюдали, как дагестанские ополченцы отстреливались. Ну а когда весь этот сброд, разбойный люд втянулся в нужные места, их и накрыли огнем…

Белобрысый Витек даже зарозовел от воспоминаний:

– Как мы их раздолбали, разделали под орех. Мама не горюй. Гнали, жали и жали… Драпанули они. Да поздно уж было.

Там, брат, подошли сформированные части постоянной готовности. Ну а дальше сам знаешь. Или сдаетесь, складываете оружие. Или смерть. Это уже была не первая чеченская… Лупили изо всех стволов, не оглядываясь ни на кого и ни на что… Замочили всех, и в сортирах тоже… Так вот…