Условно-досрочное убийство - Алексей Макеев

К дому Тасика Гуров приехал спозаранку, по большей части оттого, что беспокоился, как бы любовь к путешествиям не унесла единственного свидетеля за много километров от дома. Ищи его тогда по полям и лесам. Но была в раннем визите и другая причина. Оперативное чутье, развившееся за долгие годы сыскной деятельности, не давало сидеть на месте. Гуров чувствовал, что встреча с Тасиком станет отправной точкой в расследовании. Если бы кто-то из коллег спросил его, на чем основывается эта уверенность, он не смог бы ответить. Просто чувствовал, и все. Правда, никого в районном центре его желание пообщаться со слабоумным Тасиком не заинтересовало, поэтому и отчет держать ни перед кем не пришлось. Подполковник Дмитренко был по горло занят бумажной работой, потому был рад свалить на столичного гостя всю ответственность за принимаемые решения. И Льва это вполне устраивало.

Взойдя на крыльцо, он постучал в дверь, немного подождал и, не дождавшись ответа, открыл ее. В сенях было темновато: квадратное окошко при входе пропускало слишком мало света. Вторая дверь оказалась также незапертой. Гуров снова постучал. На этот раз из глубины дома до него донеслись торопливые, шаркающие шаги. Открывая дверь, Лев довольно громко произнес:

— Утро доброе, хозяева! Гостей принимаете?

На его голос из бокового закутка вышла закутанная в шаль женщина. Она внимательно осмотрела гостя и осторожно спросила:

— Вы по какой надобности?

— Я к Тасику. Вот, гостинцы ему принес.

Гуров выставил вперед пластиковый пакет, прихваченный по дороге. Когда-то, в далеком детстве, у него был опыт общения с такими людьми, как Тасик. Его сосед, тридцатилетний мужчина, страдал слабоумием. По одному ему известной причине он выделял маленького Леву из целой ватаги дворовых пацанов, раз и навсегда причислив его к числу своих друзей. Собираясь к Тасику, Гуров вспомнил, что самую большую радость сосед испытывал тогда, когда маленький Лева, сэкономив на обеде, приобретал для своего странного друга липкую тянучку или сахарный леденец на палочке, поэтому, заглянув в местный магазин, отоварился целым пакетом жевательных конфет и десятком леденцов в цветной обертке. Женщина в шали с опаской покосилась на пакет и снова спросила:

— С чего это вы вздумали баловать моего Тасика? Вы вообще кто такой?

— Я — следователь по особо важным делам, — как можно мягче произнес Лев. — Могу показать удостоверение.

— И покажите, — согласилась женщина. — Не думайте, что я — дремучая и не отличу подделку.

Она не стала брать красные «корочки» в руки, удовлетворилась тем, что они в принципе существуют, и, махнув рукой в сторону скамейки, стоящей вдоль стены, предложила Гурову присесть, сказав:

— Нечего столбом стоять. Чаем вас поить буду.

Гуров уселся на скамью, исподволь разглядывая хозяйку. На вид ей было не меньше шестидесяти — шестидесяти пяти. Седые волосы скручены в пучок, выцветший халат давно следовало отдать старьевщику. Стоптанные тапочки довершали картину. «Живут тут явно небогато, — размышлял он. — Неудивительно, на пенсию больно не разгуляешься. Вряд ли у хозяйки имеется дополнительный заработок. Да и мужиком в доме не пахнет. Вдвоем с сыном живут, а из него помощник никакой».

— Тасик спит еще, — внезапно проговорила женщина. — Будить не стану. Ждите.

— Я думал, он рано встает, — заметил Гуров.

— Обычно рано, а сегодняшней ночью спал беспокойно. Все нервы мне оголил, — пожаловалась она. — Теперь отсыпается.

— Как вас зовут? — спросил Гуров, не зная, как обращаться к хозяйке.

— Тамара.

— А по отчеству?

— К чему эти отчества? Мне лет-то всего ничего. До пятидесяти еще не доскребла. А вы небось решили, что я старуха древняя? — И она заливисто рассмеялась.

Гуров смущенно промолчал. А Тамару смущенный вид представительного гостя окончательно развеселил.

— Вид у вас, как у нашкодившего щенка. Думали, я старая перечница, оттого что волосы седые? Так это я от тяжелой жизни прическу такую заимела. В отпуске сейчас числюсь, кудрей не накручиваю, а шалью укуталась, так похолодало ночью.

— Кем вы работаете? — чтобы снять неловкость, спросил Лев.

— Продавщицей в местном сельпо, — ответила Тамара. — Нам там колпаки выдают, так я в нем вообще королева. Продемонстрировать для наглядности?

— Простите, не хотел задеть ваши чувства, — не выдержав, принялся извиняться Гуров. — В этой шали вы и правда не особо молодо выглядите.

— Ладно, не извиняйтесь. Я про вас в первую минуту тоже не очень хорошо поду-мала, — призналась Тамара. — Думала, воротила из города пожаловал. Тасик у меня бедовый. Все время норовит в неприятности влезть. К нам и не такие бугаи захаживают.

— Чем же он может воротилам навредить? — искренне удивился Лев.

— Много чем. То машину какого-нибудь толстосума камнями обкидает. То мусорный бак у ресторана подожжет. А недавно лимонадом дамочку городскую облил, так ее благоверный чуть уши ему не пооткручивал, Тасик еле ноги унес, — разливая в чашки чай, рассказывала Тамара.

— Зачем же вы его одного в город отпускаете?

— Так его разве удержишь? Да и не хочу я его на привязи держать. Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Если он не такой, как все, это не значит, что он не должен своих радостей иметь. А для него самая большая радость — это свобода. Я мать, а мать должна любым свое дитя принимать. Вот и терплю нападки.

Гуров был поражен философией женщины, но, немного поразмыслив, вынужден был с ней согласиться. Недостаток интеллекта — не повод прятать от человека мир.

— Хотите честно? — лукаво прищурясь, спросила Тамара.

— Валяйте! — разрешил он.

— В шали я к вам специально вышла. Разжалобить хотела. Вдруг, думаю, Тасик вам дом спалил или машину изуродовал. Со старухи что взять? Пожалеете бедолагу и уйдете восвояси.

— Значит, тактика такая? — улыбнулся Лев. — Это хорошо. Вижу, вы себя в обиду не дадите.

— А чего меня обижать? Я уж и так достаточно судьбой обижена, — снова пожала плечами Тамара.

Что-либо ответить он не успел. На пороге появился Тасик. Хоть Гуров никогда раньше его не видел, ошибиться было невозможно. Раскосые слезящиеся глаза, влажный рот идиота, слегка склоненная к плечу голова — все говорило о том, что перед ним слабоумный. Тасик неуверенно топтался на пороге, пряча руки за спиной.

— Доброе утро, сынок! — Голос Тамары сразу потеплел. — А у нас гости. Поздоровайся с дядей.

Тасик не двинулся с места. Он взирал на гостя с опаской. То ли ждал от незнакомца беды, то ли обдумывал очередную пакость. Гуров поднялся со скамьи, сам подошел к Тасику, протянул ему руку для рукопожатия и мягко произнес:

— Доброе утро, Тасик. А я тебе гостинцев принес. — Не дождавшись рукопожатия, он вытащил из пакета леденец и протянул Тасику: — Красиво?