Крутая тусовка - Валери Домен

Патрисия внимательно посмотрела на Эрику, стараясь разобраться в этом.

— В чем дело? — заинтригованно спросила ее Эрика.

— Ты об этом знала! И сделала это умышленно: ты знала, что они там были, признайся!

— Ты сошла с ума: зачем бы мне это было нужно?

— Не знаю, надеюсь, ты мне это объяснишь…

Эрика рассмеялась. Смех был громким, несколько голов повернулись на его звук.

— Тебя не проведешь! О'кей, я немного этого хотела. Но я полностью забыла про нашу первую страницу, иначе я подождала бы немного.

— Но почему тебе было нужно, чтобы тебя увидели с Миллером?

— Мне надо было оказать услугу Форкари. Миллер выкинул ее с работы, она потеряла много денег, оказывая давление на ее начальство, чтобы то не опубликовало некоторые снимки с его участием.

— Что за снимки?

— Что-то вроде слишком юной девочки, которая не имеет прав водить машину, понимаешь?

— Грязная свинья! И ты думаешь, что эти снимки с тобой будут опубликованы?

— Не знаю, но я для его репутации не так опасна, в суд его не вызовут: я совершеннолетняя и вакцинирована для многих поколений.

— Сейчас начнется совещание фотослужбы, я должна бежать! Пообедаем вместе? Ты еще не все мне рассказала!

— О'кей, пойдем в индийский ресторан. До скорого!

Эрика налила себе третью чашку кофе и, напевая, прошла к себе.

В редакции царила веселая суматоха. Трудолюбивые муравьи с ловкими пальцами склонились над клавиатурами, стараясь не утерять ни единой крохи из того, о чем можно говорить открыто. Все стучало, все двигалось, все работало. Этот зал опенспайс, казалось, был специально создан для девиц, истосковавшихся по болтовне, по смеху и по секретам. Здесь скромность была не в почете, все обо всех все знали, все видели и все слышали. И для Эрики не стало откровением то, что вся команда, начиная с дежурной в приемной редакторов, включая секретарш редакций и заканчивая лифтерами, уже знала об эротическом шоу Эрики и Миллера у двери пожарного выхода самого престижного парижского клуба в два часа ночи.

— Не напрягайтесь, девочки, я знаю, о чем вы говорили, но некрасиво желать это за спиной подруг! — сказала она, обращаясь ко всем.

— Ты все-таки сумасшедшая. Могла бы охладить тело, прежде чем на него набрасываться! Ты не заметила, что совсем недавно мы поместили этого придурка Миллера на первой странице?

Первой выстрелила Фабьен. Вот уже десять лет, как она пользовалась уважением в качестве специалиста по американскому кинематографу, и никто не мог оспорить ее компетентность в данной области. В этом-то и заключалась проблема, поскольку и она сама это знала, и ее шпильки веками оставались острыми. Кроме того, как любая величина большого экрана, она терпеть не могла легкомысленных женщин, особенно Эрику, не вписывавшуюся в периметр Седьмого искусства.

— Спасибо, Фабьен, я умею читать почти так же хорошо, как и ты. Не стоит беспокоиться, я уверена, что это не станет сенсацией для «Репортеров без границ»!

Фабьен пожала плечами, закатила глаза и села, держа спину прямо, как букву «I», перед экраном своего компьютера. Этим жестом она дала всем присутствующим понять, что она была выше всего этого.

— А мне это кажется забавным. Во всяком случае, с тобою не соскучишься.

Лоранс, руководившая службой шоу-бизнеса, была, скорее, насмешницей, и ничто ее по-настоящему не задевало. Она всех звезд знала наперечет. Именно она как-то сказала: «Если бы не работа, я бы не была ничьей поклонницей». По большому счету, Миллер интересовал ее лишь в той мере, в которой позволил провести изучение биографии его будущей невесты. А верен он ей или нет, это ее вовсе не интересовало, та знаменитая публикация имела место на прошлой неделе, а теперь ее занимало совсем другое. Светская жизнь — это быстропортящийся продукт.

Клемантин, известная репортерша сенсаций — одна из тех, кто сопровождает звезд на Багамы или в Гштаад, — подошла, держа в руках досье с обзором прессы:

— Если бы ты пожелала, то могла бы написать интересное шоу одинокой женщины: это было бы сенсацией! Представь себе: ты рассказала бы, каковы в постели Миллер, Маноло, Дорваль и компания!

— Как, ты и с Дорвалем переспала?

Лоранс удивилась, но она, казалось, была единственной, кто этого не знал.

— Очень давно! — ответила Эрика, твердо решив не добавлять ни слова в новую главу, которая явно желала открыться.

Но Жюли колебалась недолго. Высокая, хорошо сложенная брюнетка с четко очерченными округлостями на уровне бедер, с фигурой, которой позавидовала бы королева Иордании Рания, Жюли была элегантной женщиной двадцати девяти лет и руководила службой знаменитостей, и даже намек на то, что кто-то с кем-то переспал, казался ей столь же неуместным, как если бы ее заставили наблюдать за любовными занятиями свингеров в клубе для взрослых. При всем этом она была похожа на тех детей, которые, зная о том, что ночью им приснится кошмар, если они сядут в призрачный поезд, не могут устоять перед своим желанием. Жюли требовала рассказывать все до мельчайших подробностей и играла с огнем, расспрашивая Эрику. Своим тонким голоском она спросила:

— Но когда же это случилось? Я полагала, что он — серьезный человек. Ведь он же ведет очень острые социальные дебаты…

— А ты что же, полагаешь, что все эти мужики, заботящиеся о себе, являются монахами-бенедиктинцами, что ли?! — ответила ей Лоранс.

— Нет, но они должны быть более разумными! — воскликнула Жюли.

Тут в разговор вмешалась Делья, занимавшаяся телевизионными программами на странице культуры. Она произнесла проповедь, достойную любительского кино:

— Какое красивое слово «разумный», но на телевидении оно ничего не значит. Это похоже на содержимое твоих карманов, когда тебя доставляют в тюрьму: ты оставляешь разумность при входе на телевидение и забираешь его на выходе. Но пока ты внутри, у тебя есть право на самый минимум: стакан коки, грим, бейдж, дающий тебе право посещать ресторан для звезд телеканала, микрофон на прищепке, наушник, а если еще останется место в твоем котелке, можешь сохранить еще несколько нейронов. Но, вообще-то, парни выбирают не это: это слишком много весит и ни на что не годится. В любом случае, решения принимаются не ими!

— Итак, если вы закончили болтать о битах ведущих, может быть, поработаем немного…

Фабьен явно не понравилось, в каком направлении стал развиваться разговор. Это так развеселило Эрику, что она уже была готова рассказать о своем постельном приключении с Дорвалем.

— Если бы я знала, как девицы студии его называют, я бы на это не пошла… — сказала она, повеселев.

Все головы сразу же повернулись в ее сторону, округленные и загоревшиеся глаза наблюдали за ней, как очки ночного видения блестят в глубокой темноте. Этот внезапный интерес вызвал у Эрики смешок.