С бомбой в постели - Михаил Любимов

Такое было времечко.

Барнс уже собирался завершить свой монолог пассажем о планах внезапного удара с советских подлодок в Северном море прямо по Англии и США, как дверь отворилась, и вкатился растрепанный, красномордый толстяк с сигарой в зубах, весьма напоминавший мистера Пиквика после интенсивного катания на коньках. Впрочем, несмотря на весь свой добродушно распухший облик, мистер Грегори Олби являлся ключевой фигурой в посольстве, будучи резидентом Сикрет интеллидженс сервис, прикрытым постом первого секретаря.

— Знакомьтесь, Грегори, — сказал Барнс. — Это наш новый технический помощник Джон Уоррен. Как говорят гомо советикус: превосходный кадр. А Сталин учил: кадры решают все!

Он порадовался и своему остроумию, и своей начитанности.

Новый сотрудник не произвел никакого впечатления на многоопытных джентльменов. Когда он удалился, Грегори лишь хмыкнул «красавчик!», Барнс неопределенно повел бровями, отметив про себя ухоженность нового сотрудника, его добротный, бельгийской ткани костюм и запахи крепкого одеколона, что не есть хорошо, ибо истинный джентльмен ничем не должен обращать на себя внимания, даже запахами.

Когда Джон вошел в комнату к секретарше Мэгги, уже затухающей брюнетке лет тридцати пяти, с выщипанными бровями, доведенными до тонкости мышиных хвостиков, то она влюбилась в него с первого взгляда и даже чуть покраснела, когда его ей представили. На ее компаньонку по кабинету, юную и белолицую машинистку Пэт, наоборот, отутюженный и до приторности вежливый Уоррен произвел ужасное впечатление: она нашла его дурно воспитанным и себе на уме.

— Посмотри, с каким вкусом он одет! — восторгалась Мэгги. — Наконец в нашей занудной колонии появился красивый мужчина!

— Может, он и красив, но ему не хватает мужественности, — возражала Пэт. — И вообще я не люблю, когда мужчины уделяют столько внимания своей внешности.

— Конечно, тебе по душе такие толстые грязнули, как Грегори, — возмутилась Мэгги. — У него всегда такой мятый костюм, словно его жевала корова. И воняет изо рта!

— Конечно, Грегори не чистюля, — парировала Пэт. — Но это настоящий мужчина, с которым можно хоть на край света!

В коридоре Джона перехватил и затянул к себе Юджин Барановски, симпатичный молодой поляк в желтом твидовом пиджаке, уроженец первопрестольной и гражданин СССР, штамповавший в консульстве визы. Он приготовил кофе, угостил новичка рюмкой коньяка и грустно поведал о тяжести жизни тех англичан, которые варятся в собственном соку или на худой конец в английском клубе, где пьянствует и танцует вся шантрапа дипломатического корпуса. Барановски считал Москву городом веселым и злачным, если, конечно, не ограничиваться Третьяковкой и Большим театром, а окунуться в живую жизнь, ключом бившую за бортом посольства. Конечно, английские инструкции этого не поощряли, но от этого общение с русскими не теряло своей привлекательности, более того, можно подзаработать, сбывая западные вещи и покупая в комиссионных магазинах сокровища, которые потом потрясут аукционы Сотбис и Кристи.

— Если возникнут проблемы бытового характера, я к вашим услугам. — и Юджин ласково, возможно даже слишком ласково, потрепал Джона по плечу.

В посольстве предстояло осваивать заковыристые дела военно-морского атташата: положение в советских ВМС и его высшем руководстве, проблемы стратегии и тактики и прочее. Главный источник информации — официальные публикации, иногда удавалось заполучить газеты Севастополя или Мурманска, их прорабатывали, как сверхсекретные документы, выискивая жемчужные зерна. А что еще делать, если слежка наступает на фалды?

В ближайший четверг предполагалось посольское мероприятие, и Уоррен на всякий случай осведомился у шефа:

— Мне нужно быть на приеме?

— Конечно, ваше присутствие было бы желательно, — мягко ответил Барнс. — Но по этикету на приемах в посольстве бывают только дипломаты, а не технические работники. Но я уверен, что своей хорошей работой вы заслужите повышение.

Холодный душ. Самое обидное, что еще в Лондоне Джон пошил себе великолепный смокинг, и так хотелось опробовать его на деле! Он даже примеривал его перед зеркалом вместе с манишкой и черной бабочкой — выглядел, как бывший премьер-министр сэр Энтони Иден в молодости, писаный красавец.

Барнс — симпатичный человек, но сноб до мозга костей, ходячее доказательство катастрофического раскола Англии на классы. Как будто не минули времена колонизаторов в пробковых шлемах и баронов, проводящих свои дни на верховой охоте на лисиц (существо безмолвное в погоне за существом несъедобным), как будто в стране еще не получили равные права женщины и не вышли на арену тред-юнионы. Уже с самого начала он подметил, что английское посольство разделялось на первый и второй сорт, в последний, увы, попадал он вместе с другими техническими работниками.

— Как поживаете, Джон? Где вас поселили? — это Мэгги с мышиными хвостиками.

— В доме, где живут наши коллеги. На пятом этаже.

— Очень мило! Значит, мы соседи, я живу на третьем. После работы тут очень тоскливо, мы с Пэт иногда ходим потанцевать в английский клуб. Надеюсь однажды вас там встретить. Вы хорошо танцуете?

— Мне трудно об этом судить — застеснялся Джон. — Дайте мне привыкнуть к разнице во времени, я уже один раз проспал работу. К тому же тут ужасные морозы.

— Советую вам купить лисью шапку, вам она будет к лицу. Но я спешу, гуд-бай!

Английский клуб, морозы за окном, танцы, лисья шапка — все это не вызывало никакого энтузиазма, а Мэгги просто была тосклива, как овсяная каша, другое дело — веселая компания джазменов, с которыми он дружил в Лондоне. Собирались ежедневно, говорили на одном дыхании. Славные были денечки, а тут.

Выйдя из посольства, Барановски поднял воротник, пытаясь защититься от морозного ветра, прошел по набережной, прыгнул в троллейбус и добрался до сероватого жилого дома, где на конспиративной квартире, в густом дыму от папирос «Казбек» его ожидал майор КГБ Виталий Громов. Особо не рассусоливали, налили чаю и сразу же перешли к обсуждению гнезда «дятлов» — так именовали англичан на конспиративном языке и даже пошучивали: «Как птички? Долбят?» — «Долбят, туды их растуды, аж клювья дымятся от усердия!»

Громов традиционно считал англичан исчадием ада: только на вид вялы и аморфны, а на самом деле лицемерны, коварны, жестоки и вербуют наших людей пачками, просто мы об этом не знаем! И вообще творят черт знает что, только три дня назад жена второго секретаря, совершенно невинно выглядевшая девка, гуляя с ребенком, поставила на столбе мелом крест, явный сигнал тайному агенту. Такие вот пироги!

— На днях в атташат приехал новый сотрудник Джон Уоррен.

— Я знаю, мы даже успели его проверить через нашу резидентуру в Лондоне. Серая мышка. Эдакий денди, который пыжится выглядеть важнее, чем он есть на самом деле. Типичный английский сноб!

— «Дятлы» быстро поставят его на место, — засмеялся Барановски. — Я еще не раскусил его. но. я должен проверить свое первое впечатление.