Герцог и актриса - Адель Эшуорт

За окном поднялся ветер, и дождь с новой силой забарабанил по стеклу. Кровь бросилась герцогу в голову.

Само собой, его старый друг знал все. Герцог давно привык к своей репутации ловеласа, но сейчас почувствовал себя уязвленным оттого, что оказался настолько прозрачным для высшего света. Он никогда не старался сделать свои похождения достоянием досужих сплетников. Колин просто вел жизнь великосветского повесы и брал от жизни все, стараясь продлить то время, пока он не обременен хныкающей женой и сопливыми ребятишками. И не видел в своем образе жизни ничего плохого.

Испустив приглушенный стон, он начал мерить шагами маленький кабинет сэра Томаса.

– Я не знаю, что мне делать, – безнадежно вздохнул Колин, впервые в жизни открыто признавая свое поражение.

Сэр Томас снова усмехнулся:

– А вот это самый простой вопрос. Если вы хотите обладать мисс Инглиш, женитесь на леди Шарлотте, и общество не посмеет осудить вас.

– Я вовсе не хочу жениться, – растерянно заявил Колин и, тотчас сообразив, что ведет себя как неразумный юнец, поспешил добавить: – То есть сейчас не хочу жениться. Я еще внутренне не готов к этому.

– Не готовы к чему?

На этот вопрос у Колина явно не было ответа, зато сэр Томас на самом-то деле прекрасно понимал, какие сомнения его обуревают.

– Ваша светлость, вы находите мой вопрос бестактным?

Колин перестал шагать по комнате, остановился и посмотрел в лицо своему собеседнику.

– Я вас умоляю, – только и сказал он, махнув рукой.

– Женитьба – это событие, к которому никогда нельзя быть готовым заранее. Но рано или поздно всем приходится делать такой шаг, особенно людям вашего круга. Вам нужен наследник, и очень жаль что вы так поздно задумались об этом. Печально, что ваш отец умер, не дождавшись внука. Для человека вашего положения это первейший долг, и очень жаль, что эта мысль так поздно пришла вам в голову. Леди Шарлотта вполне способна родить вам сына.

– Вы говорите совсем как она, весьма практично.

Сэр Томас понимающе улыбнулся:

– Вы верно заметили, она очень умна. Боюсь, что она продемонстрировала свой ум даже в большей степени, чем сама того хотела, и это лишь очередной раз доказывает, что даже самые практичные женщины порой ведут себя неосторожно.

– Но я веду себя осторожно, – защищаясь, позволь себе заметить герцог. – Я стараюсь быть логичным. Подумайте, ведь я ее совсем не знаю.

Сэр Томас сказал со всей откровенностью, на которую только был способен:

– Меня не интересует, сколько времени занимает процесс ухаживания. Поймите, ни один человек не знает, с кем имеет дело, пока не вступит в брак. Вы будете ухаживать за леди Шарлоттой несколько месяцев, может быть, Лотти Инглиш даже станет вашей любовницей, но это не поможет вам подготовиться к женитьбе. – И перейдя почти на шепот, он добавил: – Совершенно ясно, что вас влечет друг к другу, а это уже кое-что. Теперь выполните свой долг и примите ее предложение. Получите жену и обзаведитесь наследником, а остальное пусть идет как идет.

– Остальное? Вы имеете в виду неприятности? – мрачно спросил герцог.

Сэр Томас повел плечом:

– Возможно, и неприятности. Но все-таки в женитьбе больше плюсов, чем минусов. Просто ныряйте в омут с головой.

В ответ Колин натянуто улыбнулся:

– Если бы я не знал вас, то сказал бы, что вы все это спланировали заранее.

Брови сэра Томаса в очередной раз поползли вверх, а лицо приобрело невинное выражение.

– Я? Это не входит в мои обязанности – планировать ваше будущее, ваша милость.

– Хорошо сказано, мой друг, – негромко проговорил герцог, беря плащ.

– Лотти Инглиш – мечта любого мужчины, – сказал сэр Томас, нарочито вздыхая и откидываясь на спинку стула. – Я вас предупредил.

Колин тоже вздохнул, сознавая, что его будущее было предопределено уже в тот момент, когда немало лет назад он впервые увидел Шарлотту-Лотти.

Он желал ее. Он желал ее тогда и мог получить сейчас – открыто, законно, добровольно и навсегда. Все, что сказал ему сэр Томас, лишь очередной раз подтверждало это.

Надевая плащ, Колин направился к двери.

– Так помогите мне, сэр Томас, я в долгу не останусь, – сказал он, пряча улыбку.

– Не забудьте пригласить меня на свадьбу, – напутствовал его сэр Томас.

Последнюю реплику Колин оставил без ответа, хотя с его уст чуть было не сорвалось саркастическое замечание, но он уже шагнул в приемную и не хотел, чтобы Блейн что-нибудь понял. Он кивнул секретарю и направился к выходу.

О Господи, можно себе представить, как смеялись бы над ним его друзья, если бы узнали, что сейчас происходит в его жизни. Они бы просто умерли со смеху, если бы узнали, что он почти добровольно готов отдать себя в руки хитрой женщины, собирающейся использовать его в своих эгоистических целях. Не кого-то иного, а именно его, герцога Ньюарка.

Колин поймал себя на том, что ему это совершенно безразлично. Он вышел из здания и сразу ощутил грустную тяжесть серого и туманного лондонского вечера, который ему предстояло провести одному.

Дело в том, что он принял решение, которое не мог бы вообразить никто из его друзей.

Колин вошел в небогато обставленную приемную в доме графа Бриксхема с твердым намерением во что бы то ни стало дождаться приезда коварной леди Шарлотты. Он решил не откладывать дело в долгий ящик и, покинув кабинет сэра Томаса, немедленно направился в дом графа Бриксхема. Его стремительность была связана с тем, что он, во-первых, решил довести дело до конца сегодня, а во-вторых, боялся, что завтра изменит свое решение. Сняв плащ и отдав его лакею, Колин потребовал аудиенции у графа. Герцог в нетерпении мерил шагами холодную приемную, пока не остановился перед лестницей, ведущей на второй этаж. Стены лестничного пролета были оклеены персиковыми обоями с нелепыми точками отвратительного вишневого цвета. Скудная меблировка лишь подчеркивала какофонию использованных в оформлении помещения красок – ярко-красной, яблочно-зеленой, апельсиновой, лимонно-желтой и мандариновой, отчего приемная скорее напоминала фруктовую лавку, чем комнату в доме дворянина. Герцог поймал себя на том, что ему было бы крайне неприятно, если выяснится, что весь этот интерьер спланирован непревзойденной Лотти Инглиш. Он поспешил отогнать от себя эту мысль, решив, что у женщины, столь преуспевшей в искусстве, не может быть такого ужасного вкуса.

Боже милостивый, в голове у герцога царил хаос! Он уже думает о Лотти как о своей жене, хотя пока даже не сделал предложения! Колин никак не мог решить, обижен он или, наоборот, воодушевлен тем способом, каким Лотти Инглиш заставила его принять ее предложение, преподнесенное столь необычным образом. Но разве в его жизни хоть что-нибудь шло гладко?