Благородный защитник - Ханна Хауэлл

— Я едва снова не угодил в лапы к этому негодяю, — ответил мальчик. — Его люди схватили меня и сильно поколотили. А потом взвалили на лошадь и повезли. Но я сумел свалиться с лошади и убежал обратно в город, чтобы спрятаться.

— Какой же ты храбрый и находчивый мальчик!

— Мне нужно было найти Мойру. — Несмотря на то что разбитые губы его сильно распухли, он сумел улыбнуться сестренке. — Я должен заботиться о ней. Я мамке обещал.

— Твоя мама смотрит на тебя с неба и гордится тем, что у нее такой славный, храбрый сынок, — сказала Крошка Элис, присаживаясь на край кровати и подавая мальчику травяной отвар.

— Что случилось?

Кирсти подняла глаза на Пейтона, который остановился в дверях, и на хмурого Йена за его спиной.

— Видимо, ангелы в конце концов решили пока не забирать братика Мойры.

Пейтон негромко выругался и подошел к постели. Несмотря на ссадины и синяки, Пейтон сразу заметил его сходство с Мойрой. Те же темные волосы, только невьющиеся, те же темные глаза. Пейтону просто не верилось, что жестоко избитый ребенок, мальчик всего-то семи лет, сумел прожить на улице несколько недель. Но тут он вспомнил, что Каллум прожил так много лет.

— Я позабочусь о Мойре, сэр, — пробормотал мальчик, засыпая.

— Конечно, позаботишься. Нисколько не сомневаюсь в этом, — сказал Пейтон, глубоко тронутый тем, что маленький мальчик думает прежде всего о своей младшей сестренке, несмотря на все тяготы, которые ему пришлось пережить. — Но сначала позволь женщинам поухаживать за тобой. Надо, чтобы твои раны зажили, а силы восстановились, тогда ты сможешь как следует заботиться о сестренке.

Мальчик закрыл глаза.

— Я так устал…

— Он просто заснул, — испуганно сказала Мойра, забираясь на постель к брату.

Пейтон погладил ее густые кудри.

— Он и в самом деле заснул, деточка. Крошка Элис дала ему лекарство, чтобы он выспался и не чувствовал боли.

— Спасибо тебе, Крошка Элис, — сказала Мойра, укладываясь рядом с братом. — Я останусь с ним.

— Хорошо, деточка. Останься. — Пейтон взял Кирсти за руку и повел к себе в кабинет.

Там он налил ей в кубок вина и, когда она выпила, стал задавать ей вопросы.

Кирсти рассказала ему все, что им с Каллумом удалось узнать за сегодняшний день. Глядя на нее, Пейтон встревожился. Девушка была как туго натянутая струна. Пейтон подумал, что это, должно быть, шок. Какое сердце не дрогнет при одном взгляде на Робби, этого несчастного ребенка?

— Я немедленно велю Йену разузнать все, что можно, о смерти ткача, — сказал Пейтон. — Возможно, эта история поможет нам разоблачить Родерика.

— Разоблачить, но не накинуть ему петлю на шею?

* * *

— Нет. Если не он орудовал ножом, если убийцы представили дело так, словно это была обычная пьяная драка, тогда за убийство будут отвечать те, кто его совершил. Разумеется, если кто-нибудь вспомнит, кто именно убивал. Не исключено, однако, что Родерик все же опасается, как бы его не предали его же люди и правда не выплыла наружу.

— Думаю, те, кого он опасается, мертвы.

Они поговорили о том, какую пользу можно извлечь из знакомства с Саймоном, но очень скоро обнаружилось, что Кирсти не в состоянии сосредоточиться. Понимая, что сейчас потеряет над собой контроль, она извинилась, и, сославшись на усталость, пошла к себе.

Оказавшись одна в своей спальне, она опустошила еще один кубок вина. Это ее немного успокоило. Она стала размышлять. План Пейтона хорош, но рассчитан на длительное время. А дети продолжают страдать. Этого нельзя допустить.

Она подождет, пока все улягутся, незаметно выйдет из дома и сделает то, что ей давно следовало сделать, — убьет Родерика.

Эта мысль, как ни странно, успокоила ее. Она понимала, что сама тоже погибнет, но это ее не тревожило. Стоило посмотреть на Робби, и становилось ясно, что никакая жертва не будет слишком велика, чтобы положить конец этому кошмару.

— Что думает твоя жена о состоянии мальчика? — спросил Пейтон Йена, едва тот вошел в контору.

— Мальчик поправится, если только у него не начнется лихорадка, — со вздохом ответил Йен и сел в кресло напротив Пейтона. — Ребенка надо подкормить, он сильно истощен. Просто не верится, что он смог пережить то, что выпало на его долю.

— Его поддерживала мысль, что надо найти и защитить сестренку.

— Вполне возможно. Да, так что удалось разузнать нашей девице?

— Есть кое-что полезное. Но этих сведений, возможно, окажется недостаточно. — И Пейтон передал Йену все, что рассказала Кирсти.

— Обязательно выведаю всю правду о смерти ткача. Тут действительно попахивает убийством. Но доказать это вряд ли удастся, по крайней мере то, что к преступлению причастен этот негодяй Родерик.

— Я так и думал.

— Девице-то нашей это, небось, не понравилось!

Пейтон нахмурился — тревожное чувство вновь охватило его.

— Да нет, она выслушала мои соображения довольно спокойно. Видимо, состояние мальчика так потрясло ее, что ни о чем другом она просто не могла и думать.

— Что-то это на нее не похоже. Я нашу девицу успел хорошо изучить за это время. Она должна была прийти в неописуемую ярость.

— Ярость на время уступила место другим чувствам.

— Она прямо так и сказала, что, мол, не пойду сейчас убивать этого человека?

— Да. — Пейтон припомнил разговор, который состоялся у них с Кирсти, и негромко выругался. — Нет. Прямо не говорила. — Он тряхнул головой, пытаясь отогнать все нарастающее чувство тревоги. — Чего только Кирсти не пришлось пережить. И она ни разу не потеряла головы и продумывала свои действия с большой тщательностью. Не думаю, что она решит вдруг выкинуть какую-нибудь глупость именно сейчас.

— Может, конечно, все и обойдется. Она и вправду девица умненькая…

— Но? Мне послышалось в твоем тоне отчетливое «но», мой друг. Впрочем, зачем ей, после того, как она столько лет соблюдала осторожность, именно сейчас совершить опрометчивый поступок?

— Так уж устроен человек. Наступает в жизни момент, когда нет сил больше терпеть.

— К тому же она очень любит детей, — сказал Пейтон, поднявшись с кресла и направляясь к двери. — И не раз рисковала жизнью, чтобы уберечь их от беды.

Йен последовал за ним.

— Уж не решила ли она, что сейчас самое время принести себя в жертву?

Пейтон влетел в спальню Кирсти и остановился как вкопанный. Постель Кирсти была пуста.

В сопровождении молчаливого Йена, который не отставал от него ни на шаг, Пейтон обошел все остальные спальни. Даже заглянул в свою собственную, в надежде что, может быть, Кирсти, захотелось выговориться и утешиться в его обществе и она ждет его там. Пейтон обошел весь дом, напоследок заглянул на кухню и, обнаружив, что и там ее нет, нашел наконец в себе силы посмотреть правде в глаза.